В отвоеванных у магометан городах новые правители предоставляли евреям свободу вероисповедания, позволяли оставаться в своих кварталах (только вместо слова «алхам» они стали называться худериями, от испанского «худео» — иудей). Кварталы эти отнюдь не стоит понимать как гетто, куда людей загоняют. Евреи сами хотели жить в худериях. В них они сохраняли свое общинное устройство и судебную автономию. Кстати, худерии не были тесными и перенаселенными: иной раз худерия превосходила остальную часть города площадью. Евреи подчинялись непосредственно королю, платили налоги в его казну, а монарх зачастую даровал евреям за заслуги и услуги землю (к северу от Пиренеев это давно уже считалось невозможным). Считается, что в XI–XII веках треть всех земельных угодий страны была собственностью евреев. И в этой земле начинало разбухать зерно ненависти, которое произросло потом обильными колосьями инквизиции, погромов и изгнания.

Да и города были резко недовольны не только влиянием евреев на королевский двор, но и тем, что налоги с них идут прямо в королевскую казну, минуя магистраты. Что же касается церкви, то отцов духовных больше интересовали духовные же вопросы: изоляция невинных агнцев от тлетворного воздействия врагов Христовых. Считалось, и мнение это было широко распространено, что евреи всеми силами хотят отвратить простой народ (а также благородных донов) от истинной веры. При этом предполагалось, что если их обратить в правую веру, то они перевоспитаются. По происхождению еще никого не преследовали. Но до поры до времени…

Короли между тем охотно предоставляли евреям службу при дворе — она, кстати, становилась наследственной. Королей и грандов тоже понять можно. Выражение «тайны мадридского двора» тоже ведь не на пустом месте появилось: дворы кишели интригами и заговорами. Тут еврей был прямо-таки незаменим: не гранд, не епископ — следовательно, в их заговорах участвовать не будет, да и очень заинтересован в стабильности, то есть в нынешнем короле. Тот, следующий, может быть, еще гаже будет…

…Не удержусь от сравнения из другой страны и другой эпохи. В самый разгар кадрового антисемитизма в Центре где-нибудь в Средней Азии в обкоме, а то и в республиканском ЦК всегда находилось место одному-двум евреям, причем в близости от партпадишаха. Принцип, заметьте, тот же: падишахи не доверяли всем русским, считая, что они более преданны Москве, а не лично партийному хану; не доверяли они также всем единоплеменникам, уроженцам других областей и кишлаков, полагая, что они плетут заговоры. Еврей же, никоим образом не претендовавший на престол, был и полезен, и удобен. И еще служил иллюстрацией по теме «Дружба народов».

Итак, Испания с Португалией служили как бы оазисом. Но зубы дракона были уже посеяны…

И это привело к появлению «последних евреев в мире»…

Не следует понимать это выражение как трагический сигнал: евреев еще в мире достаточно. Даже трудно и сосчитать. Так бывает, что некоторые люди в зависимости от того, что требует настоящий момент, то объявляют себя евреями, то резко против этого протестуют. К примеру, в Эфиопии числилось в последние времена тысяч тридцать евреев-фалаша, а когда положение в стране стало совсем невыносимым, оказалось, что еще триста тысяч именуют себя фалашмура, то есть потомками некогда обращенных в христианство, и требуют себя признать фалашами и немедленно вывезти в Израиль.

Впрочем, наш разговор не об Эфиопии, а о Португалии. Точнее — о северной провинции Траж-уж-Монтеш, что дословно переводится как «За горами». Действительно, провинцию отделяют от остальной страны высокие горы. Край этот из тех, что в России называют «медвежьими углами». Несколько склонные к преувеличениям португальцы любили говорить, что в Траж-уж-Монтеш кончается белый свет. Свет, конечно, не кончался: дальше Испания (правда, тоже отделенная горами), а там дальше, за Пиренеями, Франция. Но и сейчас в провинцию ведут не лучшие, по португальским меркам, дороги, а в средние века там можно было спрятаться почти как в России за Уралом.

С 1497 года, когда в Португалии тысячи евреев были насильно крещены, многие семьи продолжали в глубокой тайне сохранять веру отцов. Делать это было очень трудно, ибо святая инквизиция была начеку. Отцы-сыщики шныряли по городам, допытываясь у соседей подозреваемых, к примеру, а не предпочитает ли такой-то и такой-то баранину свинине. Любого доноса было достаточно, чтобы человека схватили. Под пыткой любой признавался в чем хочешь. И тогда его передавали светским властям с тем, чтобы «с ним поступили милостиво и без пролития крови». На костре и вправду кровь не проливают.

Португалию — как и Испанию — охватила такая «охота на ведьм», что составлены были списки «новых христиан» с тем, чтобы и в самом отдаленном поколении они оставались под подозрением. Эти списки были уничтожены лишь в 1768 году. Но при этом началась столь стремительная ассимиляция, что вроде бы о евреях в стране — мы имеем в виду тайных — говорить более не приходилось. Пока в 1917 году горный инженер Шварц не обнаружил в Брагансе и поселках Вила-Реал, Ковильян, Монкорву и в деревне Аргоселу в Траж-уж-Монтеш несколько общин. Внешне — да и не только внешне — католиков, но втайне некоторые из них соблюдали ритуальные обязанности. Выяснилось, что эти люди совершали браки только между собой, молитвы передавали устно из поколения в поколение. Причем хранителями традиций были женщины, они же и руководили тайными молениями.

Члены этих общин были убеждены, что они — последние евреи в мире…

После того как Шварц, сам еврей, рассеял это заблуждение, некоторые из них вдруг почувствовали неодолимое желание открыто вернуться к вере своих предков. Капитан португальской армии Артуру Карлуш де Барру Башту в начале 20-х годов официально объявил о том, что возвращается к вере, которую его предки исповедовали до 1497 года, и призвал всех «новых христиан» (вообще-то 500 лет для «новизны» срок слишком большой) сделать то же самое. Сначала многие (но далеко не большинство) откликнулись на призыв капитана, даже создано было несколько общин, но довольно быстро они распались. Что ни говори, а 500 лет в отрыве от всего еврейского никуда не выкинешь. Да и, как выяснилось, католиками эти люди — особенно крестьяне из горных деревень — стали много большими, чем сами предполагали. Вроде бы и скрывать теперь, как оказалось, было нечего. Не переходить же в настоящий иудаизм, чтобы тайно отмечать католические праздники?..

Из-за этой тайны обогатилась португальская кухня.

Успокойтесь, дорогой читатель, мы не собираемся предлагать вашему вниманию кулинарный труд!

Хотя некоторого кулинарного оттенка наш рассказ не лишен. Но лишь потому, что крепко связан с еврейской историей. Как известно, наличие еврейской общины просто необходимо любому государству, если оно нормальное. И следы деятельности этой общины прослеживаются в самых разных сторонах жизни государства, причем зачастую самых неожиданных. Вот как в данном случае: казалось бы, при чем тут евреи? Где евреи, а где кулинария? Профессия повара, обслуживающего широкие массы иноверного населения, никогда среди евреев особо популярной не была. Тем более в стране, где любимое мясо — свинина и очень уважаемы резко не кошерные морепродукты.

Однако по порядку. История евреев в Португалии складывалась не самым удачным образом и завершилась изгнанием их из страны — примерно так же, как в соседней Испании (Португалия и была некоторое время ее частью). И так же, как в Испании, власти были всерьез и надолго заняты слежкой за «новыми христианами». То есть за теми евреями, которые приняли христианство для виду, чтобы не быть изгнанными. Следует помнить, что святая инквизиция просуществовала в Португалии куда дольше, чем в других странах Европы. Методы слежки были продуманны и разнообразны: от элементарного «стука» со стороны соседей до почти современного «сбора информации по месту жительства и в трудовом коллективе». Некоторые же методы были несправедливо забыты, скажем, такой квалифицированной организацией, как наш КГБ. Не хочу клеветать на эту дееспособную контору, но, кажется, содержимым кастрюль на кухне она не занималась. Незачем было.