Аурин свесилась вниз и опустила руку в воду, оказавшуюся холодной несмотря на то, что солнце уже стояло высоко над горизонтом и припекало вовсю. Осмотрев дно, девушка поняла причину этого. Вода была проточной, втекающей в одно из небольших отверстий и вытекающая в другое. Поболтав пальцами, Аурин вспугнула одну из рыбин и та стремительно метнулась на другую сторону бассейна, разом перестав казаться сонной и медлительной. По поверхности пробежали мелкие волны.

Усмехнувшись, девушка собрала с земли несколько небольших камешков и стала по одному бросать их в воду, стараясь попасть в рыбу и расшевелить их сонное царство. Тишину садика нарушал лишь этот тихий плеск.

— Доброе утро, — услышала Аурин за своей спиной и удивленно обернулась.

Голос был женским и притом совершенно незнакомым. Она увидела невысокую худенькую девушку с круглым смышленым лицом и пышными волосами, собранными в скромную прическу. Эта прическа казалась тесной для таких богатых волос и они все норовили выскользнуть на свободу.

Девушка доброжелательно улыбнулась.

— Доброе утро, — отозвалась Аурин.

Незнакомка была удивлена не меньше, а возможно даже больше. Особенно ее поразили золотистые волосы собеседницы. Но она скрывала это.

— Вы тоже решили прогуляться, гимин? — спросила Аурин, пытаясь поддержать разговор.

— Я редко прихожу сюда, — сообщила ей девушка, — но мне здесь нравится. Здесь тихо, не правда ли?

— Да, очень. С другой стороны, это ли мне нужно!

— Вы не любите тишины, гимин? — приподняла брови девушка.

— Я люблю разнообразие.

— Понятно, — собеседница помедлила, не решаясь задать ей вполне ожидаемый вопрос.

Но Аурин уже догадалась сама и представилась.

Девушка поклонилась:

— Фодэ. Рада встретить вас здесь, гимин.

Судя по всему, она говорила искренне. Она и в самом деле была рада повстречать тут хоть кого-нибудь, с кем можно было бы просто поболтать. Да и сама Аурин испытывала те же чувства.

— Вы ведь здесь недавно, гимин? — осведомилась Фодэ.

— Полчаса, — сообщила ей Аурин, — или около того.

— О да, возможно, но я имела в виду этот дом вообще.

— Чуть больше месяца, — напрягла память Аурин.

Иногда ей казалось, что прошли годы и годы.

— Вы ведь не кетлинка?

— Нет.

— Я сразу это поняла. Простите меня, пожалуйста. На вашу внешность трудно не обратить внимания. Вы, видимо, сильно выделяетесь среди остальных.

— Это точно.

Фодэ непринужденно села рядом и расправила платье, чтобы ненароком не помять его.

— Здесь почти нечем развлечься, — пожаловалась она.

— Я это заметила, — кивнула Аурин и указала на рыбок, — я пытаюсь развлечься так. Не Бог весть что, конечно.

— Мне тоже нравится на них смотреть, — Фодэ кинула взгляд в бассейн, — это успокаивает. Но с другой стороны, здесь так скучно, что успокаиваться ни к чему, разве что совсем заснуть. Но это было бы не слишком удобно. Раньше моя жизнь была куда более интересной. А ваша, гимин?

— Смотря с какой стороны посмотреть. Иногда казалось, что не очень. Боюсь, плести сети и ловить рыбу не слишком весело.

— Вы ловили рыбу? — оживилась Фодэ, — а я ходила по канату. Люди любили смотреть, как я это делаю. Они хлопали в ладоши и бросали мне монеты.

Аурин тут же поняла, почему Фодэ скучно в доме князя. Ходить по канату, разумеется, куда как веселее.

— А Тори жонглировал зажженными факелами, — мечтательно вспоминала девушка, — В темноте это было так красиво!

— Да, я тоже иногда ходила на такие представления, — согласилась Аурин, — помню, на одном из них мне так понравилось, что сразу захотелось научиться жонглировать. И я попробовала. Но знаете ли, ничего не вышло.

Фодэ мелодично засмеялась.

— Именно так я и научилась ходить по канату. Первое время ничего не выходило. Я столько раз падала, мне казалось, никогда не овладею этой наукой. Я была вся в синяках, плакала и жаловалась. Зато теперь мне кажется, что прекраснее нет ничего на свете. Но здесь мне тоже очень нравится, — поспешно добавила она, — здесь замечательно и у меня есть все, о чем я мечтала.

О себе такого Аурин сказать не могла. Ее мечты были более сложными. Ей хотелось узнать о себе хоть что-нибудь, хоть немногое вспомнить из того, что происходило с ней до того, как Иоти нашла ее и отвела в свой дом. Но всякий раз, когда она пыталась вспомнить, что-то мешало. Между нынешними и прежними воспоминаниями стояла густая, вязкая пелена, в которой можно было заблудиться, но так и ничего не разыскать.

Но жаловаться было глупо. На что? Ее вытащили из грязи, отмыли, приодели и даже научили играть на арфе. Точнее, пытались, но это не столь существенно. О таком ли мечтать бездомной бродяжке, плетущей сеть и ловящей рыбу, не знающей, будет ли у нее что-то съедобное на ужин? Фодэ ее, пожалуй, не поймет.

Она обернулась и поймала восхищенный взгляд собеседницы.

— У вас замечательные волосы, гимин, — пояснила та, смущенно хихикнув, — никогда таких не видела. Как золото. Наверное, поэтому вы здесь и оказались.

— Я оказалась здесь из-за собственной глупости, — в сердцах сказала Аурин, — нужно было крепче завязывать платок и не выставлять их на всеобщее обозрение.

— Ну что вы! Не надо так строго к себе относиться! Такие волосы следует демонстрировать всем и постоянно. Это же необыкновенное зрелище.

— Я же не диковинная зверюшка.

— Простите, — смутилась Фодэ, — я не хотела вас обидеть.

— Все в порядке.

— А меня нашел Саваи, — поспешно добавила девушка, — говорил, что князю понравилось, как я хожу по канату.

Они взглянули друг на друга с гораздо более ощутимой симпатией.

Но в следующий момент девушки услышали шорох и обернулись. На тропинке стояла маленькая, но необыкновенно изящная женщина. У нее были черные как смоль волосы, гладкие и шелковистые, длинные ресницы и бездонные глаза. Заметив, что их внимание переключилось на нее, она остановилась, высоко вскинув голову и окинула их холодным презрительным взглядом.

— Доброе утро, Рэкти, — сказала Фодэ, улыбнувшись так, что на ее щеках появились очаровательные ямочки.

— Доброе утро, — церемонно поклонилась Аурин, не зная, кто такая Рэкти, но заключив по ее виду, что это по меньшей мере очень знатная госпожа.

Наверняка одна из членов семьи князя. И ни к чему поражать ее своими изысканными манерами. Терпение у нее скорее всего не столь крепко, как у госпожи Томин.

Рэкти сделала вид, что ее совершенно не интересует Аурин, будто бы в этом доме златоволосые чужеземцы — обычное дело. Но ее глаза постоянно возвращались к девушке, оценивая ее и словно пронизывая невидимыми лучами.

— Что привело вас сюда, Рэкти? — осведомилась тем временем Фодэ, — вы не имеете обыкновения здесь гулять.

— Не вам об этом судить, Фодэ, — высокомерно отозвалась та.

— Ну что вы, Рэкти, как я могу, — серьезно произнесла девушка, пряча смешок, — я удивилась, вот и все.

Аурин с интересом следила за их беседой, находя ее весьма занимательной. Но вскоре решила, что ей пожалуй лучше всего удалиться. Это не ее дело, не стоит вмешиваться в постороннюю пикировку. Кто знает, какие там могут быть последствия.

— Простите меня, но мне пора идти, — наклонила она голову.

Рэкти проводила ее странным взглядом. Фодэ наблюдала за этим со злорадным удовольствием. Она нечасто видела, как самой любимой наложнице князя прищемляют хвост. Чтобы усилить это ощущение, она всплеснула руками и наивно воскликнула:

— Какая красавица! Вы не находите, гимин?

Рэкти резко обернулась:

— Кто это?

— Ее зовут Аурин. — пояснила девушка, — новая наложница князя. Во всяком случае, я так поняла, поскольку она не говорила об этом.

— Новая наложница? — повторила Рэкти, — но она не кетлинка.

— Вы совершенно правы, гимин, — Фодэ поклонилась, — можно только позавидовать вашей проницательности. Но с каких пор наложницами должны становиться только кетлинки? Что-то я никогда не слыхала о таком законе. Извините меня, но я вас оставлю. Мне нельзя долго сидеть на холодном камне.