Глава 8

Тейлор

Две недели в лесу — долгий срок для коренной жительницы Нью-Йорка вроде меня. Две недели назад меня бы ужаснула перспектива застрять в глуши на четырнадцать долгих дней. Но две недели назад мы с Харли не были командой — единым фронтом. Он и я против всего мира. Теперь мы объединились, что меняло все.

Жить на лоне природы оказалось сложно. К счастью, Харли был самым настоящим выживальщиком и делал все от него зависящее, чтобы обеспечить нас самым необходимым. Он все предусматривал и планировал на несколько шагов вперед. У нас в кузове осталась еда, которую Харли запрещал трогать, пока в нашем распоряжении была дичь. Поначалу я не любила кролика, тушеного на походном костре, но потом оценила его жесткое мясо. В лесу водилось много белок, и зачастую мы ели их. Но, как ни странно, еда не была в центре нашего внимания.

Мы всецело сосредоточились друг на друге.

Чем больше времени я проводила с Харли, тем сильнее и отчаянней в него влюблялась. Утром я первым делом заглядывала ему в лицо и наслаждалась его грохочущим смехом. Он рассказывал мне смешные истории о них с братом. И был ненасытным любовником. Мы старались не тревожиться о будущем, но я видела, что Харли нервничал все сильнее. Каждый день он копал, пытаясь поставить пикап на колеса. Удача была не на нашей стороне, и дождь лил практически непрерывно. Как бы мне ни хотелось круглыми сутками заниматься любовью в маленькой палатке, успевшей стать нам домом, я грезила сном в нормальной постели и душем вместо кошмарного обтирания губкой. Поблизости тек ручей, из которого мы брали воду, но он был слишком мелким для купания.

Мысленно я вернулась к прошлой неделе, когда Харли заставил меня причинить ему боль. Сначала я была в шоке и ужасе, зато в конце у меня заходилось сердце от чувства собственничества. Он принадлежал мне. Я его заклеймила.

— Давай, — приказал Харли сквозь стиснутые зубы. — Ну же.

Со слезами на глазах я взяла металлическую отвертку, накаленную в огне, и прижала к спине Харли. Он взревел, но не пошевелился. Слезы все-таки потекли по моим щекам, и я с рыданиями прижгла еще больше его разрисованной кожи. Закончив увечить Харли, я отбросила отвертку и приложила к ожогу тряпку, смоченную холодной водой.

«Барб» не стало.

Вместо нее появилась большая красная воспаленная буква «Т», означавшая «Тейлор». Как бы я ни умоляла не заставлять меня, Харли выиграл спор. Однако по завершению я была довольна.

Он стал моим.

Громкое щебетание птиц вырвало меня из раздумий. Шагая по лесу с винтовкой наизготовку, я порадовалась, что заклеймила Харли вместо его бывшей предательницы.

Он не расходовал патроны впустую. И никогда не промахивался. В отличие от меня. Я еще училась. Мы старались беречь боеприпасы, но без практики не поднатореешь.

Сегодня утром я была особенно встревожена, проснулась до рассвета и оставила Харли в палатке спать как сурка. Мне хотелось самой добыть нам пропитание.

Услышав шорох, я вскинула винтовку и пошла на звук. Между деревьев я увидела оленя. У меня зачастило сердце, и я положила палец на курок. Харли велел мне не стрелять в крупную дичь, пояснив, что калибр маловат. Закусив губу, я раздумывала, попробовать или нет, когда до меня донеслось тарахтенье двигателя. Я развернулась так резко, что чуть не выронила оружие. Звук становился громче, и я задалась вопросом, уж не приехал ли кто-нибудь к нам.

Закинув винтовку за плечо, я бросилась к нашему лагерю, где в воздух вздымалось облачко дыма от разведенного мною утром костра.

— Харли! — закричала я, как только впереди замаячила палатка.

Он выскочил из нее в одних боксерах, вооруженный и готовый убивать. Харли был очень красив. Иногда мне не верилось, что он был моим и больше ничьим. При виде меня он расслабился и опустил пистолет.

— Детка, в чем дело?

— Машина. Я решила поохотиться и услышала шум двигателя, — я замолкла, и снова раздалось тарахтенье.

Выругавшись, Харли поспешил обратно в палатку, чтобы одеться. К его возвращению вдалеке показался грузовик.

— Стой позади меня, и если придется, стреляй из винтовки, — тихо прорычал Харли.

От страха меня передернуло, но я крепко сжала приклад, готовясь выстрелить в случае необходимости. Грузовик остановился. Из него выскочил старик в рабочем камуфляжном комбинезоне и со щекой, округлой из-за понюшки.

— Это частная собственность, — заявил он, сплюнув на землю и хмуро оценив Харли. — Вы должны уехать.

— Мы застряли. У меня имение в Монтане, и мы ехали туда. Мы с женой не хотим никому навредить, — заявил Харли. — Просто проезжали мимо и увязли.

Старик прищурился.

— Здравствуйте, — нервно улыбнулась я, выглянув из-за Харли.

— Я Эд, — представился старик, немного расслабившись при виде меня. — Это моя земля, и за последние две недели мне хватило нарушителей. Я просто хочу, чтобы моя семья была в безопасности. Я вынужден попросить вас уехать.

— Мы бы с радостью, — согласился Харли. — У вас нет троса, чтобы вытянуть нас из ямы?

— Думаю, трос найдется, — подойдя к пикапу, старик осмотрел увязшее колесо. — Как давно вы буксуете? — он снова сплюнул. Старик насупился, и морщины на его загорелой коже стали заметнее.

— Две недели, — ответил Харли. — Как там дела? — он подразумевал США.

— Плохо, парень, — стиснул зубы Эд, помрачнев еще больше. — Проклятая страна летит ко всем чертям. Два дня назад мне пришлось застрелить человека.

— Можно поточнее? — напрягся Харли, и я съежилась за его спиной.

— Один урод решил, что может подкрасться к моему дому и зарезать моих цыплят, — пожав плечами, Эд снова сплюнул и, вернувшись к грузовику, порылся в кузове. — Вот я в него и пальнул.

Меня охватил ужас, и я крепче вцепилась в ружье. Нервно глянув на меня, Харли кивком указал на пикап.

— Сядь в машину, — одними губами произнес он.

Послушавшись, я быстро забралась в салон и заперлась. Старик показался мне расстроенным и страшным. Пока он прицеплял трос к бамперу нашего пикапа, я сидела в салоне. Харли быстро сворачивал лагерь. Забравшись ко мне, он был напряжен.

— Мне он не нравится, — прошептала я.

— Мне тоже. Нам нужно поскорее вернуться на чертову дорогу, — напряженно посмотрев на меня, Харли сжал мое бедро. — Не знаю, что нас ждет, но не чувствую себя в безопасности на его земле.

Несколько минут спустя нас вытащили из ямы, и мы поехали по главной магистрали, оставив пугающего старика позади. Печка работала и согревала мои замерзшие конечности, но я никак не могла расслабиться. Как не мог и Харли, судя по его хватке на руле, от которой побелели суставы. На дороге никого не было, что весьма тревожило. Конечно, нам встречались припаркованные и брошенные машины. Дорогу вокруг них усеивало битое стекло.

— Две недели очень долгий срок, — пробормотал Харли, переплетя наши пальцы.

— Куда все пропали? — спросила я.

— Не знаю, но опасность может поджидать нас за каждым углом. Нам нужно быть начеку. Стреляй в любого, кто даже просто странно на тебя посмотрит, — он сжал мое бедро, не переставая напряженно осматривать дорогу и окрестности.

— Харли, — выдохнула я. — Мне страшно.

— Мне тоже, детка, — он быстро чмокнул меня в щеку. — Мне тоже.

***

— Здесь безопасно? — спросила я, когда мы свернули на длинную тихую лесную дорогу. У нас заканчивалось топливо в баке, и мы не ели с прошлого вечера. Харли не хотел останавливаться и ехал до самой ночи.

— Безопаснее, чем на главной дороге, — сказал он, съехав на обочину. — Куда пропали люди?

— Не знаю, — сглотнув, я пожала плечами. За весь день мимо нас не проехало ни единой машины. Ни одной за много часов.

Харли выбрался из пикапа и пока заправлял бак, я нашла в кузове немного венских колбасок и банку сладкой кукурузы. Ужинали мы спешно, чтобы не задерживаться на одном месте. Нам нужно было добраться до Монтаны. Судя по дорожным знакам, мы были где-то в Миннесоте неподалеку от границы Северной Дакоты.

Радио молчало.

Пока мы ехали в темноте, на магистрали не промелькнуло ни малейшей вспышки света.

Казалось, весь мир просто исчез.

— Мне не нравится ездить ночью, — проворчал Харли. — Такое чувство, что мы как на ладони.

— Значит, остановимся?

— Да, — почесав бороду, он утомленно посмотрел на меня, — но мы не будем ночевать под открытым небом. Поспим в машине. Если с тобой что-нибудь случится, я никогда себе не прощу, — хрипло добавил Харли.

Я кивнула, не решившись заговорить и боясь расплакаться. Когда социальный работник усадил меня на стул в кабинете директора и сообщил, что погибли мои родители, я была опустошена и испугана. Но ничто не могло сравниться с ужасом сего момента, охватившим меня и сковавшим мой живот. Я за свою жизнь побывала во множестве неоднозначных страшных ситуаций и могла сказать, что никогда еще так не влипала. Ни разу.

Проехав через непроглядную тьму, Харли припарковался позади заброшенного здания и заглушил двигатель.

— Сегодня я тебя согрею, — заверил он. — Иди ко мне.

Забравшись на колени своего огромного бородача, я оседлала его и легла ему на грудь. Он гладил меня по волосам, и я слушала, как дико громыхало его сердце. Харли нервничал. Сжав объятия, я запрокинула голову и поцеловала его идеальные губы.

— Мы справимся, — уверила я. — Доберемся до твоего дома в Монтане. С нами ничего не случится. Ни в коем случае. Мы только нашли друг друга.

— До нашего дома. Доберемся до нашего дома, — исправил Харли.

Запустив пальцы в его спутанные волосы, я страстно поцеловалась с ним, надеясь передать ему свои всепоглощающие чувства. Член подо мной затвердел, и я бесстыдно потерлась об него. Харли застонал и без малейшего предупреждения начал срывать с меня одежду. Было непросто раздеться в тесном салоне, но я умудрилась стянуть с Харли рубашку, расстегнуть его штаны и снять свои. Зарычав, он сорвал с меня футболку и впился пальцами в мои бедра. Еще несколько секунд, и я освободила член, тут же скользнув на него. Мы с Харли застонали в унисон.