До сих пор никому не удалось обнаружить подлинную легенду, написанную еще до катастрофы, в результате которой скрылся под водой остров Себату. Все списки, с которыми знакомы паутоанские и европейские ученые, — это только более или менее удачные записи изустных старинных преданий. Вот с этими-то материалами и знакомил меня в тот вечер Юсгор. Читал он легенду задушевно, немного напевно, мягко произнося слова и ритмично, едва уловимо покачиваясь. Я то смотрел на его лицо, то закрывал глаза и представлял его там, на родных островах, еще совсем юного, бредущего вместе с оборванными странниками, отдыхающего на привалах, где какой-то иссушенный солнцем, почти коричневый старец с горящими глазами проникновенно обращался к окружавшим его соплеменникам:

Путник!

Если ты остановился у прохладного ручья зной полдневный переждать в тени пандана, не спеши, сними поклажу.

Если путь твой долог, труден и далек, набирайся сил и мудрости в пути: встречных расспроси и встречным расскажи о дорогах, уже пройденных людьми.

Если на привале встретишь старца, будь почтителен и слушай о былом величии страны, выслушав, запомни, а случится, младшим расскажи.

Если на привале будешь самым старшим ты, не забудь поведать о героях древних, о любви бессмертной храбреца Рокомо и красавицы Лавумы.

Слушай, путник!

Никто не знает, что было тогда, когда еще ничего не было!

Но самые мудрые знают, что было потом.

Потом был Свет.

Он царил во всей Вселенной, но царил без радости. Свет заполнял собой все и нигде не находил ничего. В его неистовом сиянии исчезало даже то, что появлялось, и не появлялось то, что должно было быть.

Проходили сотни веков, а Свет ничего не встречал в своем царстве Вселенной, не мог познать даже самого себя и стал постепенно меркнуть.

Так возникла Тьма.

А из Света и Тьмы появилось все сущее.

Тьма все больше овладевала Вселенной, наполняя ее холодом, и для Света уже остались только маленькие островки в океане мрака. Но там, где был Свет и была Тьма, возникала Жизнь.

На грани Света и Тьмы зародилась Земля, любимица царствующих. Ее согревал Свет, давала прохладу Тьма, и Земля наполнилась жизнью. На Земле то бушевал Огонь, сын Света, то заливала ее Вода, дочь Тьмы. Они всегда враждовали между собой, и там, где они сражались, возникали Острова.

Никто не знает, когда появились острова Паутоо.

Но самые мудрые знают, что было потом.

Потом был Человек.

Самые древние люди еще видели, как сражались Огонь и Вода, а древнейшие из древних видели, как родился священный остров Себату. Он вышел из пучины Океана, одетый в роскошный зеленый наряд, и принес на себе людям кокосы и таро, бататы и рис, манго и бананы. Его леса были наполнены зверем в птицей, а вода, плескавшаяся вокруг него, кишела рыбой. Священный Себату вскормил и одел Человека, в отсюда пошел Человек на другие острова и в дальние страны и прославил величие и щедрость Рожденного Океаном.

Так шли века, пока на Землю не снизошел Светящийся.

Слушай, путник!

Те, кто жили в то время, сложили о нем сказания. Те, кто видел, как Светящийся появился среди ночи, рассказывали об этом своим детям, и те своим, а самые мудрые из детей Паутоо записали сказания в священных книгах храма.

И там записано.

В ту ночь Сияющий был маленьким и светил как Звезда. Затем стал ярче, начал освещать весь остров Себату, и в ночи стало так же светло, как днем. Лучезарный шел к людям, окруженный царственной свитой. Деревья и травы склонились долу перед его приходом, а звери и птицы укрылись в лесах, траве и скалах.

И раздался гром, и запылала гора Себарао, и содрогнулся остров, и вздыбился океан, и никто не знает, что творилось в ту ночь дальше.

Но самые мудрые знают, что было потом.

Потом был Небесный Гость на Земле.

Небесный Гость стоял на священной горе Себарао и в ночи сиял своим немеркнущим взором, и люди поклонились ему и принесли цветы, и рыб, и моллюсков. Люди построили храм Небесного Гостя, и жрецы молились ему, призывая приносить людям счастье, давать обильный урожай и удачную охоту, и Небесному Гостю служили красивейшие девушки Себату, и каждый год, когда наступал праздник пришествия Света, ему в услужение посвящали новую девушку.

Так начался Век Небесного Гостя.

Так шли годы, так шел год за годом, пока не наступил Век Созидания. А о нем говорится вот что.

Слушай, путник!

Не было в княжестве Себату смелее охотника, чем Рокомо.

Не было в княжестве Себату красивее девушки, чем Лавума.

Не было в лесах Себарао зверя, который не боялся бы храбреца Рокомо.

И не было в селениях Себату человека, который не восхищался бы красавицей Лавумой.

Но больше всех ее любил Рокомо.

В ее честь он совершал свои подвиги.

В ее честь он слагал свои песни.

И все люди на Себату гордились его подвигами. Но больше всех ими гордилась Лавума.

Все люди Себату были рады услышать чудесную песню Рокомо.

Но больше всех радовалась песне Лавума.

И все люди на Себату с нетерпением ждали месяца Зорь, когда справляют счастливые свадьбы. Но больше всех месяца Зорь ждали Рокомо и Лавума.

Однако раньше месяца Зорь наступил праздник пришествия Небесного Гостя.

И жребий пал на Лавуму.

И возликовали люди Себату, довольные, что любимица народа будет посвящена в вечное услужение божеству.

Но великий ужас обуял Лавуму, и великий гнев охватил Рокомо.

Никто не видел, как расставались влюбленные, но все понимали, как велико их горе.

Никто не увидел, куда ушел Рокомо, но самые мудрые знали, что он вернется.

Слушай, путник!

Нет горы неприступнее Себарао, и нет святилища неприступнее храма Небесного Гостя, когда его охраняют жрецы-воины в ночь пришествия Света.

Не бывает гроз сильнее, чем в месяце Ливней, и не бывает гроз страшнее, чем в ночь пришествия Небесного Гостя. В ту ночь к храму пришел Рокомо в окружении друзей своих — Молний.

И упали в страхе жрецы-воины. И рухнули ворота храма, разбитые Молниями.

И увидел Рокомо Лавуму.

На вершинах всех гор Себату собирал Рокомо своих друзей, спеша к храму, но Лавума уже была посвящена Небесному Гостю. Она стояла в отсвете Молний, и на прекрасном лице ее застыли скорбь и раскаяние. Всей душой своей она потянулась к любимому, но все существо ее уже было отдано богу.

"Теперь я принадлежу ему и должна служить ему", — молвила тихо Лавума.

И тут страшный гнев охватил Рокомо. И Рокомо разбил божество и бросил его обломки к ногам любимой.

"Его нет больше! Ты снова моя!"

Друзья Молнии в ликовании вонзились в обломки и засверкали неистовее прежнего, друзья Громы загрохотали раскатистее прежнего.

Но мгновенно все стихло вдруг. Умолкли Громы. Исчезли в страхе Молнии, а в наступившем мраке засветилось разгневанное божество и поразило влюбленных.

И превратило Рокомо и Лавуму в каменные статуи.

Быстро множилось воинство оскорбленного бога, и уже стала светиться от его сияющих потоков роща вокруг храма. И все живое превращалось в камень в ту страшную ночь.

И в ту ночь не отходил жрец Раомар от жертвенного огня. И только там, где курился священный дымок, не бушевало воинство рассерженного посланца неба.

И никто не знает, что творилось в ту ночь дальше.

Но самые мудрые знают, что было потом.

Потом был Век Созидания.

Слушай, путник!

В ночь Великого Гнева воссияла мудрость Раомара, и Раомар призвал всех молиться. Дни и ночи курились фимиамы, и там, где благовонные дымки касались божества, божество умиротворялось.

Так был укрощен гнев Небесного Гостя.

Так боги открыли Раомару тайну укрощения Гнева.

И Небесный Гость открыл Раомару тайну Созидания.

А великий жрец научил мудрейших чудесным образом возводить храмы и дворцы сказочной красоты и величия, создавать никем не виданную утварь, циновки и ткани.