— Я вот только что просмотрела книжку, куда заношу время своих встреч и приглашений. 20 декабря я ездила в Брэкхемптон на собрание членов фонда для восстановления церквей. Оно закончилось около часу дня. Потом я обедала с леди Адингтон и мисс Бартлетт, которые тоже являются членами фонда, в кафе «Кэдена». После обеда пошла купить кое-что к Рождеству. Я заходила в магазин «Гринфорд и Лайелл», обувной магазин Свифта. Без четверти пять завернула в чайную Грин-Шэмрок выпить чаю, а потом отправилась на железнодорожную станцию встречать Брайена, который приезжал поездом. Домой вернулась около шести часов вечера и застала отца в очень плохом настроении. Мисс Харт, которая должна была прийти во второй половине дня и напоить его чаем, так и не явилась. Он настолько рассердился, что закрылся у себя в комнате, не пустил меня к себе и даже не стал разговаривать. Он не любит, когда я оставляю дом после полудня, но я считаю себя вправе иногда делать это.

— Значит, два ваших брата приехали позже?

— Альфред приехал поздно вечером в субботу. Он говорит, что несколько раз звонил мне по телефону в тот день, но меня не было дома; отец, если сердит, никогда не подходит к телефону. А брат Гарольд приехал лишь в канун Рождества.

— Спасибо, мисс Крекенторп.

— Мне хотелось спросить вас… — Эмма колебалась. — Наверное, выяснились новые обстоятельства, вынудившие вас заинтересоваться такими подробностями?

Крэддок вынул из кармана кассету, кончиками пальцев извлек из нее конверт.

— Не дотрагивайтесь, пожалуйста. Вы не узнаете?

— Но… — Эмма уставилась на инспектора, совершенно сбитая с толку. — Я отправила это письмо Мартине.

— Охотно вам верю.

— Но каким образом оно очутилось у вас? Разве она?.. Вы нашли ее?

— Очень возможно, что мы ее нашли. А конверт обнаружен здесь.

— В доме?

— Около дома.

Значит, она действительно приезжала сюда. Она… Получается, что там, в саркофаге, нашли Мартину?

— Весьма вероятно, мисс Крекенторп, — сказал тихо Крэддок.

Когда Крэддок вернулся в город, предположение стало казаться ему еще более вероятным, потому что его ждала записка от Арманда Дэзина.

Крэддок смял записку и бросил ее в мусорную корзину.

— Должен заявить, — сказал Александр, сидя на кровати и глубокомысленно поглощая шоколад, — что сегодня самый великолепный день в моей жизни. Действительно, ведь мы нашли настоящую улику!

Голос у него трепетал от восторга.

— Да, каникулы прошли восхитительно, — добавил он счастливо. — Но думаю, что подобные дни еще когда-нибудь повторятся.

— Надеюсь, у меня они не повторятся. — Люси стояла на коленях, укладывая вещи Александра в чемодан. — Вы хотите взять с собой книжки о космосе?

— Нет, я их уже прочитал. А мяч, футбольные бутсы и кеды можно упаковать отдельно.

— С какими тяжелыми вещами вы, мальчики, ездите!

— Ничего, за нами пришлют «Роллс-ройс». У них чудесный «Роллс-ройс». И еще у них новый «Мерседес-Бенц».

— Значит, они богатые?

— Невероятно! И к тому же веселые и приятные люди. И все же мне очень не хочется уезжать отсюда. Вдруг еще подвернется какой-нибудь труп.

— Я от всей души надеюсь, что этого не случится.

— А знаете, в книжках часто бывает, что тех, кто много видел или слышал, обязательно приканчивают. Таким человеком можете оказаться вы, Люси, — добавил он, разворачивая вторую шоколадку.

— Спасибо.

— Но я не хочу, чтобы это были вы, — заверил ее Александр. — Вы мне очень симпатичны, и Стоддату тоже нравитесь. Мы считаем, что вы необыкновенная кулинарка. Абсолютно все, что вы готовите, очень вкусно. И ко всему прочему, вы очень здравомыслящая.

Последнее замечание было явным выражением самой высокой похвалы. Люси улыбнулась серьезному тону мальчика.

— И все же я не хочу, чтобы меня убивали ради вашего удовольствия.

— Ну, тогда вам следует быть поосторожнее, — сказал ей Александр.

Он помолчал, пожевал шоколад, а потом сказал, что-то вспомнив:

— Если отец время от времени будет сюда наведываться, то вы уж присмотрите за ним, хорошо?

— Хорошо, — ответила Люси, немного удивленная.

— Вся беда в том, — продолжал Александр, — что жизнь в Лондоне ему не подходит. Знаете, там он встречается с совершенно неподходящими женщинами.

И он покачал головой, будто был этим весьма обеспокоен.

— Я его очень люблю, — добавил он. — Но нужно, чтобы за ним кто-то присматривал. Отец плывет по течению и сходится с дурными людьми. Так жалко, что мама умерла. Брайену нужна приличная семейная жизнь.

Он серьезно посмотрел на Люси, а потом потянулся еще за одной шоколадкой.

— Хватит, Александр, столько нельзя, — попросила его Люси, — вы заболеете.

— Вот уж не подумаю. Однажды я съел сразу шесть штук. И ничего со мной не случилось. Я ведь здоровый.

Он помолчал немного, а затем продолжал:

— Знаете, Люси, а вы ведь нравитесь Брайену.

— Очень приятно.

— Он иногда ведет себя, как осел, — сказал сын Брайена. — Хотя и был хорошим военным летчиком. И характер у него превосходный.

Александр опять замолчал. А потом, глядя в потолок, застенчиво произнес:

— Знаете, я очень хочу, чтобы он снова женился… На приличной женщине… Я бы хорошо относился к мачехе, конечно, если она хороший человек…

— Выдумки о злых мачехах, — не унимался Александр, по-прежнему глядя в потолок, — теперь вышли из моды. У многих ребят, которых мы со Стоддатом знаем, есть мачехи — ну, из-за развода или еще чего-нибудь, — и они здорово ладят между собой. Конечно, многое зависит от мачехи…

Он замолчал, задумавшись над трудностями своей жизни.

— А как приятно иметь свой собственный дом и родителей. А если мама умерла, тогда что?… Вы понимаете меня?

Люси растрогалась.

— Вы очень благоразумны, Александр. Ваш отец должен попытаться найти хорошую жену.

— Да-а-а, — протянул Александр уклончиво и вдруг выпалил:

— Я уже говорил вам, вы очень нравитесь Брайену. Он мне сам об этом сказал…

«Право же, — подумала про себя Люси, — слишком много разговоров о сватовстве. Сначала мисс Марпл, теперь Александр».

Сама не зная почему, она вспомнила про свинарник.

— Спокойной ночи, Александр. Завтра утром останется только положить пижаму и зубную щетку.

— Спокойной ночи, — ответил Александр.

Он положил голову на подушку, закрыл глаза и сразу уснул.

— Это неубедительно, — на лице сержанта Уэтералла обычная ухмылка.

Крэддок читал отчет об алиби Гарольда Крекенторпа. 20 декабря его видели в Сотбис около половины четвертого, но утверждали, что он вскоре ушел. В кафе «Руссель» никто не узнал его по фотографии, хотя в этом ничего удивительного не было, так как в это время торговля в кафе обычно идет бойко и всегда много народу. К тому же Гарольд не числился постоянным посетителем этого кафе. Слуга Гарольда подтвердил, что хозяин приезжал домой на Гардиан-Гарденс переодеться перед приемом и именно без четверти семь, так как прием был назначен ровно на 7 часов, а мистер Крекенторп болезненно щепетилен к подобного рода мероприятиям. Однако слуга не мог вспомнить, когда мистер Крекенторп возвратился в тот вечер домой. И вообще, слуга редко слышит, когда возвращается его хозяин. Он и его жена предпочитают, когда это возможно, освобождаться от работы пораньше… От гаража, где Гарольд держит машину, у хозяина собственный ключ. Никто не заметил, входил или выходил кто-нибудь оттуда.

— Факты не в его пользу, — заключил Крэддок со вздохом.

— Он действительно был на приеме в клубе «Катеринг», но ушел оттуда довольно рано.

— А какие сведения с железнодорожной станции?