С первого взгляда на Лионтину еще там, по пути на Вазию, Ридо понял, что не отдаст ее проклятому пирату. Девушка останется с ним и только с ним. По-доброму или по-плохому, но будет так, как он решил. Впрочем, барон просто не думал о том, что рабыня, жизнь которой целиком и полностью зависит от его воли, может отказать ему и придется применять силу.

До сих пор он не заходил в эту каюту просто потому, что было ему, мягко говоря, не до любовных утех. Теперь же все изменилось: он снова в форме и готов к подвигам. Окрыленный радужными надеждами, Ридо вошел внутрь. Отведенное Лио помещение было самым просторным на «Лемурии». Два больших забранных решетками окна давали достаточно света, но в глубине каюты царил уютный полумрак.

Поджав под себя ноги, пленница сидела на огромном мягком, заваленном яркими подушками диване, и, насмешливо глядя на вошедшего, потихоньку потягивала вино из драгоценного кубка. Посмотрев на нее, барон едва не лишился рассудка: свежее личико, черные изогнутые брови, прекрасные глаза, сводящая с ума фигурка, застывшая в соблазнительной позе! Ридо шагнул, навстречу и, восприняв ее улыбку как знак одобрения, собрался было сесть рядом, но лицо девушки мгновенно стало удивленно-озадаченным.

Она приподняла бровь, словно спрашивая: «Разве я приглашала тебя садиться?» — и, к собственному удивлению, Ридо остался стоять. Девушка усмехнулась, пристально посмотрела ему в глаза, и он, не выдержав, отвел взгляд. Тогда она поменяла позу, совсем чуть-чуть, но этого хватило, чтобы Ридо судорожно вздохнул и нервно облизнулся.

— Чем обязана столь раннему визиту? — проворковала пленница.

— Я хочу сделать тебе предложение, — без обиняков заявил барон.

Дио, и до этого постоянно ловившая на себе плотоядные взгляды барона (равно как и его сынка), не сомневалась, что рано или поздно он перейдет к решительным действиям, но до сих пор боги хранили ее от домогательств тюремщика. И вот наконец он явился. Однако девушка решила не торопить события: раз барон решился, пусть внятно расскажет, что ему нужно.

— Я не привык ловчить, — продолжил Ридо, — а потому предпочитаю говорить прямо. — Он вопросительно взглянул на Лионтину.

— Как и подобает настоящему мужчине, — понимающе кивнула она.

Барон улыбнулся. Похоже, эта маленькая дикарка, подружка самого грозного пирата, знаменитого Кулла, совсем не глупа. Он-то опасался, что она вообще откажется разговаривать с ним.

— Именно так, — надменно подтвердил барон, гордо выпятив узкую грудь. — Предлагаю тебе забыть о Кулле и остаться со мной.

Ридо никогда не страдал от излишней скромности, но сейчас почувствовал себя настоящим героем. Он посмотрел на девушку, ничуть не сомневаясь в ее согласии, и ему показалось, что в ее глазах горит восторг. Однако сказала она совсем не то, что он ожидал услышать:

— В качестве кого?

Барон все еще победоносно улыбался, хотя уже понял: что-то не так.

— Что ты имеешь в виду? — в свою очередь спросил он.

— Когда я была подругой Кулла, — с улыбкой ответила девушка, — мое слово становилось законом для команды «Богини Морей» и отменить мой приказ мог только он, Кулл, некоронованный король пиратов. — Она подождала, пока смысл сказанного дойдет до барона. — Я же была его королевой. Из твоих слов я поняла, что ты предлагаешь мне отказаться от этого. Поэтому я спрашиваю, что получу взамен, если соглашусь на твое предложение?

Барон поджал губы. Девица-то явно умна. К тому же холодна и расчетлива!

— Ты станешь моей наложницей, и денег у тебя будет во сто крат больше, чем мог дать твой пират, — ответил он. — Ты будешь… — хотел было продолжить он, но Лио жестом остановила его.

— Мне это не подходит, — сказала она спокойно, но так твердо, что было ясно: решения своего она не изменит.

— Ты отвергаешь меня?! — воскликнул барон, делая ударение на последнем слове.

— Я отвергаю не тебя, а твое предложение. — Она говорила ласково, словно с ребенком-недотепой.

Барон едва не вспылил, но старания Лио не пропали даром: в последний миг он одумался.

— Я могу спросить, почему?

— На мой взгляд, ответ очевиден, — ответила она, довольная тем, что пока все идет как надо. — Я была свободной женщиной, а ты предлагаешь мне стать рабыней. По-моему, тут даже говорить не о чем!

Барон нахмурился. Ему явно не нравился этот разговор. Если бы пленница встретила его бранью, неосуществимыми угрозами мести со стороны Кулла, он бы знал, как поступить. Он был готов к этому, но теперь растерялся. С самого начала все пошло не так, как он рассчитывал. Никакой враждебности ни во взгляде, ни в словах, но твердый отказ, и причина отказа вовсе не надуманная. Конечно, девчонка слишком много о себе возомнила, но он не мог на нее разозлиться. Было что-то во взгляде Лио, во всем ее облике, что притягивало, заставляя терять голову и в то же время удерживало на расстоянии, не допуская даже мысли о грубом насилии!

— Хорошо, не будем торопиться, — наконец заговорил он. — Подумаем оба. — Тут он спохватился: а вдруг дерзкая девчонка подумает, что ради нее он готов на все. — Но не забывай, что, кем бы ты ни была прежде, сейчас ты моя пленница, а значит, я всегда могу силой получить от тебя то, что мне нужно.

— Не спорю, но, — тут она улыбнулась, — хочу напомнить тебе простую истину: человек есть то, чем он сам себя считает. Не больше и не меньше! И даже если эти руки закуют в цепи, — она выставила перед собой сжатые кулачки, — я все равно останусь свободной.

Ридо ничего не ответил, лишь пристально посмотрел на девушку и, кивнув, вышел вон. Как ни странно, настроение его ничуть не ухудшилось, и причина была проста: он не сомневался, что так или иначе все образуется. Единственное, что его волновало, это как удержать возле себя Лионтину, если она станет свободной?

Несмотря на непроходимую тупость, Ридо понимал, что, как только Лио обретет твердое положение в обществе, он ее неизбежно потеряет. У нее отбоя не будет от поклонников, способных дать ей не меньше, чем может позволить себе барон. Если, конечно, он что-то не придумает…

Ридо вспомнил, как она протянула к нему кулачки. Сама того не подозревая, пленница навела его на нужные мысли. Необходимы какие-то цепи… Узы, которые удержат ее рядом с ним, даже когда он даст ей свободу.

Едва барон покинул каюту пленницы и замок щелкнул, запирая дверь, Лио дала волю чувствам. Ее разобрал смех, и она долго не могла успокоиться, снова и снова прокручивая в памяти короткий разговор.

Напыщенный индюк! Самовлюбленный болван! Каким же ослом нужно быть, чтобы считать, что кто-то согласится променять Кулла на какого-то жалкого мозгляка! Впрочем, она тут же похвалила себя за находчивость. Сама судьба оказала ей неоценимую услугу, дав достаточно времени на размышления, и девушка потратила его не напрасно. Кто знает, на что решился бы барон, ответь она ему резким отказом, как собиралась поступить вначале? Гораздск лучше потянуть время. Лио ни на миг не сомневалась, что Кулл выручит ее. Нужно только прибрать к рукам барона, не подпуская к себе, удерживая на расстоянии и постоянно подогревая его страсть недвусмысленными намеками.

— Ты уверен что мы оторвемся от погони? — Шарга вопросительно посмотрел на атланта.

— Думаю, да. Мы уклонились достаточно далеко к западу, чтобы навести барона на мысль о некоем острове. Если повернем ночью к берегу, это немало удивит его, ведь мы приближаемся к самому сердцу верулийского побережья.

— Думаешь, он поверил в остров?

— Не имеет значения. Не подумать о нем он не мог.

— Все было хорошо, если б не проклятая галера по левому борту. Слишком ясные сейчас ночи, чтобы они обманулись!

— Это верно, — согласился Кулл, — но как раз она меня не тревожит. Главное — оторваться от тех, что сзади. А что касается «Борхея», то я не возражаю, чтобы он, держась в отдалении, наблюдал за нами. Пусть. Верулийское побережье мало изучено, и вряд ли они сумеют, подойдя к берегу, определиться на карте. Нам нужно только выиграть немного времени.