Замок Килморден… Это уже что-то более определенное. Некое место, вероятно родовое гнездо аристократического семейства. (Наверное, записка имеет отношение к претендентам на наследство? Или на потомственный титул?) А может, замок Килморден – это всего лишь живописные развалины? (И тогда речь идет о кладе?)

Да, версия насчет клада показалась мне наиболее подходящей.

Цифры всегда связаны с кладом, шаг направо, семь шагов налево, выкопать яму глубиной в один фут, спуститься на двадцать две ступеньки под землю… «Хорошая идея, – решила я, – но поработать над ней я еще успею. Сейчас важно как можно скорее добраться до замка Килморден». Сделав вылазку из комнаты, я вернулась с добычей: целой кипой книг. Среди них были «Кто есть кто», «История древних шотландских родов» и чьи-то сочинения о жителях Британских островов.

Время шло, я прилежно рылась в справочниках, но лишь все больше раздражалась и, наконец, в сердцах захлопнула последнюю книгу. Никакого замка Килморден мне обнаружить не удалось. На моем пути выросло неожиданное препятствие. Однако такой замок должен существовать, непременно! С чего бы заговорщику придумывать его и указывать название в записке? Ерунда какая-то!

Потом мне пришла в голову другая идея. Что, если какой-нибудь человек построил в пригороде Лондона аляповатое сооружение и окрестил его высокопарно «замком»? Но ежели так, то разыскать нужный дом будет неимоверно трудно… Помрачнев, я села на корточки (это моя излюбленная поза, когда мне нужно принять действительно важное решение) и принялась размышлять, как же теперь быть.

Могу ли я что-нибудь предпринять?

Я долго думала и наконец весело вскочила на ноги. Ну разумеется! Нужно отправиться на место преступления! Хорошие сыщики всегда так делают. И всегда что-нибудь находят. Что-нибудь упущенное полицией. Даже если преступление совершено несколько дней назад! Мои дальнейшие действия были мне совершенно ясны. Я должна отправиться в Марлоу.

Но как попасть в дом? Отвергнув несколько авантюрных способов, я предпочла поступить предельно просто. Раз дом сдавался внаем, то, наверно, он и сейчас еще не занят. И я приду туда как потенциальный квартиросъемщик.

А маклерам я устрою разгон за то, что у них такой скудный набор вариантов!

Но не тут-то было. Симпатичный клерк разложил передо мной карточки с описанием полудюжины подходящих домов. Мне пришлось серьезно напрячься, выискивая в каждом какие-либо недостатки. Наконец я выразила опасение, что визит мой напрасен.

– Неужели у вас нет еще чего-нибудь? – патетически вопрошала я, глядя клерку прямо в глаза. – Я хочу, чтобы дом стоял у реки и чтобы там был большой сад и маленький флигель…

Я постаралась перечислить все основные приметы Милл-Хауза, почерпнутые мной из газет.

– Ну… остается еще, конечно, дом сэра Юстаса Педлера, – нерешительно молвил клерк. – Милл-Хауз… наверно, вы слышали…

– Это… это не там, где… – Я запнулась. (Вообще-то в последнее время я здорово навострилась изображать застенчивость.)

– Да-да! Именно там произошло убийство. Так что, может, вы не захотите…

– О нет, меня это не останавливает, – энергично возразила я и, чтобы еще больше подтвердить свою решимость, добавила: – Вдруг мне удастся уговорить их сбавить цену? В сложившихся обстоятельствах…

Это был, по-моему, мастерский ход.

– Вполне возможно, – откликнулся клерк. – Найти жильцов им теперь, пожалуй, будет нелегко… возникнут трудности с прислугой и много других проблем… Если после осмотра вы решите, что дом вам подходит, мой вам совет: назовите свою цену. Значит, я выписываю направление на осмотр?

– Да, пожалуйста.

Через пятнадцать минут я уже стояла перед флигелем на территории Милл-Хауза. На стук открылась дверь, и вылетела высокая немолодая женщина.

– Я никого не пущу в дом, понятно? Доконали меня журналисты. Сэр Юстас приказал…

– Насколько я понимаю, особняк сдается внаем, – холодно произнесла я, протягивая ей ордер. – Но, конечно, если вы уже нашли жильцов…

– О, простите, ради бога, мисс! Эти ребята из газет буквально не дают мне проходу. Ни минуты покоя!.. А дом еще не сдан и, похоже, так и не будет сдан.

– Что, канализация плохо работает? – обеспокоенно прошептала я.

– Бог с вами, мисс, канализация у нас в полном порядке! А вы… неужели вы не слышали о том, что тут убили одну иностранку?

– Да вроде бы в газетах что-то мелькало… – небрежно проронила я.

Мое безразличие сразило эту славную женщину. Прояви я хоть какой-нибудь интерес, она, скорее всего, спряталась бы как улитка в свою раковину. А тут она просто все готова была мне выложить.

– Да наверняка вы слышали, мисс! Эта история все газеты обошла. «Дейли Баджет» до сих пор надеется поймать убийцу. Если верить им, то наша полиция вообще ни на что не способна… Надеюсь, его все-таки поймают… хотя он с виду такой милый юноша, что верно, то верно. Немного похож на солдата… думаю, его на войне ранило, а ведь после этого у людей порой появляются странности, вот как у сына моей сестры… Видать, та женщина его мучила, иностранки такие противные. Хотя она была очень даже симпатичной. Вот тут стояла, прямо на вашем месте.

– Интересно, она была блондинкой или брюнеткой? – спросила я первое, что мне пришло в голову. – На фотографиях, которые публиковались в газетах, этого не разобрать.

– У нее были темные волосы и очень белая кожа, слишком белая, даже неестественно, подумала я тогда… А губы алые и накрашены слишком ярко. Мне это не нравится, по-моему, женщине достаточно слегка припудрить лицо – и все.

Мы уже разговаривали, как старые друзья. Я задала следующий вопрос:

– Наверно, она нервничала или казалась расстроенной?

– Вовсе нет! Она спокойненько так улыбалась про себя, словно ее что-то забавляло. Поэтому для меня как гром среди ясного неба было, когда на следующий день та парочка примчалась сюда и потребовала вызвать полицию: дескать, совершено убийство. Я, наверное, этого не переживу, а уж после наступления темноты я теперь туда ни ногой, хоть режьте меня! Я и во флигеле больше жить не желала, да вот сэр Юстас буквально на коленях умолял меня остаться.

– А разве сэр Юстас Педлер не в Каннах?

– Он там отдыхал, но когда услышал о случившемся, то вернулся в Англию… Ну, конечно, про колени я так сказала, в переносном смысле… Но секретарь сэра Юстаса, мистер Пейджет, предложил нам вдвое увеличить жалованье: только, мол, оставайтесь… А как говорит мой Джон, «деньги в наше время нужны позарез».

Я охотно согласилась с весьма оригинальным выводом Джона.

– А вот молодой человек, – внезапно вернулась к предыдущей теме разговора миссис Джеймс, – выглядел расстроенным. Его глаза – они у него светлые, я отчетливо помню – блестели ярко-ярко. Я решила, что он взволнован. Но мне и в голову не пришло заподозрить что-то неладное. Даже когда он вернулся сам не свой.

– Сколько он пробыл в доме?

– Да недолго, минут пять, наверное.

– Какого он был роста? Примерно шесть футов?

– Пожалуй.

– Гладко выбрит?

– Да, мисс, даже тоненьких усов щеточкой и тех не было.

– А подбородок у него блестел? – повинуясь внезапному порыву, спросила я.

Миссис Джеймс воззрилась на меня в священном трепете.

– Да, мисс… Теперь, когда вы сказали, я вспомнила, что – да. Но откуда вам это известно?

– Забавно, но у убийц часто блестят подбородки, – высказала я совершенно бредовую мысль.

Но миссис Джеймс охотно мне поверила.

– Что вы говорите, мисс?! Никогда об этом не слышала.

– Вы не обратили внимания на форму его головы?

– А что в ней особенного? Голова как голова, мисс… Так я даю вам ключи?

Взяв ключи от дома, я отправилась в особняк. Проводимое расследование пока удовлетворяло. Существенных различий между человеком, которого описала миссис Джеймс, и «доктором» из подземки я не заметила. Пальто, борода, очки в золотой оправе… «Доктор» показался мне человеком средних лет, но я вспомнила, что, склоняясь над трупом, он двигался как сравнительно молодой мужчина. В его пластике была гибкость, присущая молодости.