В последние годы войны, когда англо-американские бомбардировщики стали бомбить немецкие города, трофеи нашли укрытие в штольнях, подвалах старинных замков и в подземных цехах, производивших боеприпасы и вооружение.

За армиями союзников, которые в начале 1945 г. с запада и востока вошли на территорию германского рейха, неотступно следовали специальные команды по спасению произведений искусства. Они должны были не дать нацистам уничтожить награбленное, а также позаботиться о припрятанном культурном достоянии самой Германии.

В августе 1943 г. американский президент Франклин Рузвельт назначил «Комиссию по охране и спасению художественных и исторических памятников в Европе» (комиссия Робертса). А к июню 1944 г., к моменту высадки англо-американских войск, было приурочено создание совместной организации по спасению художественных ценностей MFAA (Памятники, произведения искусства и архивы). Она принялась за дело во всеоружии. С помощью специальной литературы, искусствоведов-эмигрантов и секретных служб эта организация заимела карты, списки и каталоги и получила удивительно точное представление о коллекциях и персонале музеев, библиотек и архивов, а также информацию о подземных хранилищах произведений искусства.

Сотрудники MFAA — ученые, директора музеев, архитекторы — хорошо знали, что искать, и были несказанно удивлены, когда выяснилось, что их опередила другая команда: офицеры военной контрразведки. Они уже успели вскрыть и перерыть все ящики, заодно прихватив и инвентарные описи. А вслед за ними шли специальные команды, которые по этим описям и брали, что нужно.

Итак, похитители художественных ценностей опередили спасателей. Говоря о «похитителях», мы нисколько не преувеличиваем, хотя немцам, учитывая их собственные грехи, и трудно упрекать в подобных вещах своих патронов и друзей. К концу войны, когда стал известен истинный масштаб немецких преступлений и в отношении к побежденным возобладало чувство ненависти и мести, союзники не очень-то считались с требованиями морали.

Поначалу западные державы собирались вместе с русскими создать международный орган, который мог бы взять под свое попечительство все культурное достояние Германии и добиться определенного баланса между требованиями о возмещении ущерба, которые предъявляли пострадавшие европейские нации, и культурными потребностями побежденных. Но договориться о деталях им так и не удалось.

После победы Советский Союз стал постепенно убеждаться в том, что его ограбили дважды: сначала немцы, а затем западные союзники. Американцы наложили лапу приблизительно на 80 процентов немецких ценностей, русские, англичане и другие делили между собой остатки.

В последние недели войны немецкие власти по железной дороге, на грузовиках и баржах переправили в Центральную Германию, на калийные шахты, расположенные к западу от Эльбы, огромные ценности, чтобы они не попали в руки Красной армии. В конце 1945 г., когда американцы и англичане освободили временно оккупированные ими части советской зоны, русские выяснили, что их союзники прихватили с собой не только золото и платину, промышленное оборудование, чертежи, патенты и массу специалистов, но и значительную часть художественных ценностей.

Из перечня претензий, который маршал Жуков составил для Сталина на Потсдамской конференции, мы узнаем, например, что из калийной шахты «Бернтероде» в Гарце американцы вывезли 250 ценнейших картин, 48 гобеленов и три ящика с драгоценностями прусского трона. А из тюрингской шахты «Меркерс» исчезли все картины берлинских музеев, сотни тонн золота Рейхсбанка и около четырех вагонов иностранной валюты.

Шахта «Меркерс» в середине апреля 1945 г. попала в заголовки мировой прессы. 12 апреля, когда в Центральной Германии еще бушевали бои, на шахту прибыли сам генерал Эйзенхауэр и другие высшие офицеры, поспешившие к этому Эльдорадо. Здесь хранилось золото Рейхсбанка и сокровище Вельфов — немецкого феодального рода, «самая красивая женщина Берлина» — египетская Нефертити и множество ценнейших картин.

Полковник Б. Бернстайн, финансовый советник верховного главнокомандования союзнических армий, действовавший по поручению американского правительства, вспоминает: «Я никогда не забуду, как стоял в этой сырой, промозглой шахте, а вокруг меня были картины — картины Ренуара, Дюрера, Ван Дейка, Рембрандта…»

Военные репортеры сообщили тогда, что освободители совершенно случайно натолкнулись на это золото в шахте, им якобы сказали о нем подневольные французские работницы. Это сообщение можно спокойно отнести к категории дезинформации с целью замести следы. В действительности профессор Раве и советник Рейхсбанка Вик, отвечавшие за перевозку сокровищ, по всей форме передали их американцам. Офицеры, отвечавшие за сохранность произведений искусства, сразу поняли, что картины и золото не могут храниться в калийной шахте. И уже в середине апреля на грузовиках, под усиленной охраной все это было переправлено во Франкфурт-на-Майне и спрятано в сейфах филиала Рейхсбанка, а потом, когда был готов специальный сборный пункт в Висбадене, перевезено туда.

До 7 апреля 1945 г. на Запад было отправлено в общей сложности 9 тыс. ящиков из берлинских музеев. И далеко не всё вернулось обратно.

К. Гольдман, которому удалось восстановить маршрут эвакуации до мельчайших подробностей, обратил внимание на то, что зачастую «пропадало» самое уникальное, ценное и невосполнимое.

Англичане были недовольны, и не без причины. Ведь еще до прихода англичан в отведенные для них районы американцы вывезли оттуда во Франкфурт несколько тонн предметов искусства, эвакуированных немцами из Берлина и хранившихся на соляной шахте «Граслебен» под Хельмштадтом. О том, что там осталось, рассказывает офицер английской команды по спасению произведений искусства Роберт Чарлз, который 10 августа 1945 г. спустился в шахту на глубину 430 м: «Ящики с документами из архивов Ганновера, Бремена, Брауншвейга, Дюссельдорфа, Данцига, Ревеля, Кенигсберга, со всех концов Северной и Восточной Германии были вскрыты, кругом валялись документы, карты, кипы рукописей, книги». Чарлзу сказали, будто ценности разграбили бывшие рабочие, угнанные из оккупированных стран и после капитуляции тысячами слонявшиеся по западным зонам без цели. Но это — еще одна дезинформация, на какие столь богата история. Ведь именно шахта «Граслебен» охранялась строже, чем любое другое хранилище. Вокруг здания шахты стояли даже американские танки.

Что же происходило на шахте «Граслебен» в действительности? Специалист по архивам Кей Фримут педантично зафиксировал все даты: 14 апреля агенты военной контрразведки нашли киноархив рейха, прихватили описи и арестовали пять человек. Никто до сих пор не знает, кто это был и что с ними стало. Можно лишь предположить, что эти пятеро отвечали за передачу ценностей. Как и в других случаях, эти немцы (некоторые из них, видимо, имели членские билеты нацистской партии) способствовали махинациям с произведениями искусства. Вслед за агентами секретной службы появляется специальная команда и вывозит киноархив рейха (как дорого наши любители кино дали бы за него сейчас!), часть архива и по сей день хранится в Библиотеке конгресса в Вашингтоне (а по какому, собственно, праву?).

Лишь в конце апреля на шахте «Граслебен» появляется наконец Ламонт Моор, офицер из американской команды по спасению художественных ценностей. Он обнаруживает 89 городских архивов, несколько библиотек, ценности из польских церквей и 2 тыс. ящиков с экспонатами берлинских музеев. В мае он на трех грузовиках перевозит во Франкфурт около 140 ящиков. Но картин из берлинской Национальной галереи и след простыл!

Англо-американская команда под названием «Операция золотой кубок», специальная группа, занимавшаяся поисками картотек нацистской партии и архивов правительства рейха, тоже не находит никаких картин, зато уйму вскрытых ящиков.

В июне, когда шахта находилась уже под охраной англичан, на ней вспыхивает пожар. Официальная версия: во время уборки на кинопленку упала лампа. Но поскольку пленка уже тогда хранилась в металлических коробках, и это объяснение тоже можно отнести к категории сознательной дезинформации. Роберт Чарлз не испытывает подозрений при виде «ужасного зрелища». «В углу возвышается груда брошенных как попало картин из Национальной галереи, их около сотни, лишь кое-где они прикрыты картоном… Отдельные картины застеклены, те, что лежали с краю, навсегда погибли от жары, дыма и соли». Это катастрофа! Огонь вряд ли причинил бы такой ущерб, если бы картины хранились должным образом — в ящиках в специальной оберточной бумаге…