— Пожалуйста. — Как, черт подери, она вообще собиралась теперь заснуть?

Ника слышала, как Винсент отошел. Она старательно выстирала полотенца и выключила воду. Секунду постояла, свесив голову и надеясь, что он не вернется и не застукает ее...

— В чем дело, малыш?

Сердце бешено билось в груди, когда она обернулась и обнаружила его прямо за собой.

— Винсент! Я думала ты...

— В чем дело? — настойчиво повторил он.

Темный шоколад его глаз хмуро сверкал под сдвинутыми бровями. Почему она чувствовала такую непреодолимую потребность в нем? В мужчине, который ее даже не хотел. Мужчине, которого она не должна хотеть. Мужчине, который, казалось, был так же эмоционально изранен, как и она, и мог разрушить все ее планы на новую жизнь, утащив за собой вниз. Винсент был крайне опасен тем, что в его присутствии все остальное отходило на задний план. Рядом с ним для нее больше ничего не существовало. Ни нового начала, ни хорошей работы, ни друзей, ни собственного дома. Только он.

Гордость в груди, казалось, съежилась еще больше после реакции Винсента на желание Ники прикоснуться к нему. И стала еще меньше, когда он издал странный звук при ее прикосновении к татуировке в ванной. Как будто ее пальцы причинили ему боль.

— Ничего, — наконец ответила она. — Просто устала. Выспись, ладно?

Она выключила музыку и оставила Винсента стоять на кухне. Ника закрыла за собой дверь спальни и прямо в халате залезла на кровать.

Двигаясь как изможденная старуха, перекатилась на бок и положила голову на пахнувшую лимонным освежителем наволочку. Прижав вторую подушку к груди, Ника зажмурила внезапно увлажнившиеся глаза, чувствуя одиночество острее, чем когда-либо.