— Какого черта ты намекаешь на то, что я хотел бы поскорее закрыть этот вопрос? — злобно сказал Гай Рэндаллу.

— Помалкивай, — бросила Стелла брату и снова обратилась к Рэндаллу: — А почему ты так против патоанатомического обследования тела?

— Я вовсе не против! — пожал плечами Рэндалл. — Я просто пытаюсь взглянуть на дело ВАШИМИ глазами.

— НАШИМИ?

— Ну да. Все вы, по-моему, должны благодарить Бога, что он вовремя забрал дядюшку на небеса. И я бы на вашем месте не смотрел, так сказать, дареному коню в зубы. Разве ты, Стелла, не можешь убедить своего приятеля-врача подписать свидетельство о смерти?

Стелла покраснела.

— Доктор Филдинг уже был готов подписать его без всякого нажима с моей стороны. Никто из нас не хотел скандала, кроме тети Гертруды!

— Точно! — вмешался Гай. — Уж я-то сделал все для того, чтобы расследования не было.

Тут заговорила наконец тетка Гарриет, которая некоторое время открывала и закрывала рот, дожидаясь просвета в беседе, чтобы высказаться.

— Да как ты можешь говорить, Рэндалл, что я ТОЖЕ хотела смерти своего брата? Я в жизни ни о чем таком не думала! Может быть, мы с ним и не были особо близки, но… — она осеклась, видя широкую улыбку на лице Рэндалла, и продолжила уже дрожащим от слез голосом: — Нет, ты просто невыносим! Точно как твой отец!

— Но ведь вы все действительно не любили дядю Грегори, — мягко сказал Рэндалл.

— Так же, как и ты! — крикнула Стелла.

— Верно, — кивнул Рэндалл. — Как и все, за исключением разве что тетушки Гертруды. Правда, тетя, вы ведь не притворялись?

— Я тоже любила дядю, — невпопад сказала Джанет Лаптон. — И мне кажется, что ты не думаешь и половины того, что говоришь, Рэндалл.

Тот взглянул на Джанет с недовольством:

— Поздравляю, кузина. Гай и Стелла уже многие годы затыкают мне рот, но ты это сделала в один прием, и с такой элегантностью!

— Послушай, Рэндалл, только не вздумай оскорблять еще и мою дочь! — предупредила миссис Лаптон.

— Что вы, тетя! Вообще-то я зашел, только чтобы утолить собственное любопытство. То есть я уже знал о смерти дяди, но мне было интересно, почему никому из вас не пришло в голову известить меня об этом по-человечески!

— Да потому что никто не хотел, чтобы ты совал свой нос в это дело и доставлял всем нам лишние неприятности! — брякнул Гай.

— Надеюсь, я еще не сделал ни первого, ни второго? — вежливо поинтересовался Рэндалл.

— По сути дела, перед самым твоим приходом я как раз говорила Гарриет о том, что следует сообщить тебе. И я не вижу, какие у тебя могут быть претензии. В конечном счете, ты для Грегори был не ближе, чем его родные сестры. И не надо задирать нос только оттого, что ты считаешься теперь главой семьи! У тебя будет достаточно времени для этого после того, как мы заслушаем завещание Грегори. Кстати, надо будет договориться с мистером Каррингтоном, когда он сможет приехать сюда и огласить завещание. Думаю, чем раньше — тем лучше.

— Я тоже так думаю, — сказал Рэндалл. — Он приедет послезавтра.

Глаза Гертруды округлились.

— Ты хочешь сказать, что взял на себя это? Ты звонил мистеру Каррингтону? Не предупредив никого из нас?

— Да, — кивнул Рэндалл.

И в этот момент, навевая легкий аромат хороших духов, в гостиной появилась миссис Мэтьюс. Она протянула Рэндаллу руку со словами:

— Я видела у дома вашу машину, Рэндалл, и сразу поняла, что вы здесь. А, вот и Джанет! Вот и будет у нас такой семейный обед… Надеюсь, Гарриет, вы заказали свежие кексы? Ах, такой грустный, такой ужасный день сегодня…

— Насколько я понимаю, вы потратили этот день, не говоря уже о другом, на поездку по магазинам? — мрачно осведомилась миссис Лаптон.

Миссис Мэтьюс укоризненно поглядела на нее.

— Гертруда, дорогая, но ведь я покупала траурные вещи! Неужели это можно назвать поездкой по магазинам?

— Не знаю, как это еще называется, — буркнула золовка.

Рэндалл учтиво проводил миссис Мэтьюс до кресла.

— Вы, тетя, чувствуется, здорово устали, — сказал он. — Я сам всегда страшно утомляюсь, когда выбираю одежду…

— О, я не столько выбирала, сколько искала нечто подобающее такому печальному событию, — проронила миссис Мэтьюс, стягивая черные перчатки. — В такой момент уже не думаешь о красоте…

— Милая тетя Зау, у вас безошибочный вкус, который не изменяет вам и в таком расстройстве…

Миссис Мэтьюс печально заметила:

— Не то чтобы расстройство, Рэндалл, но просто… Весь день я думала о твоем дяде… Такая черная меланхолия овладела мною…

— Дорогая Зау, не надо делать из себя дурочку, декламируя в таком слащавом тоне! — резко сказала миссис Лаптон. — Не пытайтесь убедить меня, что думали сегодня о Грегори более десяти секунд!

— Да, — присоединилась Гарриет. — Если уж кто и думал сегодня целый день о Грегори, так это я! Я всю жизнь прожила с ним, и он был мне гораздо больше чем брат! Хотя мы с ним часто расходились во мнениях… Вот взять хотя бы его гардероб, который я разбираю сейчас. У него там есть отличное, только слегка поношенное пальто, и я просто удивляюсь, почему он еще раньше не отдал его садовнику… А для Гая там найдется отличный непромокаемый плащ…

— О, мои мысли о Грегори были совсем в другом плане, — томно заметила миссис Мэтьюс, — Я была в Найтсбридже и нашла время постоять на мессе. Ах, какая там была атмосфера, какая глубокая и светлая печаль! Невозможно описать словами, как эта грусть совпадала с моим настроением!

— И все-таки странно, с чего это вы решили зайти в католическую церковь, — недовольно пробурчала Гертруда Лаптон.

— Ах, там бывает так романтично, в католических храмах, — опять некстати встряла в беседу Джанет Лаптон. — И хотя я тоже не одобряю католиков, я вполне могу понять эту красоту, это благолепие…

— Нет, милочка, ты еще слишком молода, чтобы все это понять! — отвергла миссис Мэтьюс столь доверчиво оказанную ей поддержку. — Ты еще не знакома с темными сторонами жизни и, дай Бог, никогда их не узнаешь!

— Если этот высосанный из пальца разговор относился к смерти моего брата, то большей бессмыслицы я в жизни не слыхала! — заявила миссис Лаптон.

— Тише, тетя, тише! — громко прошептал ей Рэндалл. — Миссис Мэтьюс вспоминает, как она сама овдовела.

— Черт бы тебя подрал, — пробормотала за его Спиной Стелла, поняв насмешку.

— Ты прав, Рэндалл, я часто это вспоминаю, — согласилась миссис Мэтьюс. — И теперь, когда Грегори не стало, я чувствую, что осталась совсем одинока в целом мире.

Рэндалл сделал изящный жест в сторону Стеллы:

— Но, тетя Зау, вы забываете про двух своих неповторимых деток! — Он посмотрел в разъяренное лицо Стеллы и мягко добавил: — Может быть, это смягчит твое сердце, маленькая кузина и я не буду тобой проклят?

Перекрывая возмущенные голоса миссис Лаптон и Гарриет, спорящих об одежде покойного Грегори Мэтьюса, Стелла громко сказала:

— Ты гнусный подлец!

Он засмеялся:

— Спокойнее, Стелла, спокойнее!

— Ради Господа, убирайся отсюда и навсегда!

— Подумай, как вам всем станет тоскливо без меня, — заметил Рэндалл, поворачиваясь к двери. — Видишь, даже мои возлюбленные тетки прекратили ссориться между собой!

— Ты не останешься на чай? — спросила утомленная перепалками Гарриет.

— Нет, Стелла высказала определенное желание, чтобы я убрался и не появлялся здесь более, — смиренно ответил Рэндалл.

— Стелла, милая, не думаю, что ты это имела в виду, — сказала миссис Мэтьюс дочери.

— Ах, как же трудно быть главой семьи! — иронически вздохнул Рэндалл. — Но кажется, я становлюсь популярен в кругу ближайших родственников.

С этими словами он послал компании воздушный поцелуй и вышел из комнаты.

Однако после ухода Рэндалла напряжение в семье ничуть не спадало. Исследование органов Грегори Мэтьюса, результатов которого Филдинг ждал с минуты на минуту, пока не было закончено, и нервы у всех были натянуты как струны. На этом фоне приезд мистера Каррингтона и объявление им завещания покойного было как запал, поднесенный к заряду динамита.