— Конечно, сэр.

— А теперь еще и журналист! — злобно проговорил другой, неожиданно подходя к окну и высовываясь наружу.

Притаившиеся в кустах Томми с Таппенс тотчас узнали в нем доктора Хорристона.

— Кто меня беспокоит, так это женщина, — продолжил доктор. — Как она выглядела?

— Молодая, симпатичная; очень модно одета, сэр. Томми ткнул Таппенс локтем.

— Понятно, — процедил доктор сквозь зубы. — Как я и опасался. Одна из подружек Лэй Гордон. Положение осложняется. Придется принять меры…

На этом разговор прервался. Томми с Таппенс услышали, как хлопнула дверь, и все стихло.

Томми скомандовал отступление. С великими предосторожностями они добрались до небольшой поляны неподалеку, но за пределами слышимости из дома, он проговорил:

— Таппенс, старушка, это уже серьезно. Они явно затевают что-то недоброе. Думаю, нам надо поскорее ехать в город и предупредить Стэвенссона.

К его удивлению, Таппенс покачала головой.

— Мы должны оставаться здесь. Ты разве не слышал? Он собирается принять меры. Кто знает, что у него на уме!

— Хуже всего, что у нас практически не с чем обратиться в полицию.

— Слушай, Томми, а почему бы не позвонить Стэвенссону из деревни? А я посторожу пока здесь.

— Может, это и лучший выход, — согласился ее муж, — только, знаешь что, Таппенс…

— Что?

— Береги себя, ладно?

— Конечно, дурачок. Беги давай. Вернулся Томми только часа через два. Таппенс ждала его у ворот.

— Ну?

— До Стэвенссона я так и не дозвонился. Звонил леди Сьюзен, но ее тоже не оказалось. Тогда я решил звякнуть старине Брэйди. Попросил его глянуть на имя Хорристон в медицинском справочнике или как его там.

— И что сказал доктор Брэйди?

— О, как выяснилось, он отлично знает Хорристона! Одно время тот казался самым обычным врачом, но неожиданно погорел на чем-то. Брэйди назвал его самым отъявленным шарлатаном и добавил, что, по его мнению, от Хорристона можно ждать чего угодно. Вопрос в том, что теперь делать нам?

— Оставаться здесь, — моментально ответила Таппенс. — У меня предчувствие, что этой ночью они что-то замыслили. Между прочим, пока тебя не было, садовник подравнивал плющ вокруг дома. Томми, я видела, где он оставил лестницу!

— Совсем даже неплохо, Таппенс, — одобрительно заметил ее муж. — В таком случае, этой ночью…

— Как только стемнеет…

— Мы увидим…

— Что-нибудь увидим, — заключила Таппенс. Томми принял пост возле дома, а Таппенс отправилась в деревню купить что-нибудь поесть. Потом она вернулась, и они продолжили бдение уже вместе. В девять часов вечера они решили, что достаточно стемнело и можно смело начинать операцию. Теперь они могли кружить вокруг дома совершенно без опаски. Внезапно Таппенс схватила Томми за руку.

— Слушай.

Из тьмы донесся едва слышный звук. Это был болезненный стон женщины. Таппенс показала на окно первого этажа.

— Оттуда, — шепнула она.

И вновь слабый стон нарушил ночную тишину.

Двое под окнами решили, что самое время привести в действие задуманное. Таппенс показала место, где садовник спрятал днем лестницу, и, взявшись за ее концы, они принесли ее к той стороне дома, откуда доносились стоны. Ставни на всех окнах были плотно заперты, и только в одном — том самом — они были распахнуты настежь.

Томми постарался возможно бесшумнее приставить лестницу к стене дома.

— Полезу я, — шепнула ему Таппенс. — Ты будешь внизу. Залезть по лестнице сумею и я, а вот держать ее у тебя получится явно лучше. И, кстати, если вдруг из-за угла появится доктор, ты сможешь с ним справиться, а я нет.

Таппенс ловко взобралась по лестнице и осторожно заглянула в окно. Потом она резко пригнула голову, но через пару минут очень медленно и осторожно снова заглянула внутрь. Минут через пять она спустилась.

— Это она! — выдохнула Таппенс. — О, Томми, это ужасно. Она лежит там в постели и стонет, и мечется, а когда я заглянула, как раз входила женщина в белом халате. Она нагнулась над бедняжкой, что-то вколола ей в руку, а затем ушла. Что же нам делать, Томми?

— Она в сознании?

— Кажется, да. Я почти уверена. Возможно, она привязана. Сейчас я поднимусь снова и, если удастся, попробую проникнуть внутрь.

— Послушай, Таппенс…

— Если возникнет какая-нибудь опасность, я сразу крикну тебе. Ну, до скорого.

И, оставив все возражения мужа у основания лестницы, Таппенс устремилась вверх. Томми видел, как она возится с окном, потом бесшумно поднимает раму и проскальзывает внутрь.

Нервы у Томми были напряжены до предела. Сначала он не слышал вообще ничего. Должно быть, Таппенс и Лэй Гордон разговаривали шепотом — если вообще разговаривали. Потом он расслышал наверху тихие голоса и вздохнул с облегчением. Неожиданно голоса стихли. Наступила мертвая тишина.

Томми напряженно вслушивался.

— Да чем они там занимаются? — пробормотал он и подскочил, когда на его плечо опустилась чья-то рука.

— Пошли, — послышался из темноты голос Таппенс.

— Таппенс! Как ты сюда попала?

— Через дверь. Давай выбираться отсюда.

— Выбираться?

— Вот именно.

— А как же миссис Гордон?

Когда Таппенс ответила, в ее голосе звучала непередаваемая горечь:

— Она худеет.

Томми, заподозрив шутку, внимательно вгляделся в лицо жены.

— Что ты хочешь сказать?

— Только то, что сказала. Худеет. Борется с ожирением. Сбрасывает вес. Ты разве забыл, как Стэвенссон относится к полным женщинам? Так вот, за два года, что он отсутствовал, его Герми растолстела. Узнав, что он возвращается, она запаниковала и бросилась в эту новомодную клинику доктора Хорристона. Он использует какие-то инъекции — держит их в строжайшем секрете — и кормление через нос. Могу тебе сказать, что он точно шарлатан, но шарлатан чертовски удачливый. Так вот, Стэвенссон приехал на две недели раньше срока, когда она только начала курс лечения. Леди Сьюзен поклялась хранить тайну и, как видишь, сохранила. А мы притащились сюда и разыграли полнейших идиотов!

Томми сделал медленный и глубокий вдох.

— Мне помнится, Ватсон, — произнес он с достоинством, — что утром в Королевской опере дают прекрасный концерт. Мы наверняка на него успеем. И вы сильно меня обяжете, если не станете вносить в свои хроники это дело. В нем нет ничего стоящего внимания.

Было уже больше трех, когда Томми с Таппенс, уставшие и расстроенные, добрались домой. Еще несколько часов понадобилось, чтобы Таппенс наконец смогла уснуть. Она ворочалась с боку на бок, не в силах забыть похожее на цветок лицо с полными ужаса глазами.

Сквозь ставни уже пробивались первые солнечные лучи, когда Таппенс забылась тяжелым сном без сновидений.

День был в самом разгаре, когда она проснулась оттого, что Томми, давно уже вставший и одетый, осторожно тряс ее за плечо, склонившись над кроватью.

- Просыпайся, старушка. Здесь инспектор Мэрриот и еще кое-кто. Они хотят тебя видеть.

- А сколько сейчас?

- Уже одиннадцать. Сейчас попрошу Алису принести тебе чаю.

- Да, пожалуйста. И скажи инспектору, что я выйду через десять минут.

Четверть часа спустя Таппенс поспешно вошла в гостиную. Инспектор Мэрриот, восседающий там с крайне официальным и торжественным видом, встал поздороваться.

- Доброе утро, миссис Бирсфорд. Это сэр Артур Мэривейл.

Таппенс пожала руку высокому худощавому мужчине с усталыми глазами и проседью в ухоженной шевелюре.

- Мы по поводу вчерашнего печального происшествия, - начал инспектор Мэрриот. - Я хочу, чтобы сэр Артур сам услышал то, что вы мне вчера рассказывали: что сказала покойная перед смертью. Мне было очень нелегко убедить сэра Артура.

- Я не могу поверить, - сказал гость, - и никогда не поверю, что Бинго Хэйл способен причинить хоть какой-то вред Вере.

- Мы несколько продвинулись за это время, миссис Бирсфорд, - пояснил инспектор Мэрриот. - Прежде всего, нам удалось установить личность погибшей. Это леди Мэривейл. Мы связались с сэром Артуром, и он тут же опознал ее. Нечего и говорить, каким страшным шоком это для него оказалось. Следующим вопросом было, знает ли он кого-нибудь по имени Бинго.