В связи с этим хотелось бы спросить: были ли в составе российских спецподразделений переговорщики-чеченцы, или люди, хотя бы немного говорившие на чеченском языке? Вряд ли. Если бы таковые были, то либо власти похвастались, либо журналисты «разнюхали» о подобном отрадном факте. Мы же наоборот слышали сетования на то, что террористы плохо говорят по-русски, и поэтому с ними тяжело вести переговоры.

Правда, во время событий на Дубровке была попытка использовать для переговоров чеченца. Депутат Госдумы Асланбек Аслаханов попробовал войти в контакт с террористами. Однако, поскольку у Аслаханова не было специальной подготовки, его «переговоры» с преступниками превратились в словесную перепалку. А как мы уже знаем, переговорщик ни в коем случае не должен вступать в конфронтацию с террористами.

При подготовке переговорщика одним из полезных приемов является перевоплощение его в преступника, захватившего заложников. В этом случае переговорщик не только будет использовать накопленный опыт для создания реалистичного образа «террориста», но и получит возможность почувствовать себя в шкуре «партнера по переговорам».

Следует как можно чаще организовывать совместные тренировки переговорщиков и группы захвата. Такие тренировки помогают обеим сторонам лучше понимать потребности и возможности друг друга. Позволяют исключить возникновение взаимной неприязни, что является не таким уж редким явлением. Простой пример: переговорщик и группа захвата часто по-разному относятся к просьбам террористов. Если для переговорщика просьба оппонентов является возможностью поторговаться, получить что-то взамен, то для штурмовой группы это лишь помеха в процессе подготовки штурма. В процессе совместных тренировок переговорщики узнают, какого рода информация особенно важна для группы захвата, и впоследствии своевременно предоставляют коллегам важные сведения. С другой стороны командиры штурмовой группы начинают лучше понимать, какую существенную помощь им может оказать переговорщик. Простой звонок в последние секунды перед штурмом может отвлечь преступника, заставить его переместиться в определенную часть помещения.

Присутствие хорошего переговорщика абсолютно необходимо при разрешении практически любого инцидента с захватом заложников. Он способен разрядить обстановку, убедить преступника сдаться без применения насилия с чьей-либо стороны, что представляет собой самый желательный исход. Но и в том случае, когда невозможно закончить дело миром, переговорщик может обеспечить группу захвата ценной разведывательной информацией, потянуть время, чтобы усыпить бдительность злоумышленников и дать группе захвата возможность подготовиться к эффективному штурму. А в определенный момент, когда уже начата операция проникновения, он может отвлечь внимание преступника.

Классическим примером таких действий является уже упоминавшаяся операция по освобождению заложников в иранском посольстве в Лондоне. Переговорщик полиции центрального округа до последней минуты держал лидера террористов на телефоне. «Все спокойно, никакого подозрительного движения», — говорил он своему собеседнику за мгновение до того, как бойцы SAS ворвались в комнату и пристрелили главаря.

В 1972 году, во время мюнхенской олимпиады палестинские террористы из организации «Черный сентябрь» проникли в «олимпийскую деревню» и напали на спортсменов команды Израиля. В нападении участвовало 8 человек. Двое спортсменов были убиты, девять — взяты в заложники. Террористы требовали освобождения из тюрем Израиля 200 заключенных.

В результате переговоров сошлись на том, что террористам будет предоставлен самолет и возможность вылететь из Мюнхена вместе с заложниками.

В аэропорту полиция планировала уничтожить террористов огнем снайперов. Полицейские располагали только четырьмя подготовленными специалистами точного огня, то есть на двух террористов приходился один снайпер. Такого количества снайперов было явно недостаточно для успешного проведения операции.

В современных подразделениях спецназа принято обратное соотношение: по два снайпера держат на мушке каждого преступника. Мюнхенские полицейские, не имевшие опыта противодействия террористам, решились на операцию, которая неминуемо должна была окончиться провалом.

Пока снайперы отстреливали боевиков, те из них, кто оставался в живых, успели убить всех заложников. Итог операции: пятеро террористов застрелены, трое захвачены, все заложники погибли.

Трагедия в Мюнхене заставила спецподразделения многих государств внести коррективы в подготовку своих бойцов и в тактику действия снайперов. Кроме того, события 1972 года стали толчком к образованию немецкой антитеррористической группы GSG-9.

Снайперы спецподразделений мало чем отличаются от своих армейских коллег. И здесь и там требуются одинаковые способности: умение метко стрелять на разные расстояния в различных погодных условиях, умение маскироваться, скрытно менять позицию, использовать разнообразную тактику действий. Однако существуют и различия.

Во-первых, снайпер спецназа (снайперская двойка) очень редко действует самостоятельно, почти всегда снайпер и его помощник являются частью более крупного подразделения. Кроме того, в своих действиях они должны соблюдать определенные правовые нормы.

Во-вторых, снайпер спецподразделения всегда ведет стрельбу на меньших расстояниях, чем снайпер армейский. Обычно это расстояние не превышает 200 метров, а о выстрелах на 1000 метров даже не идет речи.

В-третьих, требования, предъявляемые снайперу спецназа, значительно выше, чем в армии. Он не имеет права на промах, так как от одного его выстрела слишком часто зависит жизнь заложников либо товарищей по службе. Если на войне снайпер — длинный нож в сердце противника, то в мирной обстановке — это скальпель в руке хирурга. Известен случай, когда заложником стал полицейский. Снайпер мог решить проблему одним выстрелом. Из-за боязни промаха он не стал стрелять в голову, вернее в нижнюю часть черепа, попадание в которую ведет к мгновенной смерти. Он выстрелил в грудную клетку и смертельно ранил преступника. Однако перед смертью тот успел застрелить заложника. Выстрел, который армейский снайпер мог считать вполне удачным, оказался абсолютно неприемлемым в условиях работы спецназа.

Снайпер подразделения спецназа во время антитеррористической операции решает широкий круг задач. Он ведет разведку, прикрывает маневры и перемещения своих коллег, обеспечивает блокирование места происшествия, не давая преступникам безнаказанно скрыться.

Если ситуация выходит из-под контроля и возникает угроза жизни заложников, снайпер может получить приказ прицельным выстрелом уничтожить террориста.

В случае поступления приказа об огне на поражение, выбор целей выполняется с учетом степени приоритетности. Обычно первым уничтожается тот, кто держит в руках самое опасное оружие (преступник с автоматом Калашникова, будет убит прежде того, кто вооружен пистолетом). Далее будут уничтожены лидеры либо те, кто имеет богатое криминальное прошлое. Наконец очередь дойдет до рядовых членов преступной группы, представляющих потенциальную опасность для заложников.

Если будет отдан приказ о штурме, снайпер прикрывает бойцов спецназа еще на стадии выдвижения к объекту. Он также помогает координировать перемещения штурмовых групп, предупреждает о наличии на их пути ловушек, подозрительных лиц и других опасностей.

Многие зарубежные специалисты считают, что снайпер должен иметь за своими плечами пять лет службы в армии или полиции. Ричард Фэйрбэрн пишет:

«Такой опыт дает основания к соответствующему поведению. Снайпер не может быть нетерпеливым. От него ожидают точных, хорошо продуманных самостоятельных действий, между тем новички очень редко обладают таким благоразумием и опытом. От снайпера требуется, чтобы он был осмотрительным, вел точную документацию и обращал внимание на детали, кажущиеся малозначительными. Если снайперу приходится стрелять по преступнику второй раз, это значит, что дело пошло не так, как нужно. Первый выстрел должен быть решающим. Поэтому кандидат в снайперы должен быть человеком, способным к последовательным методичным действиям. Например, хорошими кандидатами являются офицеры, осуществляющие дознание, так как они привыкли к постепенному систематическому продвижению в рассматриваемых делах».