Так или иначе, но рыбина сорвалась и бросилась прочь, увлекая за собой торчащий из брюха нож.

   Вернее, попыталась броситься - из последних сил. Но глубокая рана дала о себе знать: сил этих оказалось недостаточно. Свою роль сыграла и сама тяжесть ножа. Так что вместо бегства рыба пошла ко дну. Добро, хоть дно в том месте, где ее настиг Сеня, находилось неглубоко.

   Тем не менее, без хлопот не обошлось. Просто протянуть руки в попытке ухватить рыбину-беглянку с ножом в брюхе, оказалось недостаточно. Пришлось нырять. А рыбину и нож доставать уже со дна. Хорошо, хоть не наощупь - вода в реке была почти прозрачной. Слив помоев и прочих отходов человеческой жизнедеятельности еще не успел ее замутить.

   С рыбиной в одной руке и ножом в другой (ветку-древко он бросил за ненадобностью) Сеня вернулся на берег. Чтобы развести костер, обсохнуть и согреться, одновременно чистя рыбу. А затем насладиться свежеприготовленной ухой.

   Да, без картошки, каковую Сеня привык считать обязательным атрибутом любого супа, и без приправ уха казалась неполноценной. Но все равно вкусной - на свежем-то воздухе! А разбавлять уху тушенкой, тем самым портя вкус экологически чистого, без вредных добавок, блюда Сене и в голову не пришло. Да и если б пришло, наверняка бы отмел эту идею, сочтя святотатством.

   А потом пришел вечер, за ним - ночь, большую часть которой Сеня провел в машине, не смыкая глаз в напряженном ожидании. Но туман так и не появился. Ночь выдалась ясной, с небом, полным звезд, на которые в другое время Сеня мог бы и полюбоваться.

   Заснул он только на рассвете - просто от усталости, когда не осталось сил ждать и бодрствовать. Да и надежда на приход спасительного тумана окончательно улетучилась.

   Так что проснулся Сеня... где-то ближе к обеду, судя по уже высоко стоявшему солнцу. Разочарованный проснулся, даже злой - разумеется, на себя.

   И как же он сразу не сообразил: да, туман опускается три ночи подряд. Но никто не говорил, что та ночь, перенесшая Сеню в далекий край и не менее далекое время, была первой. С тем же успехом она могла оказаться третьей. Так что следующая попытка вернуться ожидалась почти через год.

   И это в лучшем случае! В худшем могло оказаться, что проход, открываемый туманом в пространстве и во времени - односторонний. То бишь исчезнуть (для знакомых и привычного мира) можно, а вот вернуться нельзя. Фарш невозможно провернуть назад.

   Вдобавок, клещом прицепилось к Сениному мозгу нежданное чувство вины. Ведь если исходить из того, что он оказался в прошлом, вчерашняя рыбная ловля была ошибкой. Фатальной! Как в старом фантастическом рассказе, где один из оказавшихся так же в далеком прошлом персонажей раздавил бабочку, отчего настоящее, в которое они вернулись, резко изменилось. И грянул гром...

   Такой вот "эффект бабочки", думал Сеня, теперь допустил он сам. Или, применительно к ситуации, скорее, "эффект рыбы". А потому немудрено, что туман не возвращается и не возвращает Сеню в его время. Видать, сильно изменилась история из-за рыбалки. Настолько, что реальности, из которой прибыл Сеня, теперь не существует. Нет... точнее, не будет в двадцать первом веке тех же государств и народов. Да и сам Сеня с большой вероятностью мог не родиться. Так что выходит, возвращаться ему некуда.

   "Стоп! А ну-ка прекрати опять накручивать! - мысленно почти прикрикнул на себя Сеня, - ты не барышня истеричная, и вообще... какая разница, кто виноват? Пусть даже и ты? Куда важнее сейчас другой вопрос: что делать".

   Ответ на этот вопрос у Сени имелся. Однако радостней у него на душе оттого не становилось. Чему радоваться-то? Ведь почти год предстояло провести в этой дикой местности, ожидая тумана и стараясь не превратиться за это время ни в труп, ни в чей-нибудь обед. Это как минимум. А как максимум - если туман так и не появится - провести на берегу этой дикой реки или, скажем, в не менее диком лесу остаток жизни. Возможно, и не слишком длинной.

   Что греха таить, временами (и особенно вымотавшегося за день на работе) Сеню нет-нет, да посещала такая мечта. Вот бы попасть в какое-нибудь другое время или место, где цивилизация и не ночевала. Как вариант, наоборот, все человечество, кроме Сени могло бы куда-нибудь отвалить.

   И тогда... благодать? С одной стороны - да. Никаких пробок, загазованности и всегдашнего шума, этих бичей жизни в крупном городе. Никаких чуть ли не ежедневных подъемов рано утром, никакой спешки на работу, где уже ждет, не дождется тебя начальник с вечно недовольной миной на лице. Причем что бы ты ни делал, как бы ни старался, стереть эту недовольную гримасу тебе не под силу - начальство всегда будет считать, что работать ты мог бы... нет, скорее, должен, нет, даже обязан лучше.

   Так вот, случись то, о чем втайне мечтал утомленный, замордованный работой и городом Сеня - и обо всех этих неприятностях можно было бы с чистой совестью забыть. Как и об общепите, например, и прочих вредных продуктах. Питайся, что пошлет природа. И вообще, живи, как хочешь.

   Но с другой стороны... а получится ли?

   Обычно, этого вопроса хватало, чтобы избавить Сеню от подобных мечтаний, точнее, на некоторое время их отогнать. Этого каверзного вопроса, а еще... ну хотя бы струй воды из самого обычного душа. Только стоя под ними, хоть утром, хоть вечером, Сеня не просто понимал умом, но и всем телом ощущал, что и в цивилизации есть-таки своя прелесть.

   Но все это было раньше, в прежней жизни. А теперь, что называется, поезд ушел, и впору припомнить народную мудрость: бойся своих желаний. Но еще разумнее было бы оценить собственные шансы пережить хотя бы ближайший год. С учетом средств, коими Сеня располагал.

   А, увы, таковых было немного. И то хорошо, что вроде приспособился рыбу ловить. Не сказать, что уж прямо виртуозно. Но уж во всяком случае, голодная смерть Сене вроде не грозила - опасаться из-за ограниченности запаса тушенки уже не стоило. Главное, острогу к следующему разу попрочнее сделать.

   Еще какое-то время у Сени не ожидалось проблем с получением огня. А значит, не придется ни тереть сухие палочки, добывая его, как это делали дикие предки, ни ждать грозы, точнее, молнии, ударяющей в ближайшее сухое дерево.

   За это Сене следовало благодарить зажигалку - пока почти полную. Или, если угодно, свое пристрастие к курению. Но уж теперь, учитывая обстоятельства, Сеня решил курить бросить, дабы не переводить топливо зажигалки впустую. А чтоб не искушать самого себя, чтоб не испытывать собственную силу воли, единственную пачку сигарет он зашвырнул как мог далеко с берега в реку.

   "Вот так было положено начало многовековой истории загрязнения человечеством окружающей среды", - затем Сеня подумал с запоздалой досадой. Хотя и понимал: то был выбор меньшего из двух зол.

   Еще в бардачке Сениной "тойоты" находился и ждал, когда в нем возникнет нужда, пистолет. Да, всего лишь травматический. Но даже травматический пистолет был способен, например, пробить доску. По крайней мере, если стрелять в упор. То есть, считать его безобидной игрушкой было опасным легкомыслием. И уж если доску можно выстрелом из такого пистолета пробить, то тем более удастся вышибить глаз медведю или волку, если те увидят в Сене аппетитный кусок мяса.

   А вот топора Сеня с собой не возил. И теперь очень жалел об этом. Потому что огонь, высекаемый движением пальца, и полная рыбы река - дело, конечно, хорошее. Но... "зима близко", - вспомнился Сене слоган популярного сериала.

   Да, пока в том месте, куда его забросило, стояло лето. Но лето, как и все хорошее, имеет свойство заканчиваться. Зима же - напротив, обычно приходит неожиданно быстро, чуть ли не внезапно. Коммунальщики не дадут соврать.

   А поскольку даже лето в этих краях не очень-то щедро на тепло, то зима тем более обещала стать суровой. И тогда никакой огонь не спасет от мороза, если Сеня так и будет жить на открытом воздухе.