— Добрый вечер! — произнес голос из темноты, и невысокий человек шагнул вперед. В свете фонаря показались великолепные усы:

— Eh bien, — сказал Эркюль Пуаро. — Прекрасный вечер для охоты, не так ли?

Молодые люди были ошеломлены. Первым опомнился Норман Гэйль.

— Разумеется! — воскликнул он. — Это же мсье... мсье Пуаро! Вы все еще пытаетесь уяснить себе свой характер, мсье Пуаро?

— А вы все еще помните нашу маленькую беседу! И подозреваете несчастного мистера Клэнси?

— И вы также! — с завидной проницательностью заметила Джейн. — Иначе вы не были бы здесь!

Пуаро задумчиво посмотрел на нее.

— Думали ли вы когда-нибудь об убийстве, мадмуазель? Я имею в виду — отвлеченно, хладнокровно и беспристрастно.

— Я никогда не думала об этом раньше, вплоть до последнего времени.

Эркюль Пуаро кивнул:

— Разумеется, но теперь вы думаете об этом, потому что убийство коснулось лично вас. Я же сталкиваюсь с подобными делами вот уже много лет. У меня свой собственный взгляд на вещи. Как вы полагаете, что самое важное в раскрытии убийства?

— Найти убийцу, — сказала Джейн.

— Правосудие, — сказал Норман Гэйль.

Пуаро покачал головой:

— Есть более важные цели, нежели обнаружение убийцы. А правосудие красивое слово, хотя порою бывает трудно точно сказать, что именно оно обозначает. По-моему, важно прежде всего установить невиновность.

— О, конечно, — согласилась Джейн. — Это само собой разумеется. Если кто-либо ложно обвинен...

— Даже не совсем так. Может и не быть обвинения. Но пока кто-либо кажется виновным из-за всевозможных сомнений, каждый, кто так или иначе убийству сопричастен, может в определенной степени пострадать.

Норман Гэйль с особой выразительностью подчеркнул:

— Как это верно!

— Да разве мы этого не знаем? — сказала Джейн.

Пуаро поглядел на них.

— Понимаю. Вы это уже открыли для себя.

Вдруг он стал резким.

— Ну, а теперь за дело. Так как у нас общая цель, то давайте объединим усилия. Я собираюсь навестить нашего изобретательного фантазера мистера Клэнси. Я предложил бы вам, мадмуазель, сопровождать меня в качестве моего секретаря. Вот вам блокнот и карандаш для стенографических записей.

— Но я не умею стенографировать, — задохнулась от изумления Джейн.

— Разумеется! Но у вас быстрая реакция, вы превосходно соображаете, у вас острый ум, и вы сможете делать внушающие доверие движения карандашом, не так ли? Отлично! Что же касается мистера Гэйля, то, полагаю, он встретит вас, ну, скажем, через час. Может, наверху, у «Монсеньера»? Bon! Тогда мы сумеем сравнить наши наблюдения! — Пуаро тотчас решительно подошел к двери и нажал кнопку звонка.

Слегка растерянная Джейн последовала за ним, похлопывая себя блокнотом по ладони. Гэйль открыл было рот, чтобы запротестовать, но затем подумал, что, пожалуй, так будет лучше.

— Ладно, — согласился он. — Через час у «Монсеньера».

Дверь открыла непривлекательного вида пожилая женщина в строгом темном платье. Пуаро спросил:

— Мистер Клэнси?

Женщина отступила немного назад, и Пуаро с Джейн вошли.

— Ваше имя, сэр?

— Мистер Эркюль Пуаро.

Строгая женщина повела их по лесенке в комнату на первом этаже.

— Мистер Эр Кюль Про! — возвестила она с порога.

Пуаро тотчас понял, что причиной убедительности доводов мистера Клэнси в Кройдоне было то, что он отнюдь ничего не преувеличивал. Комната, продолговатая, с тремя окнами по длинной стороне, со стеллажами и книжными шкафами вдоль стен, находилась в том состоянии, которое принято называть «полнейшим хаосом». Повсюду были разбросаны бумаги, картонные папки, бананы, пивные бутылки, раскрытые книги, диванные подушки, тромбон, разнообразные безделушки, гравюры и немыслимый ассортимент авторучек. Посреди этого беспорядка мистер Клэнси сражался с фотокамерой и катушкой пленки.

— Боже мой! — воскликнул м-р Клэнси, подняв голову, когда ему было доложено о посетителях. Он выпустил из рук фотокамеру, катушка с пленкой тотчас упала на пол и размоталась.

— Вы меня помните, надеюсь? — спросил Пуаро. — Это мой секретарь, мисс Грей.

— Здравствуйте, мисс Грей! — писатель пожал Джейн руку и снова повернулся к Пуаро. — Да, разумеется, я помню вас... В последний раз... М-м... Где же это было? В клубе «Череп и кости»?

— Мы с вами были пассажирами самолета, летевшего из Парижа, и свидетелями одного фатального происшествия.

— Как же, конечно! — воскликнул мистер Клэнси. — И мисс Грей тоже! Только тогда я не понял, что она ваш секретарь. Вообще-то мне почему-то казалось, что она работает в каком-то великолепном ателье или что-то в этом роде?..

Джейн беспокойно взглянула на Пуаро. Но тот был абсолютно безразличен к создавшейся ситуации.

— Совершенно верно, — подтвердил он. — Как отличному секретарю, мисс Грей приходится временами выполнять кое-какую работу... Вы меня понимаете?

— Конечно, — кивнул мистер Клэнси. — Я начинаю теперь припоминать. Вы ведь детектив? Настоящий. Не из Скотланд-Ярда. Частное следствие. Садитесь, мисс Грей. Нет, не сюда: кажется, на этом стуле разлит апельсиновый сок.

Если я уберу эту папку... Ох, все рассыпалось! Не беда. Садитесь сюда, мсье Пуаро! Пуаро, верно? Спинка не сломана. Просто она немного трещит, когда вы на нее откидываетесь. Вообще-то лучше, пожалуй, не прислоняться. Да, стало быть, вы частный следователь, как мой персонаж Уилбрэм Райс. Публика слишком придирается к Уилбрэму Райсу. Он грызет ногти и истребляет невероятное количество бананов! Не знаю, почему я заставил его грызть ногти это мерзкая привычка, это отвратительно, но так уж получилось. Он начал обкусывать ногти и теперь методично вынужден делать это в каждой моей новой книжке. С бананами, впрочем, не столь уж плохо: есть возможность предоставить читателю небольшое развлечение. Преступники то и дело поскальзываются на кожуре! Я обожаю бананы — именно это и навело меня на мысль. Но ногти я не грызу. Хотите пива?

— Благодарю вас, нет.

Мистер Клэнси вздохнул, присел на край кресла и серьезно посмотрел на Пуаро.

— Полагаю, вы пришли по поводу... убийства Жизели. Я думал и думал об этом деле. Можете говорить, что угодно, но все же поразительно: отравленные стрелы и трубка в самолете!.. Подобную идею я сам когда-то использовал в одном романе, как я вам рассказывал. Потрясающее событие, мсье Пуаро, и я должен признаться, что сильно взволнован!

— Я вижу, — сказал Пуаро, — преступление привлекает вас... как профессионала, мистер Клэнси.

Мистер Клэнси просиял.

— Вот именно! Но не подумайте, что официальная полиция смогла понять меня! Как бы не так! Подозрение — вот что я заработал и у инспектора, и на дознании. Я схожу со своего пути, чтоб помочь правосудию, а за свои хлопоты вознагражден явным недоверием тупиц!..

— Не стоит расстраиваться, — сказал Пуаро, — Впрочем, кажется, на вас это не очень подействовало?

— Ах, — вздохнул мистер Клэнси, — видите ли, у меня свои методы, мистер Уотсон. Простите, что я называю вас так. Я не намеревался вас обидеть, Интересно, между прочим, как прилипчивы методы этого типа!.. Лично я считаю, что истории о Шерлоке Холмсе слишком переоценены. Ложные выводы поистине потрясающие ложные выводы в этих историях... Но о чем я говорил? — Вы сказали, что у вас собственные методы.

— Ах, да. — Мистер Клэнси подвинулся вместе со своим креслом поближе к гостю — Я помещаю этого инспектора... как его зовут? Джепп?.. Так вот, я помещаю его в свою новую книгу. Уилбрэм Райс разделит с ним свой триумф, их пути сойдутся...

— В зарослях ваших бананов, можно сказать?..

— О, банановая роща — это будет великолепно! — Мистер Клэнси со вкусом причмокнул.

— У вас большое преимущество, как у писателя, мсье, — заметил Пуаро. — Вы можете отвести душу посредством печатного слова. Ваше перо властно над вашими врагами.