И здесь надо ответить на вопрос: к чему сводилась гражданская позиция главного редактора и его соратников? Эту позицию во многом определяла принадлежность к поколению шестидесятников. Тех самых, которых раньше называли детьми ХХ съезда КПСС, порождением хрущевской оттепели 50-х гг., а ныне критикуют и справа и слева. Это поколение познавало культ личности не по тезисам доклада на ХХ съезде, а через собственные судьбы, навсегда запомнив в детстве тревожные ночи 1937 г. Для шестидесятников перестройка была последней попыткой реализовать мечты о социализме с человеческим лицом. Позиция «Советской России» состояла в том, чтобы готовить почву для перестройки. Поддержать те силы среди интеллигенции, прогрессивной инженерии, наиболее продвинутых, как теперь говорят, научных, хозяйственных, партийных работников, которые понимали, что нужны перемены, радикальные реформы всего экономического и политического устройства советского общества.

Шестидесятников ныне не обличают только самые ленивые из публицистов. По-разному можно оценивать это не слишком счастливое поколение, обманутое дважды, но то, что именно оно определяло общественное мнение 70-х и 80-х гг. и оказало наибольшее влияние на то, чтобы началась перестройка, несомненно. Особенно значительным было влияние шестидесятников на те изменения, которые происходили в СМИ, и на то, какое место в период перестройки заняли в обществе печать, радио и телевидение. Именно в это время (1985–1991) СМИ оказали решающее влияние на переход к гласности, плюрализму, открытости общества.

Газета, чтобы сохранять свою самостоятельность (разумеется, относительную) и следовать из номера в номер избранной позиции, должна исходить из определенной стратегии и тактики. А главный редактор как выразитель этой стратегии и тактики обязан умело строить свои взаимоотношения как с теми, кто стоит у власти, так и с теми, кто их поддерживает, вести газету в избранном направлении, а это и в прошлом, и теперь считается равносильным тому, что идти по краю пропасти. В своих заметках о главном редакторе газеты «Известия» Егор Яковлев писал: «Лев Толкунов вел газету по краю пропасти. Умел (ох как умел) не делать опрометчивого шага, из-за которого рухнет в тартарары все, что покоится на плечах главного редактора!»

Что значило в тогдашней советской реальности умение главного редактора ходить по самому краю пропасти в своих взаимоотношениях с партийной властью – агитпропом, Секретариатом ЦК КПСС? Попытаюсь ответить на этот вопрос хотя бы в очень краткой форме потому, что в современных оценках эти отношения нередко представляются в весьма примитивном виде, и делаю это не ради сглаживания остроты этих отношений, которые никогда не были благостными, а только для объективного представления их сути. Считаю, что будет большим упрощением сводить деятельность аппарата ЦК КПСС лишь к исполнению функций цензуры, занятого преимущественно выдачей разрешений на публикации.

На практике ЦК КПСС и его идеологические отделы пропаганды и международной информации, исполняя функции политического контроля за СМИ, были преимущественно органами информации и ориентирования. В этих целях практически ежемесячно в десятом подъезде на Старой площади в отделе пропаганды, в круглом зале на втором этаже проводились информационные совещания, где присутствовали более сотни главных редакторов центральных газет и журналов, информационных агентств, Гостелерадио. Совещание обычно проводил секретарь ЦК, ведающий пропагандой. Кроме информации по самым актуальным вопросам внутренней и внешней политики, шел и разбор полетов. Становились достоянием всех СМИ оценки публикаций печати, программ радио и телевидения, подготовленные отделом пропаганды. Признаюсь, «Советская Россия» в этих оценках довольно часто упоминалась не самым добрым словом.

Хотя ради справедливости скажу, что основные замечания и неудовольствие доводилось слышать главному редактору «Совроськи» в более узком кругу. Должен заметить, что механизм управления СМИ в КПСС был отработан довольно четко. В интересах постоянных связей и ориентирования по всем вопросам жизнедеятельности ЦК КПСС главные редакторы газет «Правда», «Известия», «Советская Россия», председатель Гостелерадио и руководитель ТАСС еженедельно (причем строго обязательно) присутствовали на заседаниях секретариата ЦК КПСС, на которых обычно председательствовал второй секретарь ЦК КПСС. Тот, кто управлял всем аппаратом ЦК. В течение восьми лет пребывания главным редактором «Советской России» председательствующие на секретариате менялись: вслед за М. Сусловым наступило время Ю. Андропова, К. Черненко, М. Горбачева, Е. Лигачева… Однако взаимоотношения ЦК КПСС и СМИ менялись несущественно. На этих заседаниях главные редакторы получали необходимые ориентировки, поручения и нередкие замечания. Обязательное участие в работе секретариата ЦК КПСС освобождало руководителей этих ведущих газет, Гостелерадио и ТАСС от мелкой опеки работников аппарата ЦК. Имел немалое значение и тот факт, что главные редакторы «Правды», «Известий», «Советской России», руководители Гостелерадио, ТАСС были членами или кандидатами в члены ЦК КПСС. Это обстоятельство ставило их в особое положение во взаимоотношениях с чиновниками всех рангов ЦК КПСС и Совета Министров СССР. Партийная иерархия в КПСС соблюдалась весьма строго, свидетельствую об этом со всей ответственностью и знанием дела.

Чтобы уметь ходить по самому краю пропасти, главный редактор должен был хорошо ориентироваться во взаимоотношениях между секретарями ЦК КПСС и членами Политбюро. Они были разными, непохожими друг на друга людьми по характеру, своим пристрастиям и интересам: М. Суслов мало чем походил на А. Кириленко, а Ю. Андропов – на К. Черненко. Точно так же, как Б. Ельцин имел мало общего с Е. Лигачевым, а М. Горбачев – с В. Гришиным. Надо было хорошо ориентироваться и в хитросплетениях взаимоотношений помощников – главных осведомителей партийных руководителей, роль которых по мере того, как старели вожди партии, возрастала.

Умение ходить по краю пропасти было связано не только с тем, чтобы сохранить свою самостоятельность, но еще больше, чтобы защитить тех, кто рисковал больше тебя, – собкоров, спецкоров, противостоящих, особенно в областях и республиках, всесильной партийной и государственной бюрократии. Чтобы защитить газету и тех, кто ее создавал, приходилось маневрировать, иногда уступать в малом, чтобы сохранить большое. Сейчас задним числом нас, газетчиков того времени, легко судить, обнаруживать, когда мы были неправы, поступались в принципах, не умели отстоять истину. Но мы жили только одну жизнь, и ее невозможно прожить заново. И когда наиболее ретивые из нынешних критиков ищут ошибки у тех, кто уже сегодня не может им ответить, я вспоминаю поэта Роберта Рождественского. В одном из своих последних стихов, уже зная, что ему оставалось немного жить на земле, он написал:

Во многих оценках роли главного редактора в газете, его профессиональных и волевых качеств, способностей держать удары профессиональной судьбы, уменья взять ответственность на себя, чтобы защитить журналистов, обычно значительно меньше говорится о том, что позволяет ему самому выдерживать многочисленные внешние давления и вести газету, не отступая от избранной позиции. Конечно, важны личные качества главного редактора, кто тут возразит, однако их явно недостаточно, если он выступает в роли лишь героя-одиночки.