«По крайней мере, при посторонних», — сказал он себе. И по каким-то причинам, о которых он мог лишь догадываться, она не желала подвергать себя опасности и встречаться с ним наедине.

Боялась ли она того, что он мог ей сказать? Или боялась того, что другие могли бы о ней сказать? Войдя в зал дворца, он внимательно отметил, кто там присутствовал. Помещение оказалось не очень большим. Пожалуй, большой зал в Винчестере вместил бы в себя три таких. Здесь находилось около тридцати человек, и громкий гомон разговоров стих до негромкого бормотания, как только он сюда вошел.

Большой зал дворца всегда был благодатной почвой для распространения слухов и сплетен. Все, что он тут скажет, скорее всего, будет повторено, и не исключено, что прямо на ухо королю. Что до него самого, то ему на это было наплевать, но он должен думать об Эмме. Ясно, она хотела, чтобы он уехал, сразу же вернулся в Винчестер. Угрожал ли ей отец каким-то образом?

Мог ли и в самом деле король опасаться, что его жена, которую он не желает, проявит благосклонность к его сыну, на которого он не обращает внимания? Отец был как раз из тех, кто не мог правильно оценить опасность, человеком, который шарахался от теней. Тем не менее Этельстан всегда должен иметь в виду благополучие королевы. Он должен облечь свой ответ ей в такие же осторожные слова, в которые она заключила свое послание.

Он энергично кивнул Хью.

— Передайте королеве, что я прошу у нее прощения за свой неожиданный приезд сегодня, равно как и за все прочие мои необдуманные действия. Она, я уверен, сможет припомнить много таковых. Мой отец передает уверения… — Этельстан не удержался от горькой ухмылки, — в том, что это лето будет и далее мирным. Я, несомненно, передам ему привет королевы, когда его увижу.

Это не случится в ближайшее время, но тем, кто его сейчас слышит, знать об этом не обязательно.

— Вы уже начали ремонт городских стен согласно моему распоряжению? — спросил он.

Он должен, по крайней мере, позаботиться о том, чтобы городские укрепления были неуязвимы для атак неприятеля.

— Мы сегодня начали работы, милорд, — ответил Хью.

— Хорошо, — сказал Этельстан. — Есть еще одно дело. Насколько я понимаю, лорд Эльфрик прибыл с королевой в Эксетер. Вы можете прислать его в мое имение в Нортоне через четыре дня?

— Лорд Эльфрик сегодня рано утром отправился в Торвертон по своим делам. К ночи, впрочем, он должен вернуться, и тогда я ему передам вашу волю, — сказал Хью и, встав со своего стула, поклонился с почтением.

Кивнув ему в ответ, Этельстан вышел из дворца. Теперь королева будет знать, где его можно найти, и, если ей нужно будет ему что-либо сообщить, или предостеречь, или передать свое прощение, она сможет это сделать.

Одетая в простой черный плащ, с заплетенными в скромную косу пышными локонами, с льняным платком на голове, Эльгива стояла в тени у дверей в соборе Святой Марии, делая вид, что молится. Посланник ее отца сегодня опаздывал. Ожидая его здесь всю службу, она замерзла и чувствовала себя неуютно. Ее ноги болели после долгого стояния на твердом каменном полу, и каждой клеткой своего тела она ощущала сырость, сочившуюся сквозь стену, у которой она находилась. Перед ней стояла тихая и сосредоточенная Гроя, закрывая ее от любопытных взглядов и сквозняка, идущего от открытых дверей. Впрочем, присутствие Грои мало ее утешало. Ей бы хотелось, чтобы рядом с ней был привлекательный тэн ее отца с его нескромным взглядом и самоуверенной улыбкой. Он через Грою передал, что встреча состоится здесь, и теперь раздражение и злость Эльгивы росли по мере того, как время шло, а он все не появлялся.

У дверей церкви собралась толпа из священников и прихожан, которые пытались выйти наружу, в то время как группа паломников направлялась внутрь храма. Несчастные паломники, стеная и рыдая, потянулись друг за другом к алтарю. Многих болезнь или религиозное рвение заставляли ползти на коленях, иные хромали на костылях, а одного внесли на носилках. Все они жаждали прощения или чудесного исцеления, или и того и другого одновременно. Они подходили и клали руки на камень, который, как утверждала молва, был взят на могиле Девы Марии и вмурован в пол перед алтарем, когда эта церковь строилась. Один из прежних королей Уэссекса, то ли Альфред, то ли Этельстан, точно она не помнила, купил его и поместил здесь. По слухам, неисчислимое множество людей исцелились от своих хворей, просто прикоснувшись к камню, и ищущие избавления и умиротворения шли сюда нескончаемой чередой.

Сейчас умиротворенности здесь не было и близко. Пронзительный гомон, издаваемый паломниками, действовал Эльгиве на нервы, и только она решила, что посланник ее отца может катиться к черту, как от толпы у входа в церковь отделилась фигура в темно-зеленом одеянии и, подойдя, встала позади нее.

— Что нового, миледи?

Она узнала этот голос, и по ее спине пробежала дрожь сладкого предчувствия. Но ожидание в церкви и паломники испортили ей настроение, и успокоить ее теперь было нелегко.

— Вы опоздали, — сказала она шипящим шепотом. — Почему вы заставили меня так долго ждать?

— Простите меня. Я выполнял задание, и меня задержали.

Теперь она уловила его запах, этот возбуждающий мужской аромат кожи, лошадей и пота. Тепло его тела немного отогнало холод каменный стены позади нее, но в его голосе было недостаточно раскаяния, чтобы она смягчилась.

— Больше никогда не заставляйте меня ждать, — резко сказала она. — Мое время дороже любых ваших поручений.

Сложив перед собой ладони, она склонила голову, притворяясь, будто молится на тот случай, если кто-нибудь будет на нее смотреть.

— Миледи… — Это было сказано с глубоким медленным вздохом. — Для меня нет ничего важнее тех недолгих минут, которые я провожу в вашем обществе.

Стоящая рядом Гроя фыркнула. Эльгива бросила на нее сердитый взгляд.

— Оставь нас ненадолго, — велела она пожилой служанке. — Не вмешивайся не в свои дела.

Гроя отошла, и Элрик увлек Эльгиву в темный угол, где они встали у стены, скрытые от посторонних глаз толстой каменной колонной.

— Я хочу, чтобы вы рассказали мне, что задумывает мой отец, — зашептала она. — Мне надоело выполнять задания, цели которых мне не ясны.

— Я бы рассказал вам, если бы мог, — прошептал он в ответ. — Но я и сам не знаю. Я лишь уставший посланник. Какие у вас для меня новости?

Он подошел к ней сзади так близко, что касался ее тела своим. Она осторожно прислонилась к его твердой жаркой плоти. Затем она ощутила, как он приподнял край ее платка и его палец стал нежно ласкать ей шею сзади. Она ахнула от удивления и вздохнула от удовольствия. Безусловно, он позволял себе слишком много, но почему бы ей не получить некоторое вознаграждение за те утомительные часы, которые она провела, ожидая его?

— Мои новости следующие, — сказала она шепотом, — лорд Этельстан вчера добивался встречи с королевой, но она отказалась принять его.

Щека нарочного прикоснулась к ее щеке, приятно царапая ее кожу бородой.

— Вы его видели? — спросил он.

Теперь его губы скользнули по ее шее, и она повернула голову в сторону, чтобы ему было удобнее, вздрогнув, когда его язык коснулся ее уха.

— Нет, не видела, — сказала она, придав своему голосу оттенок недовольства. — Я бы с радостью провела немного времени с этелингом, но, увы, мне не повезло.

Его ладонь скользнула к ней под плащ, и он принялся ласкать ее грудь сквозь ткань платья.

— Я заставлю вас забыть об этой неудаче, миледи, если вы мне только позволите, — прошептал он.

— Я в этом не сомневаюсь, — ответила она голосом, прерывающимся от сладостной муки, причиняемой его прикосновением.

Прошло уже много времени с тех пор, как король допускал ее в свою постель, но даже тогда не бывало ничего похожего на то, что происходило сейчас. Больше всего ей хотелось бы сбежать с этим парнем, который, похоже, знал, как обращаться с женским телом, но она боялась забеременеть от такого типа, как он.