– Как его зовут? – спросил вдруг Баттл.

– Его зовут, сэр, мистер Энтони Кейд, но он предупредил, что его имя ничего никому не скажет.

Но четверым присутствующим это имя, похоже, кое-что говорило. Все они удивились, правда в разной степени. Лорд Катерхэм хихикнул:

– Это мне уже нравится! Впустите его, Тредуэлл. Впустите его сейчас же!

– Мистер Энтони Кейд, – доложил Тредуэлл.

– Подозрительный незнакомец из деревенской гостиницы, – представился Энтони.

Повинуясь редкому для незнакомца инстинкту, он подошел к лорду Катерхэму. Остальных же троих мысленно он оценил так: 1. Скотленд-Ярд. 2. Местный важный чин, вероятно, старший констебль. 3. Встревоженный джентльмен, которого вот-вот хватит апоплексический удар – возможно, близок к правительственным кругам.

– Я должен извиниться, – продолжал Энтони, по-прежнему обращаясь к лорду Катерхэму, – за то, что я проник сюда таким образом. Но в «Веселой собаке», или как там называется ваш местный паб, прошли слухи, что здесь совершено убийство, и я решил прийти, подумав, что смогу пролить кое-какой свет на это событие.

Некоторое время все молчали. Суперинтендант Баттл – потому, что он был опытным человеком и знал, что лучше дать высказаться другому, чем говорить самому; полковник Мелроуз в силу своей природной молчаливости; Джордж – потому, что привык, чтобы вопросы задавали ему первому; лорд Катерхэм – потому, что не имел ни малейшего представления о том, что сказать. Наконец он все же заговорил, потому что остальные трое попросту онемели и потому что обращались непосредственно к нему.

– Э… да… да, – занервничал он. – Не… присядете ли?

– Благодарю вас, – сказал Энтони.

Джордж громко прочистил горло.

– Э… когда вы сказали, что можете пролить свет на это дело, вы имели в виду?..

– Я имею в виду, что вторгся во владения лорда Катерхэма (за что он, надеюсь, меня простит) вчера в одиннадцать сорок пять вечера и слышал выстрел. С определенной точностью я могу сообщить время убийства.

Он поочередно оглядел всех троих, но дольше всех задержался на суперинтенданте Баттле, похоже, оценив бесстрастное выражение его лица.

– Но полагаю, вряд ли это для вас новость, – мягко добавил он.

– Что вы хотите этим сказать, мистер Кейд? – спросил Баттл.

– Только то, что сказал. Встав утром, я надел ботинки. Позже, когда мне понадобились сапоги, я не смог их получить. Их взял какой-то симпатичный молодой констебль. Поэтому я, естественно, сложил два и два и помчался сюда, чтобы, если возможно, восстановить свое доброе имя.

– Очень разумный шаг, – уклончиво заметил Баттл.

Энтони чуть заметно сверкнул глазами:

– Я оценил вашу сдержанность, инспектор. Вы ведь инспектор, не так ли?

Вмешался лорд Катерхэм. Энтони начинал ему нравиться.

– Суперинтендант Баттл из Скотленд-Ярда. Это полковник Мелроуз, наш старший констебль, а это мистер Ломакс.

Энтони пристально посмотрел на Джорджа:

– Мистер Джордж Ломакс?

– Да.

– Кажется, мистер Ломакс, – сказал Энтони, – я вчера имел удовольствие получить от вас письмо.

Джордж уставился на него.

– А мне кажется, нет, – холодно произнес он.

Он пожалел, что здесь нет мисс Оскар. Мисс Оскар писала за него все письма и помнила, кому они адресованы и о чем в них говорится. Такой великий человек, как Джордж Ломакс, просто не мог держать в памяти все эти досадные детали.

– Полагаю, мистер Кейд, – дипломатично заметил он, – вы нам… э… объясните, что вы делали на этих землях вчера в одиннадцать сорок пять вечера?

Тон его подразумевал: и что бы ты ни сказал, вряд ли мы тебе поверим.

– Да, мистер Кейд, что вы делали? – живо поддержал его лорд Катерхэм.

– Боюсь, – с сожалением произнес Энтони, – это довольно длинная история. – Он вынул портсигар. – Не возражаете?

Лорд Катерхэм кивнул, и Энтони, закурив, приготовился к мучительному рассказу.

Он отлично сознавал свое опасное положение. За какие-то двадцать четыре часа он оказался замешан в двух различных преступлениях. Его соучастие в первом не имеет никакого отношения ко второму. Умышленно избавившись от первого тела и учинив таким образом противодействие полиции, он оказался на месте второго преступления именно в тот момент, когда оно было совершено. Для молодого человека, ищущего приключений, вряд ли можно желать большего.

«Южная Америка, – подумал Энтони, – не идет с этим ни в какое сравнение!»

Он уже продумал свои действия. Рассказать всю правду, изменив мелочи и скрыв одну важную деталь.

– История началась, – начал Энтони, – недели три назад в Булавайо. Мистер Ломакс, конечно, знает, где это – аванпост империи: «Что знают об Англии те, кто знает лишь Англию?» и тому подобное. Я говорил со своим другом, мистером Джеймсом Макгратом…

Это имя он произнес медленно, задумчиво глянув на Ломакса. Джордж подскочил на месте и с трудом удержался от возгласа.

– В результате нашего разговора я отправился в Англию с небольшим поручением от мистера Макграта, который в силу ряда причин не смог сам осуществить эту поездку. Поскольку билет был заказан на его имя, я поехал под именем Джеймса Макграта. Я не знаю, насколько это серьезное правонарушение – суперинтендант, наверное, скажет мне и, если понадобится, посадит меня в тюрьму на несколько месяцев.

– Продолжайте, пожалуйста, вашу историю, сэр, – попросил Баттл, но глаза его заметно заблестели.

– В Лондоне я остановился в отеле «Блиц», по-прежнему под именем Джеймса Макграта. Поручение заключалось в том, чтобы доставить одну рукопись в издательство, но ко мне почти незамедлительно пожаловали представители двух политических партий иностранного королевства. Методы одной из них строго конституционны, а другой – нет. Соответственно я с ними и обошелся. Но мои неприятности не кончились. В ту же ночь официант отеля ворвался в мою комнату и попытался ограбить меня.

– Вы, думаю, не сообщили об этом в полицию? – спросил суперинтендант Баттл.

– Вы правы. Не сообщил. Видите ли, у меня ничего существенного не пропало. Я переговорил с управляющим гостиницы. Он подтвердит мою историю, как и то, что официант скрылся в ту же ночь. На следующий день мне позвонили из издательства и предложили передать им рукопись. Я согласился, и мы условились о встрече. Полагаю, рукопись попала по адресу в целости и сохранности. Вчера, опять-таки как Джеймс Макграт, я получил письмо от мистера Ломакса.

Энтони замолчал. Он уже начинал осваиваться. Джордж неловко поежился.

– Я вспомнил, – пробормотал он. – Такая обширная корреспонденция. Имя к тому же было изменено. И могу сказать, – Джордж возвысил голос, демонстрируя моральную устойчивость, – я считаю этот маскарад с переменой лиц в высшей степени неправомерным. Не сомневаюсь, что вы заслуживаете сурового наказания.

– В своем письме, – невозмутимо продолжал Энтони, – мистер Ломакс сделал несколько предложений, касающихся этой рукописи. Он также передал приглашение лорда Катерхэма на этот прием.

– Очень рад с вами познакомиться, дорогой друг, – отозвался лорд. – Лучше поздно, чем никогда, правда?

Джордж нахмурился.

Суперинтендант Баттл неотрывно смотрел на Энтони.

– И этим вы объясняете ваше присутствие здесь вчера вечером, сэр? – спросил он.

– Разумеется, нет, – горячо возразил Энтони. – Когда меня приглашают в загородный дом, я не забираюсь по стене поздно ночью, не бреду через парк и не пытаюсь залезть в окно. Я подъезжаю к передней двери, звоню и вытираю ноги о циновку. Продолжу. Я ответил на письмо мистера Ломакса, объяснив, что рукописи у меня больше нет, и поэтому с сожалением отклонил любезное приглашение лорда Катерхэма. Однако потом кое о чем вспомнил. – Он замолчал, чувствуя, что настал деликатный момент. – Должен сказать, что во время борьбы с официантом Джузеппе я вырвал у него клочок бумаги, на котором было написано несколько слов. Они тогда мне ничего не говорили, но, услышав о Чимнизе, я вспомнил о них. Вот этот клочок бумаги, господа, вы сами убедитесь. На нем написано: «Чимниз, 11.45, четверг».