"Постарайся дышать. Это важно.

Борись".

Не получается…

Все это. То, от чего хочется заорать. Оно никуда не делось.

Гермиона поняла это, рыдая на кровати. Отчаянно пытаясь выплакать.

И чувства уходили, уплывали со слезами, растекались пятнами по покрывалу… И заползали обратно по ногам, в живот, прорывались сквозь горло и возвращались. Обратно. Потому что не могли оставаться снаружи. Не могли уйти.

Они были в ней. И Гермиона не знала, как от них избавиться.

Вот почему она была здесь. Сидела, привалившись к стене. Подняв колени. Ссутулившись. Не мигая, смотрела прямо перед собой, на дверь. Потому что после того, как стихли рыдания, после долгого часа отчаяния и безнадежности, которые струились сквозь нее бледными волнами изнеможения, она приняла решение.

Проглотила все это и села.

Потому что да. Ей было все хуже и хуже. И да. Она иссохла, совершенно, и у нее внутри все болело.

Но нет.

Она не сдастся. Не поддастся. Она устала и озлобилась, но она здесь. Все еще здесь. Пока еще. Эта девочка внутри нее, Староста, Гермиона Грейнджер, - она все еще здесь.

Он не смог сломать ее.

Не так. Не так легко. У нее еще были ее слова. У нее были слова, и она подождет его. Подождет, пока он вернется. Потому что должен быть способ. Гермиона не была готова. Забыть о рассудке, благоразумии и надежде. Еще нет. Не так. И поэтому она подождет. Подождет его.

Подождет, пока не вернется ее враг.

Интересно получается. Это ожидание. Мерлин знает чего. Как это, должно быть, нелепо – она, сидящая тут, у стены, пронизывающим взглядом уставившись на дверь в противоположном конце комнаты. Гермиона не имела ни малейшего понятия, что ему сказать. Но знала, что слова придут. И тогда она узнает. И, без суеты, постарается закончить.

Потому что это должен быть конец, финал, завершение.

Ты - враг.

И я не могу быть с тобой.

_______________

* Ненависть - и любовь. Как можно их чувствовать вместе?

Как - не знаю, а сам крестную муку терплю.

(Катулл)

Глава 8

Драко решил, что пора возвращаться. Он дрожал, хрипел и слегка шмыгал носом. И наконец-то почувствовал, что холод больше не освежает, а пробирает до костей.

Очищающее заклинание на брюки, чтобы убрать липкие пятна спермы, а прочее пусть остается: грязь под ногтями, пятна на лице, сырая одежда, которая налилась тяжестью и мешала двигаться, и горький вкус травы на губах. Почему-то казалось, что так и надо. Пусть будет.

Домой.

Когда он тащился через весь замок, коридоры были пусты. Ни души. Наверное, уже поздно, позже, чем он думал. И вообще, с каких пор его это волнует? Наплевать.

На самом деле, Драко просто размышлял. О ней.

Там ли она. Или уже спит. Или с ними. С Поттером и Уизли. Топит свои горести в их объятиях, и в их кроватях, и в их больших толстых разинутых ртах.

Всего несколько минут, ровным быстрым шагом, не то, чтобы вальяжно, нога за ногу. И вот он перед портретом. Дыхание ровное. Спокоен.

На самом деле - странно спокоен.

Воздух снаружи. Что-то с ним сделал. Омыл его, выстудил кожу. Почти заморозил огонь внутри.

Женщина на портрете приподняла бровь, и дверь распахнулась Приподняла бровь при виде Драко. Ну, разумеется, он должен производить жуткое впечатление. Почему-то это придавало уверенности. Выглядеть плохо, выглядеть ужасно. Это хоть как-то отражало состояние его мозгов. Вырядиться в собственные мысли. Грязные, болезненные и безнадежные.

Хоть какое-то разнообразие. Не надо облекать их в грубые, громкие, глумливые слова. Он просто выглядел, как они. Просто был ими.

Итак. Он открыл дверь.

Да.

Она здесь. Сидит, привалившись к дальней стене.

Ждет его?

Вытаращилась. На его тело. Внешность. Оболочку.

Ее глаза стали такими огромными, так что, кажется, можно было заползти туда, свернуться калачиком и плакать.

Поднялась на ноги.

«Вот так, Грейнджер, я даже не озаботился привести себя в порядок. Подумать только. И что ты на это скажешь?»

― Малфой… ― Тихо, очень-очень тихо. Изумленно и сконфуженно. ― Что?.. ― Она запнулась.

Драко смотрел, как ее взгляд скользит по его телу. Гермиона была убита, совершенно ошарашена этой грязью. Сыростью. Впитывала каждую деталь: мокрая мантия и рубашка, въевшаяся грязь на руках, пятна на лице. И, разумеется, боевые раны. Губы, разбитые в двух местах, ободранные кулаки, синяк на челюсти. Легкая дрожь и свистящее дыхание. И боль, которая была только в глазах, но она все равно заметила. Именно туда она смотрела дольше всего.

Драко не мог оторвать от нее глаз.

Как странно. Необычно. Она приближается. Очень медленно. Подходит к нему.

― Малфой… ― еще раз. Растерянно. Не находя слов.