Как-то давным — давно Рахмету — отцу Атара встретился седой старец, открывший за радушие и гостеприимство ему, простому пастуху, Путь Светлых. А через много лет самого Атара нос к носу столкнули во сне с Тёмными. И теперь, кто знает, чем этот их визит может для него обернуться?

Тогда, после памятного разговора отца со старцем, в самом начале их Большого пути, предок Атара оставил всё имущество брату, забрал своего малолетнего сына и отправился с ним к Крыше Мира, в храм Небесного Воина Тиштара.

Пробыв там девять лет и вобрав в себя мудрость и Свет Вечных Знаний, Рахмет снова собрался в путь. Он забрал с собой бывшего тогда на попечение священников, подросшего Атара, воспитывавшегося всё это время в пределах Духовной школы при Храме. Следуя указанию своего Духовного наставника, бывший пастух отправился на север, в священные земли Беловодья, где проживали нынешние потомки древних Арийских Богов…

Атару вдруг вспомнился день смерти отца. Уже немолодой к тому времени Рахмет давно чувствовал что-то недоброе от соседства с теми, кого выгнали в леса местные огнищане. Как только он увидел приближающихся к Капищу оборванцев, тут же отослал сына в лес, приказав не появляться больше тут, что бы ни случилось.

Вскоре Храм вспыхнул. Чумазые голодранцы бегали вокруг него, что-то кричали. Выволокли из задымлённого здания окровавленного отца и стали бить его кольями. Затем, оглушив, связали и бросили в огонь. Про прячущегося в лесу подростка никто, к счастью, даже и не вспомнил...

С этого момента и начались безконечные скитания Атара по просторам этой древней страны. Он исходил её всю вдоль и поперёк от Русского моря[i], через дышащие смертью пески и степи, в обход Великого Леса, до самых Рипейских гор[ii].

Теперь, с высоты прожитых лет, легко было вспоминать то далёкое прошлое. Это сейчас Атар уже хорошо знает язык Рассен и способен легко различать наречия и характерные для каждой местности особенности диалекта. А ведь было время, когда ему приходилось выдавать себя за немого, поскольку к немым здесь относились гораздо лучше, чем к смуглокожим чужакам. Хотя, если быть откровенным, и у немых тут тоже была жизнь несладкая. Потомки Ариев относились с большой опаской к тем, кого Боги лишили возможности говорить на их древнем языке.

Что ни говори, а Тёмный посланец правильно заметил, старик действительно натерпелся в этих краях всякого, и в юности, и в зрелом возрасте. Сколько ни скитался он по здешним просторам, нигде не находилось Атару места. Так и бродил он от веси к веси, словно ветер, пока в который раз снова не упёрся в седой гребень Рипейских гор.

Теперь он и сам не скажет с полной уверенностью, случайно ли набрёл как-то на старое здание Капища Дïда[iii] рядом с погостом или это оно, древнее и величественное, заметив измученного скитаниями странника, само впустило его под защиту своих толстых, каменных стен. Не зря же в народе говорят, что глупо не придавать значения тому, что преподнёс тебе сам Случай. Как бы там ни было, но на тот момент Атар был просто счастлив тому, что наконец-то его никто не гнал прочь.

Кродировать усопших согласно древним обрядам в здешних местах перестали, и Капище пустовало. Вреда воздвигнутой ещё в незапамятные времена веже не чинили, однако и использовать её для чего-либо тоже не рисковали. Пусть, де, стоит, пока не развалится. К слову сказать, разваливаться она как раз и не собиралась. Ставили-то её на совесть.

Гнать чужого не гнали, но и особой радости от того, что кто-то поселился в «Храме мёртвых», никто не испытывал. Умерших чтили как Богов, а тут мужик объявился прямо в Капище: не волхв и не Жрец.

Помнится, Атар ещё и обжиться-то как следует не успел, а уж каких только чертей не «вешали» и на Вежу, и на её нового обитателя. Бывало, даже детей пугали: мол, туда ни ногой, а то чрез чужака прямо в лапы к Кощеям Пекельным попадёте.

Дïдово Капище всё ещё было сооружением крепким. Стены хоть и поросли за века мхом до самой крыши, однако не имели ни единой трещины. Внутри было сухо и, самое важное, сохранились тяжёлые, массивные двери и дубовые ставни-задвижки. Всё это делалось ещё в старину на случай нападения ворогов, а потому и стояло крепко, несмотря на сотню лет забвения. В прошлом жрецы этого Капища жили здесь постоянно. Стоило приложить руки, навести порядок — и живи себе на здоровье, если душ усопших не боишься.

По этим и многим другим причинам чужака (а имени Атара никто и не спрашивал) местные долго не жаловали своим вниманием. Живёшь себе — ну и живи, только в наши дела не встревай. В общем, ещё неизвестно, остался бы он здесь или нет, но в увлекательные игры Богов снова вмешался Случай.

А дело было так: как-то свалилась на одного мужика в соседнем селе беда. Что в доме, что в хозяйстве просто чертовщина какая-то. Сначала сошли со двора пёс и кот, потом будто взбесились козы и коровы. Хоть на руках их в хлев заноси — не идут, и всё тут. Дальше ещё хуже. Заболела жена. Часто вскакивала по ночам, кричала в бреду: «Нет! Там она!» А как очнётся — ничего не помнит, плачет всю ночь, не может уснуть.

Бывалые люди сказали, что это злой Дух поселился в доме, и теперь жильё придётся либо отдать ему в жертву, либо идти в леса Беловодья да отыскивать кого-нибудь из старых волхвов, потому как с подобной гадостью силами общины было уже не справиться. Он, раз беда такая, и сходил бы, да вглуби Беловодья с простыми весями и знаться теперь не желали, поскольку здешние жители, по мнению Волхвов и Діев, древнюю Веру Предков забывать стали.

Вскоре мужик этот и сам начал мучиться по ночам кошмарами. В общем, житьё у него стало хуже некуда. Вот тут и посоветовал ему кто-то обратиться к чужаку. Шутливый, вроде, совет-то был: мол, волхва или жреца ещё поди сыщи, а этот пришлый с чертями[iv] в Капище знается, может быть, сумеет с ними и договориться?

В ту пору за помощью к Атару мог обратиться только человек совершенно отчаявшийся. Мужику, а звали его Орей Котома,отступать было некуда. А тут ещё новый староста, Иваш, увязался следом. У старосты-то, понятно, свои интересы. Живёт де в Капище человек. Вроде как при селе, а вроде как и нет. О нём чёрт-те что болтают, а поговорить с ним всё как-то не случалось. Надо же новому старосте узнать, что тут к чему? Одному идти боязно, а тут как раз Орей подвернулся….

В общем, компания подобралась. Откладывать не стали, тут же и пошли к Дїдову Капищу. Глядь — а чужак как раз на пороге сидит, будто ждёт их. Ещё и во двор не вошли, а этот только зыркнул в их сторону и сразу спрашивает: с чем, мол, пожаловали?

Староста оторопел от подобного, а ко всему ещё чуть не свалился тут же, прямо у калитки. Трава, зараза, некошеная, высокая — вот он и зацепился.

— Не больно ты приветлив, — с досадой откашлявшись, ответил на холодное приветствие староста.

— А с чего мне к вам быть приветливым? — удивился чужак. — Думаю, что не просто поздороваться со мной пришли, видать, по делу. Только если это дело как и у других — о том, чтобы кого-нибудь со свету сжить — лучше сразу уходите, я с нечистью не знаюсь. Мало ли что в селе про меня болтают…

— Правда твоя, — развёл руками Иваш, — по делу, а что болтают про тебя разное, так что с того? Людям языки узлом не завяжешь. В веси мало показываешься, вот и несут чёрт-те что. Чужих, знаешь ли, везде недолюбливают..

— А я ведь в «свои» ни к кому и не набиваюсь.

— А чего ты сразу злишься? — перепугался Иваш, чувствуя, что придётся-таки ему сегодня убираться отсюда несолоно хлебавши. Поди потом, размалюй людям, какая заноза в старом Капище объявилась. Вот не будь Иваш старостой, повернулся бы сейчас и ушёл, а так…. Новая должность требовала от него взвешенности и мудрости решений. Тут хош — не хош, а лови, мужик, вошь.

— Мы ж нормально, — стараясь говорить как можно мягче, продолжил Иваш, — без всяких там. Скажи, Орей?

— Ну, — замялся Котома, — в общем, конечно…

— Я…, — снова попытался начать староста никак не клеящийся разговор, — э-э-э новый староста. Зовут меня Иваш Карец.А тебя?