Термин «Третий рейх» впервые употребил в «Закате Европы» Освальд Шпенглер /1880-1936/: «Третий рейх – это германский идеал, вечный образ зари, которому отдали свои силы все великие люди, от Данте до Ницше и Ибсена». Саму концепцию «Третьего Рейха» в книге с таким названием задолго до прихода к власти национал-социалистов сформулировал немецкий политический мыслитель Мюллер ван ден Брук /1876-1925/, основатель знаменитого «Июньского клуба», центральная фигура немецкой консервативной революции 20-х годов. Он описал «Третий Рейх» как идеал грядущего немецкого государства, в котором сняты противоречия между Востоком и Западом, Современностью и Традицией, Цивилизацией и Культурой. Лучший переводчик на немецкий язык Достоевского, с которым он познакомился через своего друга Д.Мережковского, ван ден Брук с 1910-х годов стал убежденным сторонником «Ostorientirung» /восточной ориентации Германии/. Он развил взятую у Достоевского идею «старых» и «юных» народов. К последним ван ден Брук отнес русских и немцев, особенно пруссов, подчеркивая и прославляя их балто-славянский этнический компонент.
В его журнале «Gewissen» /«Сознание»/ сотрудничал ряд видных консерваторов, ставших законодателями политических взглядов германской элиты в наступающие новые времена. Они занимали политическую позицию «справа», а экономическую «слева», сочетая традиционные ценности – государство, нацию, иерархию, империю, духовность – с социальной справедливостью, борьбой против капиталистического угнетения и «процентного рабства», этикой труда. Синтез этих взглядов представил сам ван ден Брук, утверждавший: «реакция» не способна к созиданию, а чистая революционность «сама по себе способна только разрушать». Истинный консерватизм признает необходимость исчезновения старых, отживших форм. Подлинные же ценности бессмертны и всегда возобновляются в новых формах. Задача консерватизма – не сопротивляться революции, но выигрывать ее. «Консерватор имеет вечность на своей стороне», – писал ван ден Брук. Романтическая сторона таких воззрений не умалила их практического значения для будущего.
Ван ден Брук не был национал-большевиком, как следующие за ним левые консерваторы, но он положительно отнесся к Октябрьской революции в России, отличая марксизм – «доктрину человека без страны и национальных корней» от большевизма – «русского по своей сути душой и сердцем». Ван ден Брук часто ссылался на Фихте и Фридриха Листа, ведущего теоретика автаркии и экономики больших пространств, и вдохновлялся примерами средневековых гильдий. Он писал: «Идеи, укорененные в наших древнейших традициях, в сочетании со сверхсовременным пониманием целей, которые мы перед собой ставим, – вот что такое германский социализм». Геополитический реализм ван ден Брука проявился в его утверждении: «Только у Германии достаточно сил привлечь Россию в Европу. Без Германии Россия будет отнесена к Азии. Однако мы не можем отказаться от России. Она – Европа, она Христианская страна… Движение европейских сил, сначала обращенное к Западу, сегодня направляется на Восток. И Германия вновь движущая сила этого процесса». Ван ден Брук, разумеется, имел в виду м и р н ы й характер «движения» в сторону России – взгляд, который разделяли некоторые руководящие фигуры Третьего Рейха фактически до конца нацистского периода.
Обозревая комплекс идей консервативной революции с момента их зарождения, следует указать на беспощадных критиков Французской революции как начала буржуазной эры: французов Жозефа де Местра, Луи Бональда, испанца Доносо Кортеса, которые до перехода к тотальному отрицанию левых идей прошли через период увлечения ими. Термин «революционный консерватизм» впервые употребил русский славянофил Юрий Самарин в 1875 году. Подобное определение своим взглядам давал Достоевский. Основные принципы консервативной революции в германском преломлении подготовили Фихте, Гердер, Э.М.Арндт, Л.Ф.Ян, немецкие романтики и Ницше. «Левые» варианты этой политики опираются на идеологию так называемого «третьего пути». Не случайно этот романтизированный вариант консерватизма отражен в творчестве европейских писателей и поэтов, часто символического направления: Пиранделло, Маринетти, Д`Аннунцио, Стефана Георге, Ортега-и-Гассета… Германские «младоконсерваторы» и близкие к ним фигуры: ван ден Брук, Шпенглер, Отмар Шпан, Вильгельм Штапель… были элитарными интеллектуалами и прямого воздействия на политическую ситуацию не оказывали. Но их можно отнести к предтечам национал-социализма, который воспринял лишь часть их идей и с подозрением относился к аристократической обособленности этих лиц. Близкая к «третьему пути» политическая практика воплотилась в раннем итальянском фашизме; северо-итальянской республике Сало, возникшей в 1943 г. с помощью Германии; в политических и боевых организациях православного румынского фашиста Корнелиу Зеля Кодряну, в эмигрантском русском «сменовеховстве» и, наконец, в необольшевизме, о котором речь впереди.
Радикальную позицию занимали так называемые национал-революционеры, яркими представителями которых были Эрнст Юнгер, Франц Шаубеккер, фон Заломон. В довоенной книге «Авантюрное сердце» Юнгер писал: «Наша надежда на молодые души, которые, будучи истинными господами, болезненно тащатся сквозь строй свиных корыт. Наша надежда на их восстание, которое потребует великого разрушения, потребует взрывчатки, чтобы очистить жизненное пространство во имя новой иерархии». Отстраненность Эрнста Юнгера, этого прославленного героя первой мировой войны, от острых политических событий, демонстрирует вся его жизнь: недоверие к НСДАП с одновременной службой в немецких оккупационных войсках в Париже, близость к заговорщикам против Гитлера, спокойное созерцание разрушений в конце второй мировой войны /с трубкой в зубах наблюдал бомбежку Берлина в 1945 г./.
Не все консервативные революционеры обладали такой способностью к приспособлению и определенной независимостью образа жизни в воюющей Германии. Другие лидеры этого лишенного организационного единства движения поплатились еще до того, как ситуация в стране вошла в критическую фазу выживания. Так, основатель национал-революционного молодежного движения в Германии /«Младонемецкого ордена»/ Артур Мараун был арестован гестапо вскоре после запрещения «Ордена» 30 января 1933 г. Национал-социалистический порядок не приняли и некоторые видные сторонники фашизма в оккупированных странах. Первый и самый радикальный французский фашист /основатель движения «фаши»/ Жорж Валуа, автор книги «Новая эра человечества», отверг прогерманский режим и вступил в Сопротивление, был депортирован и умер в концлагере Берген-Бельзен. Так оказывались несостоятельными романтизированные и эклектичные варианты фашизма с нигилистической подкладкой и с интернациональными мотивами марксистского типа или с узко-национальной направленностью
В рядах революционного консерватизма выделялось течение «фёлькиш» /немецкие народники/. Для них был характерен мистический расизм в духе Гвидо фон Листа и Йорга фон Либенфельса и настроения, оформленные в 1929 г. в самостоятельную систему Вальтером Дарре в его труде «Кровь и почва».
Отдельно стояли так называемые «бюндиш» – различные молодежные союзы консервативно-революционного направления, такие как «Вандерфогель» /«Перелетные птицы»/ – анархическое, националистическое, почвенное движение, возникшее в начале XX века.
На этом фоне широкого националистического брожения возникла в феврале 1920 года путем переименования Немецкой рабочей партии /НРП/ Национал-социалистическая германская рабочая партия /НСДАП/, в короткое время вобравшая в себя и подчинившая своему влиянию разнообразные слои немецкого общества, привлеченные боевой и ясной идеологией, а также безукоризненной организацией партии. С самого начала в идеологии НСДАП присутствовала яркая социалистическая составляющая. В мае 1919 г. центральный орган НРП газета «Мюнхенер Беобахтер», сообщала, что ее текущие тенденции «укладывались в рамки требований других левых партий». Особенно сильные социалистические тенденции среди партийцев проявлялись на Северо-Западе Германии и в Рурской области, где образовалась полусамостоятельная национал-социалистическая организация с центром в Гамбурге, чей гауляйтор /партийный руководитель провинции/ А.Фольк сочувствовал Ноябрьской революции 1918 г., тогда как в Баварии вся националистическая пропаганда строилась на проклятиях революции. Но лишь с середины 1920-х годов оформилась лево-националистическая фракция, конкурировавшая с мюнхенским руководством партии.