– Убийство, – с удовлетворением подтвердил инспектор.

– Насколько я знаю, здесь никогда не случалось убийств, если не считать Тома Пирса, который застрелил свою возлюбленную.

– То было никакое не убийство, а простой пьяный скандал, – неодобрительно поправил инспектор.

– Верно, его даже не повесили, – с сожалением согласился Джонсон. – Но сейчас действительно убийство, да, сэр?

– Да, Джонсон. Один из гостей его светлости, иностранный джентльмен, обнаружен застреленным. Окно открыто, снаружи следы.

– Жаль, если это иностранец, – заметил Джонсон.

Это обстоятельство делало происшествие менее значимым. Джонсон почему-то искренне считал, что иностранцы более подвержены убийствам.

– Его светлость крайне взволнован, – продолжал инспектор. – Захватим доктора Картрайта и сразу отправимся в замок. Надеюсь, тот, чьи следы остались возле дома, далеко не ушел.

Бэджуорти был на седьмом небе. Убийство! В Чимнизе! Дело поручено инспектору Бэджуорти. У полиции имеется улика. Сенсационный арест. Продвижение по службе и всевозможные почести вышеупомянутому инспектору.

«Если, конечно, – сказал про себя инспектор Бэджуорти, – не встрянет Скотленд-Ярд».

От этой мысли ему стало не по себе. При данных обстоятельствах такое вполне возможно.

Они заехали к Картрайту, и доктор, сравнительно молодой человек, тоже проявил живой интерес. Его реакция была такой же, как и у юного Джонсона.

– Господи! – воскликнул он. – У нас не было убийства со времени Тома Пирса!

Все трое сели в маленькую машину доктора и помчались в Чимниз. Когда они проезжали мимо местной гостиницы «Веселые крикетисты», доктор заметил в дверях человека.

– Незнакомец, – сказал он. – Довольно симпатичный малый. Интересно, как давно он здесь и что делает в «Крикетистах»? Я никогда его здесь не видел. Наверное, приехал вчера вечером.

– И приехал не поездом, – уточнил Джонсон.

Брат Джонсона работал носильщиком на местном вокзале, и поэтому констебль всегда был в курсе относительно приезжающих и отъезжающих.

– Кто вчера приехал в Чимниз? – спросил инспектор.

– Поездом в три сорок леди Эйлин с двумя джентльменами. Один из них американец, а второй молодой офицер, оба без лакеев. Его светлость приехал с иностранным джентльменом, вероятно, тем, кого застрелили, – поездом в пять сорок. С ними был камердинер иностранного джентльмена. Тем же поездом прибыл мистер Эверсли. Миссис Ревел приехала поездом в семь двадцать пять, как и один джентльмен, похожий на иностранца, с лысой головой и крючковатым носом. Горничная миссис Ревел сошла с поезда в восемь двадцать пять. – Джонсон остановился, чтобы перевести дыхание.

– И никто не остановился в «Крикетистах»?

Джонсон мотнул головой – нет.

– Тогда он, наверное, приехал на машине, – предположил инспектор. – Джонсон, на обратном пути наведите справки в «Крикетистах». Нам надо все знать обо всех приехавших. У этого джентльмена необычный загар. Вероятно, прибыл из-за границы.

Инспектор понимающе кивнул, приняв вид бдительного человека, от недремлющего ока которого не укроется ни одна мелочь.

Машина въехала в ворота парка Чимниз. Описание этого исторического места можно найти в любом путеводителе, а также под номером три в «Исторических домах Англии». По четвергам из Миддлинхэма прибывают специальные автобусы, и туристы осматривают участки, открытые для публики. Поэтому описывать здесь Чимниз было бы излишне.

Дверь им открыл безукоризненно вышколенный седовласый дворецкий.

Мы не привыкли, всем своим видом говорил он, к убийствам в этих стенах. Но таковы черные дни. Давайте встречать беду спокойно и изо всех сил делать вид, что ничего необычного не произошло.

– Его светлость, – произнес он чопорно, – вас ждет. Сюда, пожалуйста.

Он проводил их в маленькую, уютную комнатку, в которой лорд Катерхэм уединялся от бурной светской жизни, и доложил о них:

– Полиция, милорд, и доктор Картрайт.

Лорд Катерхэм возбужденно расхаживал по комнате.

– А! Инспектор, вот и вы, наконец. Я вам благодарен. Как поживаете, Картрайт? Скверно обстоят дела, знаете ли. Очень скверно.

Лорд Катерхэм нервно провел руками по волосам, отчего они поднялись маленькими пучками, делая его еще менее похожим, чем обычно, на пэра королевства.

– Где тело? – коротко, по-деловому спросил доктор.

Лорд Катерхэм повернулся к нему, словно испытывая облегчение от этого прямого вопроса.

– В зале заседаний… там, где его нашли… я приказал ничего не трогать. Я считал… что поступаю правильно.

– Вполне правильно, милорд, – одобрил инспектор. Он вынул записную книжку и карандаш. – А кто обнаружил тело? Вы?

– Господи, нет, – всполошился лорд Катерхэм. – Не думаете ли вы, что я встаю в столь ранний час? Нет, его обнаружила горничная. Представляю, как она кричала! Правда, сам я не слышал. Потом рассказали мне. Я, конечно, встал и спустился… и сам увидел тело…

– Вы узнали в нем одного из ваших гостей?

– Верно, инспектор.

– Как его имя?

Совершенно простой вопрос, казалось, вывел лорда Катерхэма из равновесия. Он открыл рот, снова закрыл и наконец промямлил:

– Вы спрашиваете… как его зовут?

– Да, милорд.

Лорд Катерхэм медленно оглядел комнату, словно надеясь, что его осенит вдохновение:

– Его звали… звали… да, точно… граф Станислав!

Лорд Катерхэм держался настолько странно, что инспектор перестал писать и посмотрел на него. Но в этот момент произошло нечто, что отвлекло лорда и вывело его из замешательства.

Дверь открылась, и в комнату вошла девушка. Высокая, стройная, смуглая, с привлекательным мальчишеским лицом и очень решительными манерами. Это была леди Эйлин Брент, больше известная как Бандл, старшая дочь лорда Катерхэма. Кивнув остальным, она обратилась прямо к отцу.

– Я его нашла, – сообщила она.

На мгновение инспектор подумал, что юная леди поймала убийцу с поличным, но почти тотчас же понял, что она имеет в виду совсем другое.

Лорд Катерхэм вздохнул с облегчением:

– Хорошо. Что он сказал?

– Он очень скоро будет здесь. Мы должны «соблюдать строжайшую секретность».

Ее отец с досадой вздохнул:

– Именно такая глупость в духе Джорджа Ломакса. Однако, раз он приезжает, я умываю руки.

Полученное известие, похоже, немного приободрило лорда.

– Значит, убитого звали граф Станислав? – переспросил доктор.

Отец с дочерью обменялись короткими, как молния, взглядами, и лорд с достоинством произнес:

– Разумеется. Я только что это сказал.

– Я спросил, потому что вы, похоже, сами не были в этом уверены, – объяснил Картрайт.

Увидев, как блеснули глаза доктора, лорд Катерхэм с упреком взглянул на него.

– Я провожу вас в зал заседаний, – сказал он, немного оживившись.

Они последовали за ним. Инспектор, замыкающий шествие, зорко посматривал по сторонам, словно ожидая найти улики в картинной раме или за дверью.

Лорд Катерхэм отпер дверь и широко распахнул ее. Они вошли в большую, отделанную дубом комнату с французскими окнами, выходящими на террасу. В комнате стоял длинный обеденный стол с прекрасными старинными стульями. На стенах висели портреты почивших Катерхэмов.

Возле левой стены, между дверью и окном, на спине, широко раскинув руки, лежал человек.

Доктор Картрайт подошел к телу и склонился над ним. Инспектор тем временем занялся окнами. Центральное было прикрыто, но не плотно. На ступеньках снаружи он увидел следы, ведущие к окну и спускающиеся обратно.

– Ясно, – сказал инспектор, кивнув. – Но следы должны были остаться и в комнате. Они были бы заметны на паркетном полу.

– Думаю, это можно объяснить, – вмешалась Бандл. – Утром горничная натирала пол и только позже увидела тело. Когда она вошла сюда, было еще темно. Она подошла к окнам, отдернула шторы, принялась за уборку и, естественно, не заметила тело, так как оно было скрыто столом. Она увидела его только тогда, когда подошла к нему вплотную.