Учитывая, что в городе были трудности со снабжением населения, Военный совет постановил зачислить рабочих и работниц, занятых выпуском военной продукции, ца красноармейский паек. Отличившихся в труде премировали одеждой, обувью.

Кроме огнеметов появились у нас и камнеметы. Это средство борьбы не требовало изготовления чего‑либо на заводах и создавалось в самой армии, благо мы имели некоторые запасы взрывчатых веществ.

— Камнемет — штука в общем довольно примитивная, — объяснял мне начальник инженерных войск полковник Кедринский. — Роется трубообразная яма диаметром сантиметров тридцать — пятьдесят с наклоном в сторону противника. Яма начиняется взрывчаткой. На нее кладется металлический или деревянный «пыж». Ну, а сверху — камни. Действие — безотказное. И результат — не только паника, но и реальный урон…

Камнеметами наши саперы стали подкреплять минные заграждения, создававшиеся на основных направлениях вражеских ударов. Как правило, камнеметы были управляемыми и могли приводиться в действие охраной минированных участков.

Инженерные части Приморской армии готовили врагу и другие сюрпризы. Было обращено внимание на то, что Куяльницкий лиман, хотя он и расположен очень недалеко от моря, имеет другой, более высокий уровень воды. А интересоваться этим приходилось в связи с усиливавшимся нажимом противника в Восточном секторе обороны. Генерал–майор А. Ф. Хренов внес на рассмотрение Военного совета такое предложение: если противник появится в районе Пересыпи — взорвать перемычку, сдерживающую воды Куяльницкого лимана (разумеется, эвакуировав предварительно население Пересыпи).

О подготовке к затоплению Пересыпи знал очень узкий круг лиц, и взрыв мог быть произведен только по особому решению Военного совета. Но необходимости в этом не возникло: наши части не подпустили сюда врага.

Прошел месяц с памятных и знаменательных Дней начала августа, когда враг был остановлен на дальних подступах к Одессе и мы начали создавать прочную оборону. За этот месяц Приморская армия накопила большой боевой опыт. Приспособился и город к осадной жизни с ее опасностями и лишениями. Город и фронт сплотились еще теснее.

9 сентября мне довелось выступать на большом общегородском митинге. Он проводился в связи с тем, что жители города обращались в горком партии с просьбами рассказать о том, как обстоят дела на одесских оборонительных рубежах. Мое выступление и было своеобразным отчетом армии перед трудящимися Одессы. От имени защитников города я поблагодарил его жителей за самоотверженную помощь фронту, заверил, что бойцы и командиры будут и впредь с честью выполнять свой воинский долг.

С большим чувством говорили на этом митинге о воинах, защищающих Одессу, о нерушимом единстве армии и народа рабочий завода имени Январского восстания Петрушинский, домашняя хозяйка Озерова, инженер Каганэ, комсомолка Путилова. В принятой резолюции трудящиеся Одессы давали слово еще упорнее трудиться для победы над врагом.

Хотя главные силы врага действовали против Западного сектора, нас нередко больше тревожил Восточный. Началось это еще с того, что 30–я дивизия, которая передавалась Приморской армии и должна была именно здесь обороняться, вообще не смогла выйти на указанный ей рубеж и отошла вместе с другими войсками фронта к Николаеву.

Хорошо, что в распоряжении Военного совета армии оказались сводный полк пограничников и 1–й морской полк. Пограничники были кадровые, закаленные своей службой, которая и в мирное время часто требует действовать как на войне. Им было не привыкать к трудностям боевой жизни. А полк моряков состоял главным образом из добровольцев, которые рвались встретиться с врагом лицом к лицу и были отпущены сражаться на суше с кораблей и из различных тыловых подразделений. Полком этим командовал старый моряк Яков Иванович Осипов. Моряки наводили на фашистов ужас своими отчаянно смелыми контратаками и вылазками. От пленных мы знали, что враги прозвали их «черной смертью» (краснофлотцы воевали на суше, особенно вначале, в своей форме — темных фланелевках, бескозырках и бушлатах).

Вот эти два полка и выручали нас в Восточном секторе. Но их было недостаточно. Приходилось держать там же один полк Чапаевской дивизии, ослабляя тем ее оборону в Южном секторе.

Однако настало время, когда мы, получив некоторые подкрепления, смогли сформировать под Одессой новую стрелковую дивизию — 421–ю. Полки моряков и пограничников составили ее боевое ядро.

Военкомом дивизии был назначен один из самых опытных политработников, имевшихся в нашем распоряжении, бригадный комиссар Г. М. Аксельрод, пришедший к нам из Тираспольского укрепрайона. Он начал с того, что добился создания в каждом подразделении крепкой партийной организации, сколотил деятельный партийный актив, остро поставил вопрос о примерности коммунистов в большом и малом, а прежде всего, конечно, в бою.

И наша новая дивизия — она сперва и называлась просто Одесской, не получив еще номера, — показала хорошие боевые качества как в обороне, так и в наступательной операции, в которой ей довелось вскоре участвовать.

Командарма Г. П. Софронова я часто заставал в глубоком раздумье над картой Одесской обороны. Но с некоторых пор Георгия Павловича стал заботить даже больше, чем сами дела на фронте, такой вопрос: где взять новых командиров?

В конце августа армия понесла значительные потери. Остро стал ощущаться недостаток командного состава, и прежде всего командиров взводов. Частично удавалось заменить их проявившими себя в боях старшинами и сержантами, но полностью это проблему не решало.

Тогда мы повнимательнее посмотрели, чем располагаем в тыловых подразделениях и службах армии. Оказалось, что там есть даже некоторые излишки начальствующего состава. Правда, это были не строевые командиры. Но многие армейские хозяйственники окончили те или иные училища и, следовательно, получили в свое время какую‑то общевойсковую подготовку. Ну а то, чего они не знали или не умели, им предстояло освоить в краткосрочной учебной группе.

И через каждые десять дней я стал напутствовать выпускников этой группы. После товарищеского ужина они садились в машины и разъезжались по соединениям. Несколько часов спустя оттуда уже поступали в Военный совет доклады о том, что новые командиры приняли взводы. И командиры эти были в общем неплохие.

В начале сентября, когда начали один за другим прибывать с Большой земли маршевые батальоны, остро встал другой кадровый вопрос: среди красноармейцев, призванных из запаса, были люди, никогда не обучавшиеся военному делу.

Помню, одним из первых забил тревогу по этому поводу начальник политотдела Чапаевской дивизии Н. А. Бердовский.

— Наши старые бойцы жалуются, — говорил он мне, — что с таким пополнением хуже, чем совсем без него. Попадаются люди, что и вовсе винтовку в руках не держали. Понятно, и настроение у них соответствующее…

Стали поступать такие сигналы и из других частей. Тут было над чем задуматься. Посылать совершенно необученных людей на передовую означало лишь увеличивать наши потери.

А начальник отдела укомплектования майор Семечкин между тем докладывает:

— Товарищ дивизионный комиссар, имею сведения, что в новых маршевых батальонах, которые следуют к нам морем, опять есть красноармейцы, не владеющие оружием.

Созываем заседание Военного совета. Обстановка требует направлять пополнение с транспортов прямо в войска —там не хватает бойцов. Штаб уже распределил людей по соединениям. И все‑таки посылать на передовую совершенно необученных нельзя. Где, кто и когда должен их обучить — вот что становится предметом обсуждения.

— Ни на какие учебные сборы у нас, разумеется, времени нет, — говорил начальник отдела боевой подготовки штаба. — Но на марше от порта до передовой полагаются привалы… Можно сделать их подольше и считать учебными.

Так и решили, Штаб разработал план учебных привалов. Части выслали для встречи пополнения опытных командиров и сержантов. Приняв новых бойцов, они в первые же минуты выясняли, кто не знает винтовку и никогда из нее не стрелял, кто не умеет пользоваться гранатой и т. д. А затем на четырех–пяти привалах, в заранее назначенных местах, их учили заряжать и разряжать винтовку, производить прицельный выстрел, бросать гранату (гранат одесского производства у нас хватало и на это).