– Господи! – воскликнул мистер Саттертуэйт. – Сколько мудрости! Прямо как у змеи!

Он задумался, затем огорченно сказал:

– А я вот, кажется, отнюдь не блестяще проявил себя в этом деле.

– Напротив. Вы первый обратили внимание на чрезвычайно существенное обстоятельство – на то, как сэр Бартоломью говорил с дворецким. Вы заметили, что мисс Уиллс необычайно наблюдательна и проницательна. Право, вы могли бы сами обо всем догадаться, если бы не были падки, как всякий заядлый театрал, на сценические эффекты.

Мистер Саттертуэйт заметно приободрился. Внезапно его поразила какая-то мысль, у него даже челюсть отвисла.

– Боже мой! – вскричал он. – До меня только сейчас дошло! Ведь отравленный коктейль мог выпить любой из нас! Это мог быть я!

– Нет, друг мой, все могло обернуться куда хуже.

– Как?!

– Это мог быть я, – сказал Эркюль Пуаро.

У нас с Пуаро было множество весьма бесцеремонных знакомых и друзей. Среди них выделялся доктор Хокер, один из наших ближайших соседей, занимавшийся частной практикой. Поскольку он был восторженным почитателем таланта маленького бельгийца, у доктора постепенно вошло в привычку являться вечерком без предупреждения поболтать часок-другой с Пуаро. Сам Хокер по своей натуре был человеком весьма простым и бесхитростным, даже наивным, и, может быть, именно по этой причине так и восхищался теми талантами моего друга, которые ему самому казались верхом гениальности.

Помню, как-то вечером в начале июня он завалился к нам около половины девятого и удобно устроился в кресле. Разговор зашел о все более участившихся в последнее время случаях отравления мышьяком. Должно быть, прошло не более четверти часа, как дверь в нашу гостиную распахнулась и в комнату влетела какая-то женщина. Судя по ее взволнованному виду, случилось нечто из ряда вон выходящее.

– О, доктор, как удачно, что вы здесь! Нужна ваша помощь, и немедленно! О боже, какой ужасный голос! Он сведет меня с ума!

В нашей перепуганной гостье я не сразу узнал экономку доктора Хокера, мисс Райдер. Доктор жил холостяком в старом, унылом доме через две улицы от нас с Пуаро. Всегда такая спокойная и выдержанная, мисс Райдер сейчас была на грани истерики.

– Какой ужасный голос? Чей голос, бога ради? И вообще, в чем дело?

– По телефону, сэр. Раздался телефонный звонок. Я сняла трубку и услышала чей-то голос. «Помогите! – прохрипел он. – Доктора! Помогите! Меня убили!» И голос оборвался. «Кто говорит? – крикнула я. – Кто говорит?» И в ответ услышала слабый шепот: «Фоскатини (так, кажется), Риджентс-Корт».

С губ доктора сорвалось восклицание:

– Граф Фоскатини! Правильно – у него квартира в Риджентс-Корт. Я должен немедленно бежать. Господи, что там могло случиться?

– Ваш пациент? – полюбопытствовал Пуаро.

– Да нет, я бы так не сказал. Заходил к нему как-то раз по поводу легкой простуды. Кажется, он итальянец, но по-английски говорит превосходно, без малейшего акцента. Что ж, позвольте пожелать вам доброй ночи, мсье Пуаро. Конечно, может быть, вы… – Он замялся.

– Догадываюсь, о чем вы думаете, – улыбнулся Пуаро. – Буду счастлив составить вам компанию. Гастингс, бегите вниз, вызовите такси.

«Интересно, почему, когда такси нужно позарез, будто какая-то злая сила уносит их из города?» – спрашивал я себя, переминаясь с ноги на ногу на темной улице. Наконец удача улыбнулась мне, и через несколько минут мы мчались в такси в Риджентс-Корт. Насколько я помнил, Риджентс-Корт располагался где-то поблизости от Сент-Джонс-Вуд-роуд. Квартиры там были шикарные и дорогие. Строительство их закончилось недавно, и квартиры, говорят, были оборудованы по последнему слову техники.

В холле не оказалось никого. Доктор нетерпеливо нажал кнопку лифта. Не прошло и нескольких минут, как лифт спустился.

– Квартира 11, – резко бросил доктор появившемуся на пороге лифтеру, – к графу Фоскатини. Как нам кажется, там произошел несчастный случай.

Лифтер озадаченно уставился на него:

– Первый раз слышу. Мистер Грейвс, лакей мистера Фоскатини, вышел эдак с полчаса назад. Он мне ничего такого не говорил.

– Так, значит, граф сейчас совсем один?

– Нет, сэр. У него обедают два каких-то джентльмена.

– Как они выглядят? – с надеждой спросил я. Войдя в лифт, мы быстро поднялись на второй этаж, где располагалась квартира графа.

– Сам я их не видел, сэр, – ответил на мой вопрос лифтер, – но, насколько я понимаю, они оба иностранцы.

Он толкнул металлическую дверь, и мы вышли на лестничную площадку. Дверь в квартиру 11 была как раз напротив. Доктор несколько раз позвонил. Никакого ответа. Я прижался ухом к двери и затаил дыхание – ни звука. Доктор еще раз, потом еще и еще с силой нажимал кнопку звонка. Мы слышали, как он надрывался внутри, но, сколько ни напрягали слух, в квартире, казалось, не ощущалось никаких признаков жизни.

– Да, это уже серьезно, – нахмурившись, пробормотал доктор и обернулся к притихшему лифтеру: – У вас найдется запасной ключ?

– Да, кажется, есть один. Внизу, у портье.

– Так спуститесь побыстрее и принесите его. Ах да, наверное, стоит послать за полицией?

Пуаро одобрительно кивнул.

Лифтер вернулся через минуту. Вслед за ним прибежал и управляющий.

– Джентльмены, ради бога, что все это значит? Объясните же мне, я ничего не понимаю!

– Конечно, конечно. По телефону ко мне на квартиру позвонил граф Фоскатини. Сказал, что его ранили, что он умирает. Так что сами понимаете – времени терять нельзя. Впрочем, боюсь, что мы и так явились слишком поздно.

Управляющий без колебаний достал из кармана запасной ключ. Мы друг за другом вошли в квартиру.

Вначале мы оказались в небольшой, почти квадратной прихожей. Дверь направо была полуоткрыта. Управляющий кивнул в ту сторону.

– Там столовая.

Процессию возглавил доктор Хокер. Мы следовали за ним по пятам. Не успели мы переступить порог комнаты, как у меня вырвался крик. На круглом обеденном столе в самом центре комнаты еще сохранились остатки трапезы. Стоявшие вокруг три стула были отодвинуты, как будто отобедавшие гости только что встали из-за стола. В углу, справа от камина, высился большой письменный стол. За ним сидел мужчина… Увы, он был мертв. Правая рука его еще судорожно цеплялась за телефон, а само тело склонилось вперед. На голове зияла ужасная рана – судя по всему, его ударили сзади чем-то тяжелым. Впрочем, орудие преступления долго искать не пришлось. Тяжелая мраморная статуэтка стояла там, где ее оставил убийца. Основание ее было запятнано кровью.

Доктору понадобилось не больше минуты, чтобы осмотреть тело.

– Мертв. Смерть, должно быть, наступила почти мгновенно. Я, откровенно говоря, ума не приложу, как ему вообще удалось позвонить! Думаю, до приезда полиции лучше ничего здесь не трогать.

Управляющий предложил обыскать квартиру, что и было сделано. Как мы и ожидали, она была пуста. Впрочем, надеяться на то, что убийца все еще в квартире, было бы глупо, тем более все, что ему требовалось, чтобы скрыться, – это выйти из дома и захлопнуть за собой дверь.

Делать нечего – мы вернулись обратно в гостиную. Пуаро, не пожелавший присоединиться к нам, все еще находился здесь. Войдя, я заметил, с каким пристальным вниманием мой друг разглядывает обеденный стол, и, конечно, присоединился к нему. Сам стол привел меня в восторг – он был массивный, полированный и очень тяжелый, из красного дерева. В середине стоял большой букет свежих роз, по блестящей поверхности были раскиданы кружевные салфетки. Была еще ваза с фруктами, но три тарелки с десертом так и остались нетронутыми. Кроме того, я заметил три кофейные чашки с остатками кофе на донышке – две с черным и одна с молоком. Видимо, все трое обедавших пили портвейн – графин, наполовину опустошенный, так и остался стоять на столе возле блюда. Кто-то из мужчин курил сигару, двое остальных – сигареты. На маленьком столике рядом я заметил изящную черепаховую сигаретницу, инкрустированную серебром.