Сейчас понятно, что аргументация Маркса не была такой уж неуязвимой и содержала целый ряд существенных ошибок. Одна из них коренилась в том, что, расценивая такие непреложные порожденные капиталистическим способом производства явления, как, например, прибыль и конкуренция, только с негативной точки зрения, автор "Капитала" не заметил того, что страсть к деньгам и порочная, с точки зрения любых нравственных установок, жажда прибыли, являются мощным импульсом частной инициативы и технического прогресса. Кстати, сомнительность марксистских характеристик и выводов проявилась уже в 1826 г., когда основанные на коллективной собственности трудовые коммуны Роберта Оуэна продемонстрировали свою полную несостоятельность. Однако Маркс, не учитывая психологии людей, был фанатически уверен в справедливости своей доктрины. А негативный результат опыта талантливого английского утописта считал следствием каких-то допущенных им непредвиденных случайных оплошностей или недоразумений.

Только в процессе соревнования капиталистической и социалистической систем проявились базовые недостатки социализма с его централизованным планированием, продемонстрировавшим свою всестороннюю неполноценность... Причем важнейшей причиной предельного и необратимого поражения социализма стало отсутствие в данном общественном строе каких-либо побудительных мотивов для дальнейшего прогресса технологии и технических средств.

Фундаментальным недостатком анализа Маркса было также и то обстоятельство, что, провозгласив скорую и неминуемую гибель капитализма и неизбежную победу пролетарской революции во всем мире "основоположник научного коммунизма" всецело сосредоточился на исследовании роста производительных сил, не уделяя никакого внимания эволюции потребления. Быть может, причиной такой недоработки, а, следовательно, неправомерности его выводов стало то, что Маркс писал свои труды в то время, когда капитализм был только на начальной стадии. По мере дальнейшего развития роль распределения в этой системе неуклонно возрастает. Уже в двадцатом веке характер кругооборота общественного продукта во многих странах Европы и Америки настоятельно свидетельствовал о том, что распределение стало не только важнейшей частью воспроизводства, но и его стимулирующим фактором. А утверждение классика об "абсолютном" или "относительном" обнищании рабочего класса оказалось и вовсе абсурдным, в связи с тем, что в структуре развитых современных государств само понятие рабочего класса, а тем более пролетариата, попросту отсутствует. Представители равных профессий, занятые на производстве, в сфере услуг или каком-либо другом секторе экономики получили возможность использования кредита, приобретения акций и др. ценных бумаг. Став участниками в распределении прибыли, они перестали соответствовать понятию пролетариата, который по определению "отчужден" от всякой собственности, их жизненный стандарт существенно повысился, а роковое стремление к революционным переворотам соответственно притормозилось. В отличие от Маркса, который считал основой и начальной точкой любого развития рост производительных сил, Кейнс был уверен, что доминантным двигателем и одновременно лакмусовой бумажкой, безошибочно определяющей характер экономических процессов, является именно потребление. Центральной точкой зрения в его трудах была мысль, что именно "эффективный спрос" является побудительным стимулом и надежным гарантом стабилизации и увеличения темпов производства, и экономики в целом.

Изыскания Кейнса, рассматривающего общество с частной собственностью как основу современной цивилизации, концентрируют особое внимание на феномене потребления и трактуют противоречия капитализма как вполне устранимые факторы. Разумеется, такая концепция была полностью несовместимой с забронзовевшей и не терпящей даже малейших возражений марксистско-ленинской теорией, причисляющей потребление к второстепенным факторам. Как известно, в течение многих лет важнейшей составляющей этой теории были псевдонаучные предсказания быстрой неминуемой гибели капитализма и постоянные уверения в его смертельной болезни, "умирании" и "загнивании". Идеологические установки Кейнса носили прямо противоположный характер, так в одном из своих произведений он писал: " ...анализируя реальные проблемы и используя лекарства, можно вылечить существующие болезни и заставить работать экономические рычаги для сохранения эффективности производства и свободы общества". Кейнс был решительным противником марксистских постулатов, назвав их не более чем "законченным трюком" ("complicated hocus pocus"). Он считал, что тоталитарные режимы, заменяющие рынок так называемым плановым производством и распределением, не способными проследить многообразные хозяйственные связи, не только аморальны, но и неконкурентоспособны по своей сути, поскольку подавляя частную инициативу, постоянно подталкивают экономику своей страны к деградации. Еще в начале двадцатых годов прошлого века Кейнс писал: "В период классовой борьбы я буду находиться на стороне образованной буржуазии". Взгляды гениального экономиста сделали полностью невозможным проникновение его работ в "империю зла", где любая мысль находилась под постоянным, жестоким и бдительным контролем цензуры. Труды Кейнса в Советском Союзе почти никогда не печатались, а имя – не упоминалось.

В основе кейнсианской доктрины лежит полное неприятие теории laissez faire ("пусть идёт, как идет"), рассматривающей хаотические процессы в капиталистической экономике как вполне закономерные и всецело полагающейся на "невидимую руку рынка", которая обязательно все правильно расставит по своим местам. Рекомендации ученого, требующего от правительства активного вмешательства с целью не допущения дисбаланса и возникновения депрессии, носят вполне конкретным характер. Так, при снижении экономической активности, когда сокращаются инвестиции и уменьшается занятость, Кейнс предлагал изменить уровень налогов, рост расходов государства и снижение банковского процента, что, по его мысли, должно привести к позитивным результатам: укрупнению масштабов производства, увеличению возможности вложения в него денег, а как результат, созданию новых рабочих мест и росту потребительского потенциала. Хотя не только многочисленные представители республиканской партии, но и такие известные экономисты, как, например, сторонник неконтролируемого либерализма Фридрих Хайек или один из основоположников монетарной теории Милтон Фрйдмен, подвергают кейнсианство жесткой и далеко не всегда справедливой критике, его идеи, проверенные практикой, оказались вполне жизнеспособными. Они широко используются для стимулирования экономики, как ФРС США, так и правительствами других стран. Уже в наше время для ликвидации глобального кризиса 2007-2009 гг. отдельные положения разработанной Кейнсом теории использовали Барак Обама, Николя Саркази, Гордон Браун. Гораздо раньше, в тридцатые годы двадцатого столетия администрация Франклина Делано Рузвельта для борьбы с экономической катастрофой и решения возникших в связи с этим реальных проблем применила концепцию Кейнса об антикризисном регулировании, доказав, что его теория вполне совместима с демократическими свободами, провозглашенными конституцией США. Основные принципы доктрины Кейнса послужили научным фундаментом "Нового курса" тридцать второго американского президента. Как известно, крах рынка акций в 1929 г. привел к Великой депрессии. С сентября 1931 по июнь 1932 г. кризисная волна захлестнула буквально все отрасли хозяйства, производство сократилось на четверть, наполовину уменьшились инвестиции, цены составили 75% от уровня 1929г. Все это сопровождалось стремительным ростом безработицы, когда более 20% рабочих оказались без средств к существованию. Придя к власти в 1933 г., уже в первые дни правления, когда огромная масса долгов, смятение и паника захлестнули американские финансовые институты, Рузвельт для предотвращения дальнейшего экономического падения закрыл банки по всей стране. В то же время, чтобы восстановить доверие вкладчиков, увеличить их численность и заинтересовать их в участии в рынке капитала, в том же 1933 г. был принят "закон о ценных бумагах", гарантирующий юридическую защиту инвесторов. Борьба с разразившейся экономической и финансовой анархией осуществлялась с помощью ФРС, которая на основе указаний правительства спасала тысячи местных банков и банковскую систему в целом от разорения. Был разработан комплекс мер, направленных на стабилизацию и социальное реформирование экономики. Целый ряд реформ осуществлялся при поддержке населения благодаря партнерству правительства и бизнеса. Государство активно участвовало в планировании таких отраслей промышленности, как сталелитейная, угольная, строительная, швейная и т.д. Администрация президента предприняла также решительные действия для ликвидации безработицы, организуя общественные работы по строительству железных дорог, мостов, посадке лесов и т.д. В 1935 г. Конгрессом был принят Закон о социальном страховании, предусматривавший пособия по безработице и инвалидности и пенсии для американцев старше 65 лет. Инициативы тридцатых годов были продолжены в дальнейшем, так в 1946 г. Конгресс принял закон о занятости, обязывающий правительство США проводить политику, направленную на трудоустройство "тех, кто может и желает работать". Система федерального антикризисного регулирования, предпринятая в соответствии с "Новым курсом", не только основывалась на кейнсианской теории, но и осуществлялась с помощью советов и консультаций самого Кейнса. Результаты оказались рекордными: уже концу первого президентского срока Рузвельта в стране удвоилось промышленное производство, а ВВП вырос на 40%. Вместе с тем, процесс восстановления занятости происходил достаточно медленно, к 1936 г. 10 млн. американцев все еще оставались без работы. Окончательно избавиться от последствий Великой депрессии США удалось только в ходе Второй мировой войны, когда отдельные предприниматели и правительство страны вкладывали огромные средства в производство вооружений. Причем, в последующие годы "холодной войны" финансирование и модернизация военно-промышленного комплекса способствовали укреплению и дальнейшему росту экономики. В 2001 г. Америка производила почти четверть глобального мирового продукта, акции американских компаний обеспечивали 34,7% всех фондовых бирж, а военный бюджет достигал около 47% мировых военных расходов.