Хоро встала с кровати и надела башмаки. Потом – балахон и пояс. И, наконец, потянулась с протяжным «мммм».

Не в силах разобраться в происходящем, Лоуренс смотрел на нее с кровати. Когда Хоро кончила потягиваться, ее руки повисли, как плети. Со спины она все-таки казалась немножко сердитой.

– Эй, вставай. Кто-то к нам поднимается.

Но лицо Хоро, когда она повернулась к Лоуренсу, сердитым не было.

Хвост прятался под балахоном, и по нему Лоуренс ничего сказать не мог.

Он по-прежнему плохо понимал, что с Хоро творится, но, хоть она и вздохнула, отодвинуться от Лоуренса не попыталась.

***

Несомненно, пока Лоуренс и Хоро обсуждали ситуацию между собой, Рувард и остальные тоже совещались, пытаясь решить, что делать. За Лоуренсом пришел не юноша, прислуживающий Руварду, а один из молодых мужчин, сидевших за его столом во время ужина. Он выглядел заметно моложе Руварда – то есть и моложе Лоуренса лет на пять или шесть.

Однако для человека, который в будущем хотел бы стать ремесленником, у него был слишком пронзительный взгляд. Чтобы делать новые вещи, ему следовало дожить до более почтенного возраста, который смягчил бы эту остроту.

– В случае чего я буду действовать, – шепнула Хоро Лоуренсу на ухо, когда они втроем выходили из комнаты.

Компания Дива скрывала, что наемники тайно ввозят в город серебряные монеты. Кто знает, не решится ли Рувард запереть здесь, на постоялом дворе, раскрывшего этот секрет торговца?

Но когда они вошли в комнату, атмосфера там была довольно расслабленная. Наемникам, конечно, не привыкать нападать внезапно, и Лоуренс только лишь на свое чутье полагаться здесь не стал бы, но, судя по тому, что и Хоро держалась спокойно, сейчас наемники не притворялись.

– Пожалуйста, присаживайтесь.

Обычно чем выше этаж, тем хуже комнаты на постоялом дворе.

Значит, эта комната на втором этаже была одной из лучших. Однако постоялый двор сам по себе был не высшего уровня и не очень большого размера, вдобавок сейчас в комнату принесли дополнительные стулья для Лоуренса и Хоро – из-за этого всего здесь ощущалась теснота.

– Внизу было шумновато. Если уж пить воду жизни, то лучше делать это в спокойствии, не так ли?

После этих слов Руварда стоящий рядом с ним Мойзи налил вина в бокал и щелкнул по нему ногтем.

Раздался тихий звон, похожий на тот, что издают золотые монеты, ударяющиеся одна о другую.

Серебряные приборы для еды, хрустальные бокалы для вина – все это дополняло общую атмосферу аристократичности.

Более того, разливаемый по бокалам напиток был бурого цвета – темнее, чем хвост Хоро, – и от него исходил резкий, дымный запах.

«Водой жизни» почетно называли некоторые виды крепких спиртных напитков.

– Возблагодарим искусных мастеров, – произнес Рувард, поднимая свою чашку, как будто эти слова принято говорить всякий раз, когда пьешь.

Лоуренс и остальные повторили за ним.

Расстроившись, похоже, тем, что в бокал вошло так мало, Хоро выпила разом половину его содержимого, тем самым приковав к себе полные потрясения взгляды.

– Если они собираются делать столько, скажи им, чтобы перегоняли четыре раза, а не три, – сказала она Руварду, который как раз наполнил рот спиртным и закрыл глаза с таким видом, точно пил огонь.

– Аристократы иногда тоже вот так пьют крепкое спиртное, но они его при этом разбавляют – просто кощунство. Ведь перегонка требует труда многих людей.

Лоуренс был мало знаком с подробностями процесса изготовления крепких спиртных напитков. Из своих торговых бумаг он знал, однако, что для этого процесса требуется сложный и дорогой аппарат, а также травы для аромата, и еще – что его надо повторять несколько раз.

Рувард, похоже, не ждал от других согласия или несогласия со своими словами. Он продолжил:

– Поэтому, – тут он сделал еще глоток воды жизни, – я хотел бы поговорить с тобой, господин Лоуренс, о последствиях нашего обсуждения.

Лоуренс не совершил ошибки, обернувшись к двери комнаты, словно собираясь сбежать в любой момент.

Рувард прищурился, явно получая удовольствия от того, что Лоуренсу было не по себе.

– Эти двое – кандидаты на то, чтобы занять место Мойзи. Позволь им присоединиться к нам.

С этими словами Рувард кинул взгляды на правую и левую стены, возле которых стояли два молодых человека. Спины этих двоих тут же стали еще прямее, чем были.

– Я всего-навсего случайный торговец, – произнес было Лоуренс, но Рувард тут же его перебил:

– Люди, которые говорят такое, обычно самые опасные. …Так вот, к компании Дива: что она делает и куда собирается вторгаться – по-прежнему загадка.

Он сразу взял быка за рога.

Мойзи тем временем почтительно долил спиртного в его синюю чашку.

– Когда мы пришли в этот город, нас удивляло буквально все. Каждый думал, что это странно – но никто не мог понять, что именно. Деньги приходили легко, мы пировали каждый вечер. Разве это не прекрасно? Чего еще желать? Неужели ты умрешь без приключений, о великий рыцарь Ланц Хук? И так далее.

Имя, которое он произнес, принадлежало знаменитому рыцарю, легенды о котором рассказывались во время затиший в войнах, чтобы взбодрить колеблющиеся души.

– Большая банда наемников может позволить себе презрительно отбросить объятия торговцев. Мы – нет. Однако если торговцы появляются в любой момент и заставляют нас перевозить серебро, когда и куда им угодно, они обязаны по крайней мере озаботиться тем, чтобы нам было приятно тут оставаться.

Хоро как раз допила свой напиток, явно чересчур крепкий для нее, однако Мойзи подлил ей, прежде чем она попросила его об этом.

– Ввозить серебро было прибыльно?

Лоуренс думал было вернуть Руварду его похвалу, но не стал. У наемников в цене честь; если отвечать им подобострастием, это может быть расценено как презрение.

Эта игра должна проходить между тем, кто хвалит, и тем, кого хвалят.

Причину Лоуренс понимал вполне хорошо: наемникам с хорошо подвешенным языком доводится трапезничать с принцами и другими высокими аристократами.

Для них лесть и скрытые мотивы – практически одно и то же.

– Весьма прибыльно. Больше, чем то, о чем мы говорили раньше.

– Ты имеешь в виду ощущение нехватки серебряных монет?

– Да… однако в этом деле мы были прямо следом за несколькими аристократами, с которыми говорили потом. А чем позже, тем менее вкусна эта сделка. Значит, общей прибыли там хватало на нескольких аристократов.

– Завидую, – с улыбкой произнес Лоуренс.

Рувард кивнул, потом прочистил горло и продолжил:

– Я часто слышу – люди в шутку говорят, что компания Дива получает слишком много прибыли серебром, чтобы ей это пошло впрок. Что они часто сражаются в здешних землях, где власть раздроблена, а к нищим южным аристократам вовсе относятся как к рабам. Эти слова, конечно, наполовину просто от зависти, но, когда нам заплатили чистым золотом, я подумал, что это правда. Я подумал, что если они и вправду объединят северные земли, то совсем скоро станут королями.

Вне всяких сомнений, это была одна из причин, почему наемники оставались в Леско, хотя и не знали, разразится война или нет. Кто-то из них вполне мог решить, что, хоть здесь им и платят за постой и пищу, лучше бы им уйти отсюда, пока дисциплина не развалилась.

Этого они не делали – потому что у них была еще одна причина оставаться.

– Компания Дива через торговлю пытается стать королевством?

– Мне так кажется. Ну, если королевство – это слишком, то, по крайней мере, торговый альянс, обладающий силой и влиянием целой страны.

Уже существовал один подобный торговый альянс – владеющий множеством военных кораблей, рассекающих моря под флагом луны и щита. Лоуренс прикоснулся к самому краешку этого альянса в королевстве Уинфилд.

– Вот почему нас здесь столько. Если мы будем участвовать в создании страны, то получим гигантский, вечный почет. Бродячие рыцари получат короля и страну, которым можно служить, а мы, наемники, получим нанимателя, который будет брать только нас. Ну, и даже если это окажется всего лишь байками вроде легенд о древних войнах, все равно вполне возможно, что Дива наймет нас для торговли с другими странами.