Пару раз сознание возвращалось к ней, но звуки, которые она слышала, оглушали ее. Девушка не могла различить ни одного слова, только однообразный и бьющий по ушам гул.

В третий раз Аурин очнулась и даже приоткрыла глаза. Приоткрыла потому, что сильная головная боль помешала ей это сделать. Но она уже могла различать звуки. Над ней говорили двое.

— Это немыслимо, — вещал один голос с явной долей изумления, — совершенно немыслимо. На моей памяти еще никто не выживал после укуса этих тварей.

— Но она жива, я это вижу, — произнес второй не менее изумленно.

— Да, она жива. Не знаю, правда, сколько это состояние продлится, господин. Она дышит, сердце ее бьется, но она ни на что не реагирует.

"Эй, что вы хотите этим сказать?" — хотела спросить Аурин, но из ее рта вырвался лишь неопределенный хриплый звук. Стоящие над ней отшатнулись, словно увидели призрак.

— О Боги! Вы слышали? Она что-то сказала! Аурин! Аурин, вы меня слышите?

Напрягшись, Аурин пыталась раскрыть глаза пошире, чтобы узнать, кто это. Ей удалось увидеть сперва расплывчатую фигуру, но спустя несколько секунд изображение начало улучшаться.

Девушка разглядела небольшую комнату, освещенную парой светильников и двоих людей, наклонившихся над ней. Одним из них был князь. Другой, маленький, сморщенный старичок с бородкой был ей незнаком.

— Кто… это? — хрипло спросила Аурин.

Ей почему-то показалось, что узнать данный факт было самым важным делом, а все остальное не заслуживает и сотой доли ее внимания.

Никто не спешил отвечать на ее вопрос. Оба смотрели на нее с изумлением, лишившись дара речи. Тогда она протянула руку и ткнула пальцем в старичка, который вздрогнул и отпрянул в сторону.

— Это кто?

— Это доктор, — пояснил князь, пришедший в себя после первого шока.

— Это невозможно, — пролепетал доктор, затрясши головой, отчего стал смахивать на старого козла, — невозможно. Госпожа, вы меня слышите?

Госпожа издала тихий смешок и отозвалась:

— Да. Я прекрасно вас слышу. Вижу, правда, гораздо хуже. Что-то с глазами приключилось.

— Позвольте, — пробормотал доктор, деликатно обходя князя и подступая к больной, — позвольте мне осмотреть вас, госпожа.

Девушка кивнула. Внушительная речь, которую она произнесла минутой раньше, совершенно исчерпала ее силы.

— Как вы себя чувствуете, госпожа?

— Как-то странно, — отозвалась она.

— Да-да, разумеется. Я понимаю, — бормотал доктор, прощупывая ее пульс и качая головой, так как был не удовлетворен результатом, — но как именно?

— Противно.

— Вам плохо? Вас тошнит? — встревожился он.

— Нет. Просто противно. А где я?

— Вы в комнате, госпожа. Лежите на кровати.

— Это я знаю. А где то, что было? Куда оно делось?

— Что вы имеете в виду? — врач приостановил осмотр и уставился на нее.

Но потом до него что-то дошло, и он просветлел лицом.

— А-а. Вы имеете в виду охоту. Она давно закончилась, госпожа.

Он взял со стола какой-то маленький пузырек и откупорил его. По комнате пополз приторный, неприятный запах и Аурин поморщилась.

— Что это?

— Лекарство, госпожа. Для укрепления сил.

— Фу, — отреагировала девушка, — не хочу.

— Это вам поможет прийти в себя, госпожа. Я понимаю, что на вкус он… не очень приятен.

Аурин поверила ему на слово, но выяснилось, что совершенно зря. Когда доктор поднес к ее губам чашку, в которой плескалось изрядное количество воды и несколько капель лекарства и она сделала глоток, то почувствовала, как ее внутренности выворачиваются наизнанку. Она чисто рефлекторно выплюнула все это обратно, обрызгав врача и собственное одеяло.

— Дерьмо.

— Госпожа, госпожа, — доктор едва успел спасти чашку, которая едва не упала на пол, — я понимаю, но надо. Понимаете, надо. Это для вашего блага.

Аурин отдышалась от необыкновенно насыщенного ощущения и со зверским выражением лица посмотрела на него. Потом решительно выхватила из рук доктора чашку и осушила ее одним глотком. Схватилась за горло и закашлялась.

— Редкостная гадость, — сообщила она, когда смогла.

— Что это такое? — спросил князь, о существовании которого все как-то позабыли.

Он взял в руки пузырек и повертел его в пальцах. Поморщился, уловив запах.

— Уверен, теперь вам точно станет полегче, — заметил врач, обращаясь к Аурин.

— Вот теперь меня точно тошнит, — отозвалась она.

Она легла обратно на подушку и глубоко вдохнула в себя воздух, стараясь прогнать это ощущение. До сих пор у нее не было времени как следует обдумать происшедшее с ней, но теперь Аурин подумала, что совершенно не помнит, отчего она вдруг оказалась здесь, лежа в постели. Ясно, что она заболела, раз около кровати стоит доктор. Но что способствовало этому? Она ведь должна что-то помнить. Кажется, он говорил что-то об охоте. Это сообщение не было для девушки пустым звуком, но никаких подробностей припомнить не могла. То есть, она могла согласиться, что охота имела место, но вот что там происходило, было покрыто мраком. Перед тем, как очнуться, Аурин слышала, как эти двое говорили об укусах. Значит, можно решить, что ее кто-то укусил и от этого она оказалась здесь. Но кто и зачем? Девушка хотела спросить об этом у доктора, но тот как раз что-то обсуждал с князем. Кстати, то, что этот человек был именно князем, она нисколько не сомневалась. А если еще поднапрячься, то можно было вспомнить и госпожу Томин, хотя эти воспоминания не доставляли ей удовольствия. Госпожа Томин — та женщина, которая постоянно называет ее неприятными прозвищами и упрекает в тупости, скудоумии, лености, несообразительности, невоспитанности и многих других недостатках. Этот список можно было продолжать до бесконечности.

— Вам легче? — неожиданно обратился к ней доктор.

— Ага, — тихо согласилась Аурин, кивая головой и понимая, что это ей еще слишком больно делать.

— Теперь лучше всего для вас было бы поспать, госпожа. Кстати говоря, лекарство, которое вы выпили, обладает усыпляющим действием.

— Для того, чтобы уснуть, мне никогда не требовалось такое лекарство, — вяло возразила девушка.

— Я и не сомневаюсь, госпожа, что вы всегда спали крепким и здоровым сном, но сейчас немного иные обстоятельства. Вы больны и вам требуется сон.

— Ладно, — признала Аурин очевидную вещь.

Глаза у нее и в самом деле начинали слипаться.

Врач еще что-то говорил ей, но его голос странным образом куда-то отдалялся, пока не пропал совсем.

Когда Аурин очнулась в другой раз, в комнате была служанка. Увидев больную, сделавшую какое-то движение, она бросилась к ней.

— Госпожа, — пролепетала девушка, — вам что-нибудь угодно? Пить?

Аурин нахмурилась, пытаясь ответить. На какое-то мгновение она напрочь позабыла все кетлинские слова и не могла сформулировать свой ответ. Но это длилось недолго.

— Да, спасибо, — отозвалась она слабым голосом.

Служанка метнулась в сторону и в скором времени поднесла к губам девушки чашку.

Аурин сделала несколько глотков и откинулась на подушки.

— Давно? — спросила она, избегая длинных фраз.

— Что? Что, госпожа? — встрепенулась служанка.

— Давно я здесь?

— Две недели, госпожа.

— Две недели, — безучастно повторила девушка, — это много. А что со мной было?

— О-о, — протянула служанка, — ужасное происшествие. Вас укусила трескучка.

— Что это такое? — Аурин попыталась приподнять брови, но у нее снова заболела голова.

Служанка посмотрела на нее странным взглядом, но очень скоро поняла, что спорить в этом случае не следует и прилежно ответила:

— Это такие… такое животное, знаете ли… с жалом.

— Змея, что ли?

— Нет, это не змея. Это… это… скорее похоже на собаку.

— Собака с жалом, — пробурчала Аурин, — жуткий кошмар опийного курильщика.

Она снова удостоилась взгляда, говорящего о том, что следует без промедления бежать за доктором, так как госпожа повредилась в уме.