— Почему же? — я выключил на минуточку солдафона, — это полезно при налаживании контактов с гвардией. Всё-таки кого попало не награждают таким.

— Оно и понятно. Третью степень тебе выписали за резню орков в особо крупных масштабах, вторую — за убийство варбосса. Инквизиция, как ты понимаешь…

— Всё отрицает, — кивнул я.

— Именно. О порче среди инквизиторов, космодесанта и даже эклезиархии предпочитают не распространяться и внимательно следить, чтобы никто ничего не узнал. Как бы то ни было, я постарался представить тебя в хорошем свете перед инквизицией. Дело не в них…

— Да? — подбодрил я замявшегося капитана.

— В тебе, — продолжил он уже более уверенно глянув на меня, — я переговорил с командованием ордена. Естественно, тебя восприняли в штыки. Даже в роли простого скаута. Поэтому я сглупил… а может быть, сделал умную вещь — пошёл ва-банк. Так что теперь командование ждёт от тебя демонстрации умений, навыков и безупречного знания кодекса. Демонстрация пройдёт завтра с утра, на полигоне нашей, седьмой роты.

— Что от меня ожидают?

— Во-первых — знание кодекса… но с этим у тебя проблем нет… во-вторых — показательный бой с кем-нибудь из молодых бойцов-Астартес. Будет нелегко. Покажешь мастерство стрельбы. О том, что ты Псайкер, пока лучше не говорить лишний раз. Пусть все думают, что ты омега, так будет меньше проблем и тебе и мне… к тому же — это элемент неожиданности. Магистр ордена прибудет лично посмотреть на человека, убившего варбосса, поэтому не оплошай.

— Хорошо. Если я хорошо себя покажу — он может принять меня в скауты?

— Он может всё, Дорн. Абсолютно всё. И принять тебя в скауты, и изгнать с Ультрамара. Тебя уже предлагали отправить в учебку и имплантировать геносемя… хоть ты и не подросток, что желательно, тебе ещё двадцати нет. Я воспротивился, вот это главное. Человек не может быть космодесантником по определению, слишком слаб.

— Для справки, — хмыкнул я, — поднимаю пять с половиной тонн, вдвое больше обычного ультрамарина. Могу пережить смертельные даже для Астартес ранения.

— Знаю. А вот остальным этого лучше не знать. Но показать ты должен себя хорошо!

Я удивлялся с людей сорок первого тысячелетия. Серьёзно. В третьем тысячелетии человек — это сомнения. Это умение подвергать любую информацию сомнениям, обдумывать, искать решения и фильтровать информацию. Человек моего времени — это разумный, прежде всего. Мировоззрение жителей империума, в особенности — миров-храмов и миров-крепостей построено на Вере. Прежде всего — Вера. Это сложно объяснить, но… вот как бы отнеслись в третьем тысячелетии, если бы обычный солдат показал превосходящие человека результаты? Его бы тут же отправили на обследование, а то и вовсе препарировали. Любопытство, жажда узнать, понять…

Люди Империума думают иначе. В этом они чем-то похожи на средневековых людей, если они не могут что-то не укладывается в их понимание — значит это либо чудо, либо ересь. Были случаи даже воскрешения! Людей, и миллионы учёных не разорвали их на клочки — им поклонялись как святым, им молились и их возвеличивали. Поэтому когда я резал орков со скоростью в десять орков в секунду — это было Чудо, а не какие-то скрытые тайны. Никто из увидевших это не усомнился в том, что произошло чудо и обычный боец стал вдруг героем империума, уничтожавшим орков едва ли не злобным взглядом.

Мне поначалу это было сложно понять, я человек другой эпохи. Другого склада ума, почему люди не такие… критичные? Почему они не прижали меня к стенке, когда я показал знание кодекса Астартес назубок? Почему меня не препарировали?

Да потому что в империуме нет науки. И если это не происки варпа — о чём свидетельствует мой явно ощущаемый уровень «омега», то это чудо. Науки нет. Любые исследования — под запретом, этим могут заниматься только адептус механикус… да что говорить про науку, когда заводы по сути являются храмами, боевые сообщения — псалмами, а машинам приписывается чуть ли не божественное происхождение?

Абба-срацца, как сказал один орк, перед тем, как я его прирезал.

Вот сейчас наблюдаю за этим действом и в голове не укладывается. Думаете, приехала комиссия, важные дядьки с документами, начали спрашивать и показывать своё недовольство? Хрен вам! Хрен-Хрен-Хренвам! На полигоне собралось наверное сотни три-четыре ультрамаринов, причём в броне, но без шлемов, при полном параде. На броньке развевались печати чистоты, на месте тренера-наблюдателя развевался штандарт роты, атмосфера была как при большом религиозном празднике или ином празднодействии империума. Бойцы ликовали, предвкушая потеху — сотня точно от седьмой роты, остальные из остальных ультрамаринов. Библиариев сразу четыре штуки пришло, среди них и Сарен.

Когда я, в своей серой броньке, да с катанами, пришёл сюда, охренел от обилия желающих посмотреть на шоу. А то. Ультрамарины не устраивают пьянок, но сражение чтобы доказать кому-то что-то — это считай замена всем праздникам, универсальный способ порадоваться, Астартес посмотреть, себя показать…

Я прошёл, меня можно сказать протолкнули к Магистру. Ух… Ну и мужик… Вид у него такой, что рядом с ним моя характеристика «Пафос» скукоживается и отползает в сторонку от одного его вида.

Марнеус Калгар. Семьдесят седьмой магистр ордена.

— Ты, подойди сюда, — он показал на место перед собой. Я поспешил подойти и не проронил ни слова. Не положено.

— Как звать? — Калгар обладал тяжёлым взглядом и в империуме был живой легендой.

— Дорн, сэр! — я вытянулся в струнку и посмотрел на его броню.

— И почему ты не хочешь стать одним из нас? — удивил он меня.

— Простите, сэр, но у вас неверная информация. Я хочу стать скаутом.

— Скаутами становятся молодые Астартес. Несмотря на то, что ты не из агрессивного мира, твои таланты весьма… впечатляют. Поэтому ты удостоился чести стать Астартес. Немногие за всю историю империума отказывались от подобной чести.

— Мне не нужно геносемя, — я посмотрел в его глаза, вовсю благодаря скилл «Разум Игрока» за хладнокровие, а так же подумал над тем, что сказать Магистру, как высшему командиру.

— Зачем тогда ты вообще пришёл к нам? — недоумённо спросил он.

— Меня вела верность человечеству, — я выдержал его тяжёлый взгляд без особого напряга, спасибо ментальной защите, — в гвардии я резал орков тысячами. Но это слишком… мелко. Сражаться в строю — значит постоянно прикрывать своих более слабых товарищей и нервировать начальство тем, что выбиваюсь из общей картины, а сослуживцам — намёк на их несовершенство. Вы, космодесантники, сталкиваетесь с достойными противниками императора.

— И только? Тебя ведёт верность человечеству?

— Да.

— А император?

— Мы единомышленники, — спокойно отвечаю ему, замечая небольшое удивление от стоящего рядом Тита, — обезопасить человечество от угрозы извне и от самого себя — наша общая цель. Ваша, Императора, моя, и, надеюсь, любого гражданина империума. Я лишь хочу внести свой вклад там, где мои способности будут наиболее полезны.

— Хорошо, — магистр повернулся к Титу, — капитан, начинайте.

— Есть, — козырнул Тит, — Дорн, на полигон!

Что ж. Сегодня собралось много космодесантников, ожидая потеху. Кто-то ждал, что меня отмудохают, кто-то — что я покажу чудо из разряда тех, что уже показывал… Я не стал никого разочаровывать. Первым моим испытанием был бой с молодым ультрамарином. Он был в броне, я тоже. Бой был на мечах, причём, настоящих — тут жизнь человека ценна ровно настолько, насколько она полезна для императора. Ультрамарин был расслаблен, но не терял концентрации и был готов в любую секунду замесить кого угодно. Силовой меч в его руке выглядел устрашающе. Я достал с пояса свои силовые катаны и взмахнув ими, активировал. Первый удар он нанёс довольно просто, в пол силы, однако, где он и где я? Отскочил, причём ловко так, используя всю доступную скорость. Чтобы использовать силу, нужно учитывать мой вес и точку опоры, то есть — упереться во что-то и ударить. От ударов ультрамарина я без особого труда уклонялся — он был быстр, но я уже развивал бегом двести километров в час, в рывке обгонял любой гоночный автомобиль из прошлой жизни, гепарды нервно смотрели бы вдаль на мои сверкающие пятки.