— Что? — Аурин повернулась к Фодэ, — отравили?

— Да. Рэкти.

— Рэкти, — повторила Аурин, — понятно. Я ожидала чего-нибудь в этом духе. Боги, как давно это было!

— Две недели назад, — напомнила ей девушка.

— Две недели? А кажется, будто два года. Ну ладно, ступай. И не гуляй больше столь поздно.

Она уже развернулась, чтобы уйти, но тут Фодэ произнесла:

— Погоди.

— Что?

— Может быть, зайдешь? Ты сама сказала, что тебе негде остановиться. Я живу одна.

Аурин внимательно посмотрела на нее, потом на дом, потом пожала плечами. В чем-то Фодэ была права, ей в самом деле некуда было идти. Другое дело, что она и не стремилась нигде останавливаться. Но все же Аурин сказала:

— Ну ладно.

— Вот и хорошо, — улыбнулась Фодэ, — пойдем.

И она открыла скрипучую дверь.

Дом Фодэ изнутри чем-то неуловимо напоминал жилище в рыбацкой деревеньке. Столь же темное, тесное и какое-то неказистое на вид.

Фодэ провела Аурин внутрь, извиняющее улыбнулась и проговорила:

— Не бог весть что, конечно. Сейчас принесу лампу.

Аурин пожала плечами и закрыла дверь. Темнота для нее давно не играла никакой роли. Она прошла за хозяйкой, причем, была ловчее ее минимум раз в десять, ни на что не наткнулась и не ругалась при этом, как Фодэ, шепотом, сквозь зубы и потирая коленку.

— Совсем забыла, что здесь стоит эта лавка, — сказала она, приостанавливаясь, — где же та проклятая лампа?

— Вот она, — Аурин уже держала ее в руках.

Трепетнул огонек и помещение осветилось неровным, колеблющимся светом.

— Как это ты так…, - начала Фодэ и осеклась, — а, да. Я забыла.

— Здесь мило, — отметила гостья, пряча усмешку, — напоминает мне рыбацкую деревню, если ты понимаешь, что я хочу сказать.

— Да, — согласилась та, — ну что ж, располагайся. А я пойду оденусь и… помоюсь.

— Конечно, — кивнула Аурин и опустилась на циновку, — я подожду здесь. Можешь взять лампу. Она мне не нужна.

Фодэ напоследок улыбнулась и прихватив лампу, удалилась. Аурин осмотрелась по сторонам, отметив, что в комнате довольно уютно и совсем не убого, как это можно было подумать, судя по внешнему виду дома. Возле циновки, свернутая кольцами, лежала веревка с узелками на концах. Аурин потрогала ее, раздумывая, для чего она нужна. Потом рассмотрела кучу колец, шариков и продолговатых деревянных брусков. Воображение молчало, но разум подсказал, что это должно быть вещи из прошлой жизни Фодэ, когда она ходила по канату и жонглировала зажженными факелами.

Фодэ вернулась нескоро, но время потратила с толком. Она вымылась и переоделась в свободное платье, волосы же свернула жгутом на затылке. В руках она держала аккуратно свернутый плащ.

— Возьми и спасибо тебе, — сказала она, с поклоном подавая Аурин ее вещь.

— Что это? — спросила та недоуменно.

— Ты забыла? Это же твой плащ, — приподняла брови девушка.

— Я спрашиваю, чего это ты кланяешься?

— Как же, — Фодэ смутилась, — я ведь не чета тебе, я помню. Ты занимаешь…

— Ну, если ты об этом, то это я должна тебе кланяться, — фыркнула Аурин, — ты — наложница князя, я а всего-навсего ловлю рыбу.

— Ты ловила рыбу, — уточнила та, — а я уже не наложница князя. Я снова бродячая артистка. Хочу заняться своим прежним ремеслом, — и Фодэ указала на всевозможные предметы на полу.

Аурин неопределенно повела бровями, а потом спросила:

— Что ты делаешь с этой веревкой?

— Прыгаю, — Фодэ с готовностью подняла ту с пола, — хочешь, покажу?

— Ну покажи, — гостья заинтересовалась.

Девушка развернула веревку, взялась руками за ее концы и с легкостью перепрыгнула через нее несколько раз, вращая ее вокруг себя.

— Вот так, — сказала она, — а еще вот так, — при этом девушка перехлестнула веревку крест-накрест.

— Здорово, — похвалила ее Аурин искренне, — ты знаешь свое дело. Думаю, у тебя все получится. Но вот кланяться прекрати. Я этого не люблю.

— Хорошо, — закивала Фодэ, — как тебе будет угодно.

Аурин поморщилась. Она уже отвыкла от этих церемоний. И потом, она просто не понимала, с какой стати Фодэ так себя ведет. Что было, то прошло, и потом, не такое уж высокое положение она и занимала. Ей, конечно, когда-то кланялись слуги, но это не производило на Аурин впечатления. Так уж они устроены, постоянно гнут спину.

— Сейчас что-нибудь приготовлю, — заторопилась Фодэ, — ты хочешь есть?

— Нет, спасибо. Но если ты голодна, то ешь, пожалуйста. Да, ты должна проголодаться после того, что с тобой случилось.

— Если честно, я есть хочу просто ужасно, — доверительно сообщила ей бывшая наложница.

Аурин рассмеялась.

— Почему ты уже не наложница? — спросила она в спину удаляющейся на кухню Фодэ.

Та обернулась на ходу:

— Ну как же. После твоей мнимой смерти нас всех разогнали.

— Почему? — девушка приподняла брови, — что такого особенного случилось?

— О-о! — воскликнула Фодэ, но тут же спохватилась, — да, ты же не знаешь. Изволь, я расскажу.

Она уже собралась, было, вернуться, но Аурин остановила ее.

— Иди, куда шла. Ты ведь голодная. Я посижу с тобой на кухне, если ты не против.

— Я не против, но это не место для такой важной персоны, как ты.

— Или ты прекратишь называть меня важной персоной, или я тебя укушу, — пригрозила ей Аурин, сдвинув брови.

— Хорошо — хорошо, — торопливо согласилась с ней хозяйка дома, выставив вперед руки, — но я не понимаю, почему это тебе так не нравится. Всем приятно, когда…

— Мне неприятно, — прервала ее гостья, — так что, сделай милость, заткнись.

Она прошла в кухню вперед хозяйки и без церемоний устроилась на циновке перед очагом.

— Между прочим, когда-то я умела готовить, — сказала она негромко, — и довольно-таки неплохо. Но теперь я не думаю, что смогу.

— Почему?

— Вид и запах человеческой пищи вызывает у меня отвращение.

Она заметила, как изменилась в лице Фодэ и продолжала:

— Не обращая внимания. Это все последствия укуса.

— Тогда тебе тем более не стоит находиться в кухне.

— Ничего, я это как-нибудь переживу. Ну давай, рассказывай, что там произошло.

Фодэ принялась за дело, не забывая при этом говорить.

— Как я уже упоминала, тебя отравила Рэкти. Это выяснилось случайно. Говорят, что ее верная служанка Хилле передала отраву через твою Кие. Правда, она не сказала, что это яд. Воспользовавшись твоим состоянием здоровья, она заверила глупую служанку, что это укрепляющие травы.

— Это я помню, — признала Аурин, — я выпила настой, который заварила мне Кие после ужина и заснула.

— Да. Но все подумали, что ты умерла.

— Вот уж, глупость какая, — фыркнула гостья, — только на основании того, что эти травы мне передала Рэкти, думать, что я умерла!

— Но тебя осматривал доктор Илли, — захлопала глазами Фодэ, на мгновение прерываясь, — у тебя не билось сердце и ты не дышала. Разве это не признаки смерти?

Аурин сдвинула брови. Безусловно, в этом Фодэ была права. Но с другой стороны, она ведь жива. Так, в чем же дело?

— Может быть, сердце билось, но еле-еле, — предположила наконец девушка, — вот, Илли и не заметил.

— Тогда это ужасно, — серьезно проговорила Фодэ, поворачиваясь к ней, — потому что доктора Илли казнили за то, что он не усмотрел за тобой, а вместе с ним и Кие, а также двух охранников.

Аурин широко раскрыла глаза, глядя на Фодэ с ужасом.

— Боги, — прошептала она, — зачем? Я не понимаю. Ничего вообще не понимаю. Зачем все это? Почему? Столько смертей из-за того, что какая-то там полудохлая девица наконец преставилась. Кто я вообще такая, чтобы отправлять меня по дороге смерти с таким шиком? Зачем столько денег и вещей, зачем черепа? Зачем людей убили?

— Ты не какая-то там, — пояснила Фодэ, подойдя к ней и присев рядом, — твоя смерть очень огорчила князя. Он не хотел, чтобы ты умирала. И более того, потом он отправил свою мать, княгиню в загородный дом на вечную ссылку, а нас, наложниц выгнал. Правда, нам хорошо заплатили. Так всегда делают, когда необходимость в наших услугах отпадает. И еще кое-что.