В живых поблизости от него оставались четверо аванонга. Но эти слишком увлеклись расправой с машиной - тыкали ее копьями, колотили топорами. Не очень-то обращая внимание на человека, вылезшего из нутра диковинного зверя.

   Хуже было то, что новые челны с вымазанными сажей бортами подходили к берегу и бухточке. Везя новых врагов - свежих, полных сил. И Сеня понимал, глядя на них, что бой заканчивается. Для него. Причем ни с какого боку не триумфально.

   "Бежать или геройски погибнуть?" - промелькнула в Сениной голове трусливая мыслишка. А трусливая оттого, что допускала возможность бегства ради спасения собственной шкуры. Даром, что на правах лишь одного из вариантов... вроде как.

   Но прежде, чем Сеня решился на такой малоприятный выбор, до него донеслись крики, похожие то ли на животные, то ли на птичьи, только хором - нестройным, зато многоголосым. А уже спустя несколько секунд на берег высыпала... толпа. Похоже, все хелема, способные передвигаться. Не только мужчины, но и женщины, даже дети. И все вооруженные... кто чем. Копьями, топорами, камнями, палками. Ну и, конечно, горящими головнями. Их несли, как спустя тысячи лет понесут факел с олимпийским огнем.

   Одна такая головня, брошенная симпатичной, кстати, девушкой попала в ближайший из челнов с черными бортами, налету задев голову одного из сидевших там аванонга. Волосы дикаря вспыхнули - причем быстрее, чем сыроватый борт челна. И аванонга сначала спешно нырнул в реку. А затем, обескураженный тем, что мелко, рванулся подальше от берега, на ходу брызгая себе на голову пригоршнями воды.

   Покинули подожженное суденышко и два других дикаря. Но двинулись не прочь от берега, а, наоборот: вброд, по направлению к бухточке.

   Еще три метко брошенные головни подожгли челн, на котором выходил на рыбную ловлю Сеня, и оставленное ближе других к нему суденышко аванонга. Два костра занялись на пути к бухточке, став дополнительным препятствием для вражеского десанта. Два ближайших аванонга попытались затушить огонь, брызгаясь в челны водой, но тут на обоих обрушился град камней.

   После этой атаки один шлепнулся на мелководье с разбитой окровавленной головой, второй... этому повезло даже меньше. Он попытался присесть, поднырнуть, скрывшись под водой. Но из-за недостаточной глубины один из камней все-таки достал и оглушил его. Так что снова над поверхностью воды аванонга так и не поднялся.

   Со стороны подходивших челнов с черными бортами прилетело несколько копий. Расстояние сказалось на меткости этих бросков. И все же двое хелема, мужчина и женщина, упали на землю, пронзенные каменными наконечниками.

   Но и тогда сломить боевой дух племени не удалось. Неожиданно крепким он оказался - пробужденный, не иначе, рассказом Макуна и Каланга, сообщивших радостную весть: оказывается, даже аванонга можно убить. А при виде многочисленных тел аванонга, не переживших осаду Сениной "тойоты" боевой дух и вовсе поднялся до небес.

   На брошенные копья хелема ответили новыми камнями, пущенными в сторону вражеских челнов. Когда два из этих челнов, невзирая на обстрел, приблизились-таки к бухточке, дюжий Суманг поднял над головой булыжник размером с арбуз и обрушил его на одно из вражеских суденышек.

   Булыжник пробил деревянное днище, трое аванонга неуклюже вывалились за борт. Утонуть, правда, не утонули. И, более того, им хватило ума не только подобраться вброд к бухточке, но и обогнуть горящие челны. Их примеру последовали и на втором челне, перед этим неудачно бросив копье.

   Но на берегу и тех, и других уже ждали хелема с копьями - и атаковали противников сверху.

   Особенно усердствовал Макун, проворно орудуя трофейным копьем. Как будто овладев оружием аванонга, он сделался им ровней.

   Несколько хелема под предводительством Каланга, бросились к машине - на подмогу Сене. Тот тоже воспрянул духом. Подскочив к одному из терзавших "тойоту" дикарей (самому здоровому) и на ходу зарядив пистолет, Сеня уложил аванонга одним выстрелом в живот.

   Трое оставшихся противников оценили обстановку верно. Поняв, что численный перевес не на их стороне, подкрепление все никак не может пробиться, а главное - их в этом странном краю, почему-то не боятся, аванонга бросились к лесу.

   Между тем экипажи еще четырех вымазанных сажей челнов сообразили, что бухточку для рыболовов штурмовать - занятие бесперспективное. Они подобрались к берегу в десятке метров от нее: в том месте, где он заканчивался обрывом. И попытались вскарабкаться на сушу.

   Следовало отдать аванонга должное: то ли научил их кто, то ли сами научились, но подобные ситуации явно отрабатывали и потому действовали умело. Два дикаря подсадили третьего, тот подтянулся, опираясь древком копья на малейшие неровности и взбираясь на берег. А когда два хелема - один с копьем, второй с каменным топором - кинулись было помешать подъему, с другого челна прилетели копья. И в этот раз оба нашли цель: смельчаки-хелема пали, пронзенные каменными наконечниками.

   Наконец вскарабкавшись и выпрямившись во весь рост, Аванонга-альпинист теперь поводил перед собой копьем, словно расписывал в воздухе гигантскую ручку. Но на деле ловко и заведомо блокировал возможные удары, вынуждая целую группу хелема держаться на расстоянии. Те лишь беспомощно перетаптывались, держа копья перед собой и сжимая в руках топоры.

   Аванонга хищно оскалился, рыкнув почти по-звериному. В сочетании с могучей статью и размалеванной рожей на неискушенных в зрелищах первобытных людей это действовало по-настоящему жутко. Хелема попятились как один - на пару-тройку шагов, но отступление есть отступление. А тем временем еще один... нет, уже два... нет, три аванонга, последовав примеру первого, выбрались на берег и так же поигрывали копьями.

   Копье у каждого из этих "альпинистов" было одно, возможность ударить, соответственно, тоже. И тогда остальные хелема, удара избежавшие, утыкали бы аванонга копьями. Но чтобы улучить такой удобный момент, кое-кому пришлось бы пожертвовать жизнью. И никто не решался.

   Немного пользы было при такой диспозиции и от Сени. Да, он мог бы подстрелить кого-нибудь из аванонга... но только одного. После чего копье другого дикаря отправило бы в страну духов уже Сеню.

   Но просто стоять, выжидая, он не мог. Тем более что время работало против Сени и хелема. Когда под прикрытием сообщников на берег заберутся новые бойцы-аванонга и добьются хотя бы частичного перевеса, даже могилы поздно будет рыть. Всему племени.

   Однако можно ли было хоть что-то сделать? К стыду Сениному оказалось, что первому ответ на этот вопрос пришел не ему.

   Один из хелема наклонился на миг и, шустро подхватив горсть земли, швырнул ее в ближайшего аванонга. Как бы тот проворно ни размахивал копьем, какой бы реакцией ни обладал, а отразить такую атаку не мог при всем желании. Уж очень многочисленны были крупинки земли в качестве снарядов и слишком уж мелки. Легче, наверное, было блоху подковать, чем ловить или отбивать их на лету.

   А бросал хелема метко. Горсть попала прямо в лицо аванонга, тот вскрикнул, ослепленный. Копье, правда, не бросил - как и подобает опытному бойцу. Но, по крайней мере, перестал водить им перед собой. И освободил одну руку, дабы попытаться прочистить глаза.

   Но не успел! Сразу два копья воткнулись в живот аванонга, подстегнутые мстительной яростью державших их людей.

   Дальше все произошло быстро - как лавина или возгорание сухостоя. Одни хелема швыряли в аванонга горсти земли или мелкие камушки, отвлекая; другие пронзали копьями и разбивали головы топорами.

   Наверное, чуть больше минуты хватило, чтобы на берегу не осталось живых аванонга. А один из трупов два хелема сбросили в реку - для острастки его живых подельников в черных челнах.

   В последней "акции устрашения", впрочем, необходимости уже не было. Немногочисленные, некоторые с неполными экипажами, челны аванонга убирались восвояси.