Если внимательно вчитаться в тексты дуровских клоунад и представлений, можно установить, что любое слово, произнесенное им с манежа, было действенным, что оно дополняло, сопровождало и комментировало зрелище, по-цирковому наглядное и выразительное. Люди, животные, предметы - все служило объектом для игры, для обыгрывания.

…Свойства зверей и птиц: важность петуха или пеликана, прожорливость крыс, глупость барана - все это выражалось в словах, близких к поговорке, к ходовому житейскому присловию.

В знаменитом «Юбилее гуся» было множество метких уподоблений. Важного юбиляра выходили поздравлять: от адвокатского сословия - сорока, от опереточных премьеров - петух, от рецензентов бульварных газет - пес, от недругов гуся - свиньи. Старинная поговорка «гусь свинье не товарищ» обыгрывалась весело и зло и завершалась отнюдь не веселыми словами:

Кругом заметен свинства рост.

И тут и там у нас бесчинства,

И уж, конечно, первый тост Здесь поднимаю я за свинство!

Так обличительная страсть диктовала особую форму представления, в которой наиболее острые слова служили финалом действия.

Такое звонкое, броское, по-цирковому доходчивое слово, обретавшее на манеже свою особую форму выражения, не раз приносило успех и мастерам советского цирка» Е

На наш взгляд, Сухаревич прав: животные у Дуровых иллюстрируют сатирические высказывания клоуна или даже сами (!) выражают острые мысли. Конечно, понимать последнюю фразу надо условно: трюк, подготовленный дрессировщиком, заставляет животных как бы реагировать на обстановку или на слова клоуна. С точки 1

1 «Советский цирк», 1958, № 5.

172

зрения зрителей, например, свинья отворачивается от черносотенной газеты. Это очень смешно. Публика понимает, что тут - трюк, но какой - ей не всегда известно.

А на деле все обстоит просто: среди прочих газет

только одна - именно черносотенная, подлежащая осмеянию,- вымочена в керосине. И животному не нравится запах именно этого газетного листа.

В наши дни дело основателей династии продолжают народный артист СССР Владимир Григорьевич Дуров, внук А.Л. Дурова, и народный артист РСФСР Юрий Владимирович Дуров, внук В. Л. Дурова. Каждый из них работает с очень большой группой самых разнообразных животных. Слоны и верблюды начинают список этих зверей. У В. Дурова есть даже бегемот.

В. Сухаревич правильно отмечает, что школа Дуровых- это явление в истории русского цирка. Нигде в мире нет подобного использования дрессуры. И потому мы особенно ценим такие номера.

Конечно, чтобы создать эти оживленные басни и заставить животных лицедействовать, нужна огромная предварительная работа дрессировщика и его помощников. Известно, что дрессировка зиждется на использовании врожденных инстинктов, свойственных данному виду животных, и на условных рефлексах, которые вырабатываются на основе таких врожденных реакций зверя или птицы. Заяц бьет в барабан, ибо ему свойственны эти быстрые и частые удары передних, а иногда и задних лап.

В уголке имени В. Л. Дурова 1 енот-полоскун (есть такая разновидность этого редкого хищника) «стирает» белье в воде с необыкновенной быстротой. И здесь обычные для данного зверя движения обретают, так сказать, бытовой смысл.

Такова основа «разумного» и целесообразного поведения на манеже «действующих морд» (это выражение заимствовано нами у В. Л. Дурова из его кинофильма, выпущенного еще до революции).

Но возможно и более простое использование животных в аллегорических целях. На дуровской «Железной 1

1 Директором этого учреждения, представляющего собой своеоб- 1азный гибрид музея с театром зверей, является Анна Владимировна Дурова, дочь основателя уголка.

173

дороге» в вагоне обнаруживают зайца. Клоун берет его за уши, показывает зрителям и прогоняет. «Заяц» - прозвище безбилетного пассажира - работает тут сам по себе, без дополнительной игры. И так бывает достаточно часто.

Оставляя в стороне технику дрессировки и ее связь с зоологией и зоопсихологией, мы должны коснуться драматургии в номерах клоунов-дрессировщиков.

Обычно номера с участием животных начинаются с короткой репризы. Ими пользуются не только клоуны, но и артисты других жанров. Мы упоминали уже о животных- партнерах коверного, но звери принимают участие в номерах и других жанров.

Иной раз текст зоореприз пишется стихами. Но не надо смешивать эти короткие эпиграммы, остроумно подытоживающие трюк, с большими монологами в стихах и в прозе, с которыми появляются перед зрителями клоуны- дрессировщики. В монологах автор волен говорить о чем хочет и сколько хочет. Но если текст предназначен для того, чтобы помочь донести до аудитории смысл трюка, который исполняет животное, здесь нужна лаконичность, точное соответствие авторского замысла и изложения тому, что произошло. Хорошая эпиграмма поможет трюку. Длинная, неточная, неостроумная фраза может убить воздействие на публику и самого трюка, исполненного животным.

Иной раз вместо стихотворной или прозаической эпиграммы вводится диалог между дрессировщиком и животным (разумеется, животное будет разговаривать по- своему, отвечая «мимикой» или свойственным ему голосом - так на манеже «разговаривают» и собаки, и морские львы, и петухи и пр.); между дрессировщиком и шпрехшталмейстером; между дрессировщиком и зрителем (подлинным или «подсадкой»). Тут уж необходимо умение пользоваться смешным диалогом, приемами пародии, иронией, остроумием, игрой слов и т. д.

Надо учитывать, что дрессировщик на манеже имеет возможность варьировать ответы своего животного. Например, на чем построены все репризы с «учеными животными», знающими арифметику? На том, что клоун незаметно для зрителей (допустим, чуть слышно щелкает ногтями) подсказывает ответ «умной» собаке или свинье: собака лает столько раз, сколько раз щелкнул дрессировщик; свинья берет картонку с нужной цифрой, услы-

174

шав сигнал, когда она подошла к нужной в данный мо мент картонке. И т. д.

Клоун- дрессировщик показывает репертуар и более сложный, чем краткая реприза. Интермедия с самостоятельным сюжетом, в которую вкраплено несколько реприз, часто используется в цирке. Цель таких интермедий-пародически воспроизвести, так сказать, «силами животных» такие картинки человеческого быта, какие в состоянии выполнить данный вид зверей, ибо главным моментом, отличающим клоуна-дрессировщика от просто дрессировщика, всегда были и будут те моменты в его выступлении, которые имеют сатирический смысл и обнаруживают своеобразный антропоморфизм у птиц и животных.

Такова дуровская «Железная дорога», создававшаяся десятилетиями и ныне состоящая из десятков реприз и интермедий, нанизанных на благодарную сюжетную схему: все многочисленные персонажи, возможные и обычные на настоящей «человеческой» железной дороге, пародируются в этом зоообозрении. Именно обозрение - только так можно определить сценарий и насыщающие его репризы и интермедии «Железной дороги».

Обозрение и будет наивысшим видом драматургии для выступлений клоуна-дрессировщика. Само собой разумеется, что звери не в состоянии выполнить другой длительно действующей схемы, где сюжет выражен четче и последовательнее. Пожалуй, в кино или на телевидении можно было бы создать нечто вроде пародической «зоодрамы» или комедии; там, где есть возможность монтажа кадров, удается убрать от зрителей все то, что помешает ходу сюжета.

Впрочем, возможности зооинтермедий на практике достаточно широки. И бокс медведей, кенгуру и других животных; и заседание некоего собачьего суда, где происходит «судоговорение» при помощи лая, рычания и визга; и известная нам игра в футбол; и «конные номера», в которых роли лошадей исполняют в основном собаки, а на роли всадников имеется еще больший выбор животных- от кошек и петухов до обезьян; и рестораны, посещаемые обезьянами, свиньями, птицами, даже лошадьми. Словом, поприще клоуна-дрессировщика чрезвычайно обширно.