— Вместе или разделимся? — спросил Библ.

— Вместе,- решил Капитан,- рация пригодится в пожарном случае.

Раздвигая упругие большелистые ветви, протискиваясь в тенетах вечнозеленых кустов, за которыми торчали уже описанные Малышом и Аликом высоченные мачты эвкалиптов, Капитан и Библ добрались наконец до другой полянки и прислушались. Из-за кустов доносились даже не звуки какой-то членораздельной речи, а просто вскрики, вопли, хрип, свист и хохот. Осторожно спрямив закрывающий дорогу кривой двухметровый лист, наши путешественники так и замерли на месте. Перед ними открылся наконец обитаемый уголок гуманоидного мира Гедоны.

Их было около десятка спортивного вида юношей, почти голых и загоревших до смуглости жителей тропиков. Из одежды на них были только сандалии без креплений с неизвестно как прилипшей к ноге подошвой и вполне земные пляжные плавки небесно-голубого цвета. Лишь двое предпочли темно-синие и, может быть поэтому, оказались в конфликте с голубоплавочниками. Тесно-тесно, спина к спине, отражали они их яростное нападение. Дрались «хлыстами», сверкавшие змейки которых то удлинялись, то укорачивались, смотря откуда и куда был направлен удар. Любопытно, что удары не оставляли на коже заметных следов, но каждый меткий «нахлыст» вызывал или гримасу боли, или подавленный крик, а иногда кто-нибудь из нападавших отбегал и, гримасничая, растирал пораженное место. Капитан заметил, что, встретившись в воздухе, лучистые шпаги раскалывались, срезая друг друга, и удары не достигали цели, но никто из участников схватки не использовал этот прием, стараясь прежде всего «накрыть» противника.В отличие от лохматых «младенцев» все они были аккуратно подстрижены и чисто выбриты, но внешне спортивный лоск не заслонял так и распирающей их первобытности.

— Звери! — сквозь зубы выдохнул Капитан, еле сдерживая накипающий гнев.

Юноши действительно дрались с молчаливой свирепостью, как волки в земных заповедниках, и только вой да хохот сопровождали избиение сопротивлявшихся.

Наконец один из них упал, и тотчас же две серебристые молнии накрыли спину другого. Но он устоял, ответив ударом на удар и в свою очередь сбив с ног двухметрового гиганта в голубых плавках. «Голубые», взвыв по-волчьему, участили удары.

— Звери,- повторил Капитан, уже готовый вмешаться в схватку.

— Дети,- остановил его Библ.- Не вмешивайся, это не наша игра.

— Почему игра? — удивился Капитан.

Но ответил не Библ, а старший из «голубых», видимо вожак группы, и ответил… по-русски.

— Хватит. Две дюжины ударов. Я сосчитал.

«Голубые» остановились. Кто-то крикнул:

— Он и от трех дюжин не сдохнет!

— Не по правилам,- сказал вожак.- Пусть идет.

«Голубые» расступились, пропуская силача в синих плавках. Шаги его, неуверенные и медленные вначале, понемногу крепли и убыстрялись. Под конец он прыгнул и исчез за кустами.

Двое из оставшихся рванулись было за ним, но вожак снова остановил их:

— По правилам игры положено догнать его по другой дороге и снова встретить лицом к лицу. Догоните- добьете. Я жду здесь.

Оставшись один, он подошел поочередно к лежавшим без сознания юношам и перевернул каждого лицом к солнцу. Все они казались странно похожими друг на друга, как для земного европейского глаза кажутся лица монгольского типа. Но в этих не было ничего азиатского- голубые глаза, прямой нос и овал лица напоминали землянину скорее скандинавский или англо-саксонский тип. Лишь приглядевшись, можно было заметить различия, не очень определенно и резко выраженные и только подтверждавшие первоначальную мысль о сходстве. И Капитан и Библ почти одновременно нашли объяснение: перед ними был отборный, физически полноценный и генетически наиболее совершенный вид гедонийского гуманоида.

— Может, я ошибаюсь,- не очень уверенно произнес Капитан,-но мне показалось, что они говорили по-русски. Чушь зеленая.

— Они вообще не говорили,- сказал Библ. Капитан усмехнулся:

— Значит, прямое мысленное общение. Попался, старый дурак, на удочку знакомых слов.

— Мы просто переводили их мысли в привычные нам слова,- пояснил Библ.- Сначала мне казалось, что я слышу, а потом обратил внимание, что губы у них не движутся. Возможно, у них вообще нет речи, как системы связи.

— А крик?

— И зверь кричит.

— Но зверь не мыслит.

— С глубиной этой мысли мы уже познакомились.

— Проверим лично. Есть шанс,- сказал Капитан и, раздвинув кусты, вышел на поле боя.

С молниеносной реакцией «голубой» обернулся и рассек «хлыстом» воздух. Но пробковые шлемы и шорты незнакомцев повергли его в такое изумление, что он совсем по-детски разинул рот.

— Кто… вы? — «услышал» Капитан и ответил уклончиво:

— Мы издалека.

— Почему ты водишь с собой ребенка? — крикнул на Библа гедониец.

— Он не ребенок.

— Разве у вас в школе ходят небритыми?

— Ходят.- Капитан продолжал игру.

— Так ведь он же единицы теряет.

— Что?!

— Ты что — идиот? Биты. Не понимаешь?

— По-моему, он сказал «биты»,- сквозь зубы проговорил Капитан, не глядя на Библа.

— Биты, точно,- подтвердил тот.- Он имел в виду именно биты: у нас для этого нет других терминов. Условные единицы информации. Сначала он и сказал: единицы.

— А сколько ему лет? И при чем здесь информация?

Библ только плечами пожал.

— Почему вы оба жужжите? — спросил гедониец.

— Мы не жужжим, мы разговариваем.

— Что?

— У них нет такого слова,- шепнул Библ.- Подберите другое.

— Мы общаемся. Ты разве не слышишь?

— Когда общаются, думают. И не слышат, а понимают. А я слышу: бу-бе-бо, та-ти-ту…- передразнил гедониец.- Жужжание.

— А сколько тебе лет?

— Полтора года.

Теперь изумились Библ и Капитан.

— Врет? Или у них другая система отсчета?

— Если мы услышали «год», значит, он имел в виду год. Может быть у них год другой?

— Судя по роже, ему лет двадцать, не меньше.

— Опять жужжите.

— Давно в школе? — спросил Капитан, дипломатично обходя коварный вопрос о жужжании.

— С детской площадки. Скоро полкруга. А ты сколько?

— Столько же.

— А что у вас на голове?

— Форма,- придумал Капитан.- Экскурсантам дают. Знаешь, что такое экскурсия?

— Знаю. Нас в Аору возили.

а Капитан услышал «Лора», Библ — «Аэра», но комментировать «услышанное» не стали. Возможно, это заповедник какой-нибудь или город.

— Да спрашивайте же, задавайте вопросы. Не позволяйте ему спрашивать,- шепнул Библ и спросил, опережая Капитана: — А ты любишь учиться?

— А кто любит? Ты любишь?

— Смотря что. Сегодня был в школе?

— Был. Два часа просидел у компьютера. Голова трещит — сдохнешь.

И Капитану и Библу показалось, что гедониец сказал «два часа», но «услышали» они это не очень ясно и настаивать на «часах» не могли, однако термин «компьютер» прозвучал в сознании обоих одинаково четко.

— Вы слышали: компьютер, да? — шепнул Библ, не глядя на Капитана.

— Точно. Чудеса в решете.

— Ты подумал о компьютере? — продолжал Библ, обращаясь к уже подозрительно косящемуся юноше в голубых плавках.-У нас в школе это называется по-другому. Машина, которая за тебя думает, тебе подсказывает, забирается тебе в голову и раскладывает там по полочкам всякую дребедень. А ты просыпаешься и уже все знаешь. Так?

Гедониец заржал, как лошадь. А Библ, не давая ему опомниться, продолжал обстрел:

— Чему сегодня учился?

— Счету,- нехотя отвечал гедониец, ему уже начинал надоедать этот затянувшийся экзамен,- а потом игре в «тро».

Капитан услышал «таро» и переспросил,

— Шашки,-показалось обоим.-Двенадцать клеточек горизонтально, двенадцать вертикально. Перемножишь?

— А ты?

— А я и не то могу. Двенадцать семь раз двенадцать и на себя один двенадцать. Ну?

«У них двенадцатиричная система счета»,- подумал Библ и сказал вслух:

— В уме не могу. Без счетной машины не обойтись.

— На машине всякий дурак сумеет. А я — в уме. Мне за это две дюжины единиц накинули. А за воображение минус.