Увы, тот, кто работает с огнем, кто умеет им управлять, кто заставляет его изменять свойства материалов, считался в здешних краях человеком если не презренным, то необычным и опасным: ведь нормальный-то к огню без нужды и близко не подойдет. А этот как пить дать с подземной нечистью связан. И простодушные эфиопы-христиане были уверены в том, что кузнецы и гончары оборачиваются по ночам гиенами и рыщут вокруг деревень в поисках добычи. А если к этому добавить еще и то, что креста они не носят, в заблуждениях своих упорствуют (а кто им силу для этого упорства дает?.. Вот то-то и оно!), то и вывод напрашивается простой и очевидный: может, они и люди, но не совсем… Не будем судить эфиопов с излишней строгостью — вспомним, что и русские слова «ковать» и «коварство», «кузня» и «козни» имеют одно происхождение.

Но как бы то ни было, фалашские деревни стали местом, куда жители окрестных христианских деревень ходили заказывать плуги, мотыги, наконечники копий, кинжалы, а также кухонную утварь. Расплачивались зерном — овощи фалаша взращивали на своих огородах, скот пасли свой, только пастбища приходилось арендовать у местного полуфеодала и платить за это либо, так сказать, кузнечно-гончарным обслуживанием, либо выпасом его скота.

В XVII веке почти весь еврейский мир охватило предчувствие пришествия Мессии.

Среди всех прочих причин не последнее место занимало зверское истребление евреев борцами за самостийность Украины — казаками Хмельницкого. Не зря в языке идиш выражение «ви ин хмельницкис цайтн» — «как во времена Хмельницкого» — означало нечто такое плохое, чего хуже уже и быть не может. До Освенцима и до украинского советского писателя еврейской национальности Натана Рыбака, воспевшего Богдана Хмельницкого, было еще очень далеко.

Поэтому появление Саббатая Цви, объявившего себя Мессией, было с жаром воспринято в еврейских общинах от Йемена до Польши и Германии. Сам Саббатай Цви родился в Смирне (ныне турецкий Измир) и проповедовать начал в родном городе среди местных сефардов.

Не наше дело в этой маленькой заметке рассказывать о лжемессии, о борьбе благочестивых раввинов с ним, об его изгнании из Смирны и его путешествиях. Это все совершенно другая тема. Но когда Саббатай принял предложение турецкого султана и обратился в ислам (а альтернативой была смертная казнь), когда он получил высокий по турецким понятиям пост капы-баши — коменданта входа в султанский дворец, большая часть даже уверовавших в пришествие Мессии темных и малограмотных евреев отшатнулась от него. Но некоторая часть все равно эту веру сохранила.

В общем, нас интересуют те, кто перешел в ислам. Сначала, как им казалось, для вида: будем внешне исполнять требования Корана, а в действительности останемся теми, кем мы были. На первый взгляд, один к одному, как марраны Испании и Португалии. В действительности же — совсем другое. Ибо саббатианцы искажали и оскверняли веру сынов Авраама, Исаака и Иакова так, что их можно было считать кем угодно, но только не евреями.

В целом переход в ислам не был в Турции чем-то уникальным: именно ренегатами из разных народов и конфессий и богатела турецкая земля. И капли турецкой крови не текло в жилах высшего ее сословия. Последователи Саббатая, получившие название «дёнме», что по-турецки значит «перевернутые», повели себя несколько иначе, чем другие новые мусульмане. Они ходили в мечеть, били поклоны при намазах, носили магометанские имена, но никогда не вступали с мусульманами в брак. Впрочем, и в брак с евреями тоже. Тут скорее евреи брезговали ими — и как отступниками, и как еретиками в иудаизме. Турки в общем-то тоже видели в них нечто не совсем то. Видеть-то видели, а придраться было не к чему.

В XVIII веке большая часть дёнме проживала в Салониках — замкнутая, богатая. Они, правда, раскололись на четыре враждующие по вопросам веры группы, но в делах предпочитали поддерживать друг друга, а не кого-то чужого. Там, в Салониках, в семье дёнме родилась девушка, вышедшая замуж за пашу города Филибе (для справки: паша — самовластный администратор территориальной единицы, вроде губернатора, но с куда большими правами; Филибе же — турецкое название болгарского города Пловдив). У них родился сын, названный Мустафой Кемалем. Имя Ататюрк — «Отец Турок» — он получит позже, когда создаст Турецкую республику. Есть, впрочем, и другие гипотезы его происхождения.

Надеюсь, теперь читателю понятно, почему исламисты в Турции иногда пишут на постаментах памятников Ататюрку, стоящих во всех без исключения населенных пунктах Турции, «чифут-оглу» — «жиденок»? Если кто из них попадет в руки полицейских или военных — всех как один кемалистов, — он не скоро выйдет из тюрьмы, если вообще сможет ходить. Когда Кемаль-паша пришел к власти, Салоники перестали быть турецкими и перешли к грекам. В турецких погромах, которые начались сразу же, погибла значительная часть дёнме: для греков они были турками, и не просто турками — из их числа был и министр финансов Турции Джавад-паша, и министр полиции Талаат-паша, и еще много кто из тех, кто для турок были героями, а для греков (армян, болгар, сербов) — турецкими палачами. Большинство бежали в Турцию и тут совсем растворились. Но по сей день любой преуспевающий человек в Турции остается на всеобщем подозрении: наверное, он дёнме…

То, что на Мальте евреи жили издавна, подтверждает изображение меноры — семисвечника — в одной из катакомб римского периода.

Как и положено средиземноморской территории, Мальта принадлежала римлянам. Точнее: и римлянам. Были здесь и финикийские поселения, где без евреев обойтись не могло. Захватывали Мальту и арабы, что в тот период отнюдь не противоречило существованию и даже процветанию на ней еврейской общины. Арабов сменило Сицилийское королевство, а с начала XIV века пришла испанская Арагонская династия. Даже это не лишило Мальту евреев.

Но в 1492 году евреев с острова изгнали: согласитесь, как-то неудобно, даже невежливо было бы их оставлять, когда из всех других испанских владений их попросили (довольно грубо и настойчиво). И покинули Мальту все 500 евреев. Тоже мне количество, скажет читатель. Хмельницкий в одной Балте перебил куда больше! Хотя и 500 человек жалко. Перебрались они в Италию. Но не тем нам остров интересен…

Так что, когда рыцарский Орден иоаннитов в 1530 году принял управление островом в свои руки, евреев на Мальте и Гоцо не было. К удовольствию защитников католической веры. А потом евреи стали прибывать. И иной раз — в весьма значительных количествах. В цепях.

Дело в том, что среди других богоугодных дел иоанниты пиратствовали на море. Тоже работа: кто тогда этим не занимался? По высокой идее они грабить должны были только бусурманские суда, по-современному: мусульманские. Злые языки хронистов и путешественников, правда, утверждают, что и от христианского судна не отказывались — дело больно уж выгодное. И на тех, и на других судах часто бывали евреи. И эта добыча считалась выгодной и полезной. Не скажу, что делали с захваченными христианами — выкуп брали, наверное, как налог в пользу борьбы с нечестивыми. Мусульман делили: богатых и знатных — в цепи, где и сидели бедняги, пока выкуп за них не доставляли любящие друзья и родственники. Бедных продавали в рабство.

За всех евреев всегда полагался выкуп. И он приходил. В те времена путешественники полагались на Бога. А евреи еще и на свою сплоченность. Выкуп попавших в полон соплеменников считался благочестивым и обязательным делом во всех еврейских общинах, где бы они ни находились.

Занимались этим общества, называвшиеся «Пидьоншвуим», буквально: «Выкуп пленных».

Деятельных иоаннитов обслуживали (если так можно выразиться) еврейские общины Италии, особенно — Венеции. И налажено было все почти как в нашем веке: захватили, скажем, алжирское судно, пересчитали пленных и сразу в Венецию список-прейскурант.