Она могла ему это предоставить.

— Я немного проголодалась. — Ника была уверена, что не сможет проглотить и зернышка риса, но все равно направилась к двери. — Пойду посмотрю...

Звонок телефона напомнил, что она забыла его на ночном столике.

Ника подошла и взяла его.

— Алло?

Винсент обогнул кровать. У Ники перехватило дыхание от его хищного взгляда.

— Здравствуй, Ники.

При звуке знакомого голоса у Ники так сильно скрутило живот, что она удивилась, как не потеряла сознание.

— К-Кевин?

— Почему ты не вернулась в ту квартиру, Ники? Где ты? С ним?

Сердце и дыхание остановилось. Она присела на край кровати, и Винсент опустился перед ней на колени.

— Выясни, где он, — одними губами проговорил Винсент.

Ника яростно затрясла головой и нажала кнопку громкой связи, а Кевин продолжал говорить, переходя от гнева к мольбе, от раскаяния к беспокойству и слабости, как будто кто-то переключал радиостанцию.

— Кто он, Ники? Он тебя трахает, шлюшка? Тебе нравится? Я скучаю по тебе. Так, блядь, сильно тебя люблю. Я иду за тобой, сука. Жди. Я снова буду заботиться о тебе, как раньше, но на этот раз буду милым. Клянусь. А потом вспорю тебе живот и буду смотреть, как ты истечешь кровью, неверная шлюха!

Уже слышавшая подобное раньше, Ника заскрежетала зубами от холода, ползущего по спине, и уже собиралась нажать «отбой», когда Винсент взял у нее трубку.

Он поднес телефон к своим скривившимся губам. Черты его лица были напряжены, выглядя пугающе зловещими. Казалось, в нем не осталось ничего человеческого, Винсент превратился в нечто такое, что действительно напугало бы Нику до смерти, не знай она, что он никогда не причинит ей вреда.

— Ты даже не представляешь, какое удовольствие я получу, убивая тебя, Ноллан. — Его голос обернулся тихим рычанием. — Можешь оставаться в своей норе, прятаться так хорошо и глубоко, как только можешь, но я все равно тебя достану. И когда сделаю это, ничто тебя не спасет.

— Ты блядский ублюдок! — заорал Кевин. — Она моя же...

Винсент обрубил звонок и бросил телефон на кровать рядом с Никой. Их взгляды встретились, и девушка сглотнула подступившую к горлу желчь. Ладони мужчины оказались на ее бедрах, и она почувствовала себя увереннее.

— Прошлой ночью ты сказал, что вы уже близко, верно?

— Мы близко, — уверил он, усиливая хватку.

— Ладно. Пожалуйста, ты позволишь мне его увидеть, когда все будет кончено? Мне нужно знать, что его больше нет.

Губы Винсента сжались в твердую линию, а это означало, что просьба ему не понравилась, но все равно ответил:

— Если ты настаиваешь, то да. Я позволю тебе увидеть, что от него останется.

— Спасибо, Винсент. — Она коснулась его щеки и, все еще в оцепенении, поднялась. Он встал вместе с ней.

— Рыжая?

— М-м-м? — Она опустила взгляд на телефонную заставку. Фотография ее и Калеба, которую Ника сняла в Юнион-Сквер на днях.

— Почему ты не переживаешь из-за его слов? Как ты вообще можешь их переносить?

Она подняла взгляд.

— Я не переносила их, Винсент, — честно ответила она. — Я их больше не слышала. Кевин мог говорить все, что хотел — его слова даже не касались моего сознания.

Печально покачав головой, Винсент обнял Нику, положив одну руку ей на спину, а другую — на затылок.

— Мне все равно хотелось бы, чтобы ты такого не слышала, — тихо произнес он. — Ты не заслужила, чтобы с тобой так разговаривали. Никто не заслужил.

Ника обняла его, наслаждаясь столь желанным утешением. Она была чертовски благодарна богу, что именно Винсент ее жалеет, хотя и не переставала удивляться его непостоянству в отношении к ней. Как и все, Ника прекрасно осознавала, насколько просто усомниться в правильности принятого решения. Господи, она же ведет себя точно так же. Только что желала быть с ним, а в следующую секунду поняла, что это абсолютно неправильно. И все же девушка ужасно хотела того, что оставалось под запретом. Но разве не так обстоят дела? Спросите любого наркомана.

Она положила голову Винсенту на плечо и вдохнула его запах, не отрывая взгляда от окна. В безоблачном небе кружила огромная птица. Она нырнула вниз и на мгновение скрылась в кроне деревьев. Вероятно, охотилась на полевых мышей. Ника моргнула, нежась в тепле объятий, когда птица вновь взмыла вверх, поднимаясь выше прежнего. Она кружила и кружила, как будто поймала ветер и теперь просто отдалась ему, наслаждаясь собой вместо того, чтобы заняться делом. Выживанием.

Тихонько вздохнув, Ника на секунду крепче сжала Винсента и отстранилась.

— Спасибо. Я действительно нуждалась в этом, — искренне сказала она.

Девушка понимала, что не стоило позволять ему утешать себя. Задержавшись на нежной коже по бокам, она убрала руки, а затем отвернулась и направилась к двери.

— Куда ты идешь?

— Искать Еву, — едва слышно ответила она и направилась к выходу.

— Тебе нужно одеться, Рыжая.

Одетая лишь в огромную футболку Винсента, Ника продолжала идти.

Винсент отпустил ее, и Ника нашла подругу и Чарли в комнате Евы. Девушки почти не разговаривали, просто сидели рядом. Ника рассказала о телефонном звонке Кевина, но быстро перевела разговор на своего щенка. С приходом Габриэля их встреча закончилась. Ранее Ника слышала, как Винсент прошел по коридору, поэтому знала, что можно безопасно вернуться в его комнату. Перед тем как расстаться, Ева сказала, что лучше всего позволить себе насладиться моментом и попытаться дать всему идти своим чередом.

Это хороший совет, особенно от человека, который проходил через подобное. «Жизнь Евы сложилась прекрасно», — думала Ника, некоторое время спустя входя в гостиную. Она вернулась в комнату Винсента, чтобы принять душ и переодеться в черные шорты, серую футболку с V-образным вырезом и сандалии. Когда в гостиной к ней повернулись четыре головы, Ника нервно затеребила металлическое перо, висевшее на длинной цепочке вокруг шеи. Чарли, как обычно, прыгал вокруг ее лодыжек, а она старалась не смотреть на самую темную фигуру в группе.

Максим издал целую серию приветствий, прежде чем выйти вперед и направиться к ее питомцу.

— Привет, малыш. — Он присел на корточки и протянул руку, и только потом посмотрел на Нику. — Как его звать?

— Чарли.

Щенок полз вперед на животе, пока пальцы Максима не пробежали по его спине. Нежно касаясь, мужчина мягко разговаривал с собакой на русском, как предположила Ника.

Боже, как же ей хотелось поднять взгляд. Хотелось...

— Я как раз собиралась его выгулять, — выпалила она, обращаясь к Максиму. Необходимо убраться отсюда, пока ее чувства к Винсенту снова не стали всем очевидны. — Ты занят? Может, хочешь пойти с нами? Мне хочется сфотографировать его на траве. На заставку. — Ника помахала телефоном и понадеялась, что голос у нее не такой взвинченный, как кажется.

Максим протянул руку и с отвращением вырвал у нее из рук айфон.

— Такие штуки опасны. Содержат слишком много информации. Я его немного доработаю. Усилю защиту. Не спорь со мной, сладкая, — категорично добавил он, стоило ей открыть рот. От пристального взгляда мужчины Ника тут же закрыла его, даже не понимая, почему. Максим взял Чарли на руки и поднялся, не сводя с Ники взгляда. Удовлетворенно кивнул. — Очень хорошо, — пробормотал он, искоса взглянув на остальных. — Тебе следует это запомнить. Все дело в тоне, и зрительный контакт тоже очень важен.

Ника нахмурилась. Что это, черт подери, значит? И кому Максим это говорит?

— А если я его прикончу, это не вызовет никаких последствий?

У Ники отвисла челюсть, и она перевела взгляд на человека, небрежно задавшего этот вопрос.

На Винсента.

И мгновенно поняла, что не стоило смотреть.

Сегодня он надел привычные байкерские ботинки, поношенные джинсы и потертый коричневый ремень. А поверх черной футболки накинул кипенно-белую повседневную рубашку. Расстегнутые две верхние пуговицы, которые открывали неизменный волчий клык на груди. Закатанные до локтя рукава обнажали покрытые чернилами предплечья, массивные часы обвивали левое запястье, а волосы — впервые за все время — были собраны в хвост. Ника сомневалась, что сможет выдержать это. Создавалось впечатление, что он старался хорошо выглядеть, и эффект оказался просто оглушительным, полный и абсолютный провал всех попыток Ники держаться от него подальше.

Глубокий голос Габриэля заставил ее моргнуть и вдохнуть немного воздуха, когда она поняла, что больше не дышит.

— Его русские прихлебатели будут очень стараться надрать нам задницу. Василий будет в ярости. И даже горе. Но только потому, что его не пригласили развлечься.

— Но ведь он это переживет, правда? — спросил Винсент, сосредоточившись на открывании банки «Ред Булла».

— Полагаю да, — Габриэль на мгновение задумался, — но тогда нам придется нанимать нового айтишника. Можешь себе представить все это дерьмо?

— Близнецы весьма талантливы.

Габриэль фыркнул.

— Ага. Но не настолько.

Винсент скривился, а затем кивнул, очевидно, убежденный, что лишение друга жизни принесет больше хлопот, чем пользы.

Ника перевела взгляд на Максима, чтобы посмотреть, как он справляется с очень странным обсуждением своей возможной кончины, и не очень удивилась, когда встретилась с усмешкой.

— Видишь? — Он подмигнул. — Вот так выглядит независимость.

Ника рассмеялась и подумала, не будет ли Винсенту неловко, если она подойдет к нему в присутствии его друзей. Девушка следила за ним краем глаза. Он смотрел куда угодно, только не на нее. Может, не стоит подходить к нему? Совсем. Тем более что она до сих пор не понимала, почему его отношение к ней стало таким холодным.

Габриэль схватил Еву за руку и потащил к дивану, но прежде чем успел усадить ее, она покачала головой.

— Ох, нет. У нас есть работа, — уверенно произнесла она. — Если Винсент едет в Манхэттен, чтобы попасть в свой офис, самое меньшее, что мы можем сделать, это пройти по коридору к нашему.