Понимая, что черная Америка будет голосовать за Обаму, Маккейн, как и Клинтоны пытался привлечь на свою сторону латиноамериканцев. Ведь у него был богатый опыт взаимоотношений с этими избирателями, которые составляли огромную часть электората в его родном штате Аризона. Он рассчитывал даже, что «латинос» и сплоченные ветеранские организации позволят ему одержать победу в Калифорнии, где республиканцы не выигрывали с 1988 года.

Кроме того, сторонники Маккейна проводили кампанию среди американских евангелистов, утверждая, что если они не придут на избирательные участки, в Америке грядет царствие Антихриста. «Обама прав, когда говорит, что мир ждет такого, как он, харизматичного и яркого политика, похожего на мессию, – отмечал консервативный проповедник Хал Линдсей. – Библия называет такого лидера Антихристом. И, похоже, мир готов к его пришествию» [26] . Республиканцы пытались убедить избирателей, что Барак Хусейн Обама не разделяет американские ценности: он учился в мусульманской школе в Индонезии, его духовный наставник пастор Джеремайя Райт проклинал в своих проповедях Соединенные Штаты, а его хороший знакомый Билл Айерс в 1969 году основал радикальную террористическую организацию с левыми взглядами Weather Underground.

Однако какие бы обвинения ни выдвигал Маккейн против Обамы, противопоставить что-то популярности темнокожего сенатора ему было сложно. Республиканский кандидат отставал от своего соперника и в размерах пожертвований на избирательную кампанию. «В своей партии я настоящая белая ворона – республиканец без денег», – шутил Маккейн. Обаме, напротив, удавалось собирать внушительные суммы и размещать свою политическую рекламу на национальных телеканалах США.

Что интересно, оба кандидата говорили о необходимости кардинальных перемен в американской политике, утверждая, что нынешняя политическая система устарела. И получалось, что несмотря на некоторые идеологические расхождения, Обама и Маккейн играют на одном поле. Поэтому огромное значение имели их имидж и стилистика предвыборной кампании. Слоган Обамы «перемены, в которые мы верим» позволял создать образ «темнокожего Кеннеди», стремящегося к «новым рубежам». Слоган Маккейна «готов руководить страной с первого дня» заставлял вспомнить о политическом опыте кандидата. Если говорить об аналогиях, то чаще всего Маккейна сравнивали с республиканским президентом Дуайтом Эйзенхауэром. «У них много общего, – писал обозреватель Wall Street Journal Холман Дженкинс, – оба – герои войны, обещающие очистить Вашингтон от коррумпированных политиков. Оба – изгои в своей политической партии, выступающие в роли «отца нации» [27] .

Однопартийцы воспринимали главных претендентов в борьбе за Белый дом как шоуменов, которые зациклены на собственной популярности, не соблюдают партийную дисциплину и недостаточно работоспособны. Многие республиканцы называли Маккейна «мавериком». В американском политическом лексиконе это слово обозначает индивидуалиста, бунтаря, человека, который не признает общепризнанных правил. «Мысль о том, что Маккейн может стать президентом, ужасает меня. Ведь он – настоящий сумасброд, – говорил сенатор от Миссисипи Тэд Кокрэн, который тридцать лет кряду работал с республиканским кандидатом. Такой образ, безусловно, вызывал интерес у журналистов, которые еще задолго до предвыборной кампании 2008 года сделали Маккейна одним из своих главных фаворитов. Скорее всего, это произошло еще тогда, когда молодой офицер, переживший шесть лет во вьетнамском плену, на костылях отправился в Белый дом на встречу с президентом Никсоном. Обама также был кумиром прессы. Начиная с его программной речи на съезде Демократической партии 2004 года, к нему было постоянно приковано внимание. Когда же он выставил свою кандидатуру в президенты, Америку охватила настоящая обамамания.

Вопреки американским политическим традициям два главных претендента на президентское кресло задолго до завершения карьеры выпустили свои автобиографические эссе. Книга Маккейна «Вера моих отцов», опубликованная в 1999 году, накануне республиканских праймериз, на которых сенатор от Аризоны уступил Джорджу Бушу, практически сразу стала бестселлером. То же самое произошло с лирическим сочинением Обамы «Мечты моего отца» и его книгой «Смелость надежды», которая была удостоена «Грэмми». Забавнее всего, что в этих авторских исповедях была заложена одна и та же идея. Она заключается в том, что любой человек может отказаться от своих эгоистических интересов ради служения общественному благу. Маккейн и Обама в подробностях рассказывали о своих духовных исканиях и личных переживаниях, что абсолютно нехарактерно для представителей американской элиты. По словам экспертов, оба кандидата скорее напоминали поп-идолов, чем прагматических политиков прошлого, и их появление на вашингтонском Олимпе знаменовало собой начало постмодернистской эпохи в американской истории

ДВОЕ НА ДВОЕ

Многое, конечно, зависело от того, кто будет назван кандидатом в вице-президенты. В девятнадцатом веке был популярен анекдот о том, как у одного человека было два сына: один стал моряком, другой – вице-президентом, и больше отец ничего о них не слышал. В веке двадцатом под воздействием так называемого «нулевого фактора» (все президенты за исключением Рейгана, избранные в нулевом году, умерли до истечения срока своих полномочий) роль потенциальных преемников главы государства стала куда более значимой. Среди вице-президентов, наследовавших высшую государственную власть, были Гарри Трумэн, Джеральд Форд, Джордж Буш-старший. Если же говорить об администрации Буша, ни для кого не было секретом, что первую скрипку в ней играл вице-президент Дик Чейни. И потому неудивительно, что мировые СМИ с нескрываемым интересом следили за тем, кого выберут себе в напарники два основных кандидата на президентское кресло.

Первым с выбором определился Барак Обама. Многие советовали ему остановиться на кандидатуре Хиллари Клинтон, которая была его главным конкурентом на демократических праймериз. Утверждалось, что она сумеет привлечь своих сторонников, которые пока относились к Обаме прохладно. На праймериз Клинтон заручилась поддержкой 18 млн. человек. Причем, по данным одного из опросов, чуть ли не половина из них не собиралась голосовать за темнокожего кандидата, а каждый пятый был намерен отдать голос республиканцу Маккейну. Однако, несмотря на такую статистику, Обама не согласился на альянс с бывшей первой леди США и остановил свой выбор на председателе сенатского комитета по международным отношениям Джоне Байдене.

Эксперты утверждали, что опытный международник Байден нужен Обаме для того, чтобы прекратить разговоры о его некомпетентности в области внешней политики. Кроме того, убежденный католик и представитель старой гвардии демократов Байден должен был помочь Обаме перетянуть на свою сторону ту часть электората, с которой у него возникли наиболее серьезные проблемы в ходе праймериз – католиков и производственных рабочих, так называемых «синих воротничков». С другой стороны, выбрав в напарники сенатора, который с 1972 года заседает на Капитолийском холме, Обама нарушил свое обещание разорвать с политическим истеблишментом, управляющим страной из Вашингтона и не знающим «реальной Америки». Правда, в истории Демократической партии уже был похожий эпизод, когда на выборах 1976 года критик вашингтонской политической системы Джимми Картер заключил тактический альянс с одним из ее представителей – Вальтером Мондейлом.

Кроме того, демократы вынуждены были объяснять избирателям, почему Байден согласился на предложение Обамы, хотя до этого не раз заявлял, что сенатор от Иллинойса не готов руководить страной. (Избирательный штаб Маккейна тут же начал использовать эти высказывания в своей пропаганде). Вызывал сомнение и тот факт, что демократам удастся раскрутить образ специалиста-международника. Подход Байдена к внешней политике многим казался чересчур оригинальным. Например, выступая с критикой военной кампании в Ираке, он предлагал раздробить эту страну на три части по религиозно-общинному принципу.