Во внутренней политике Роман успешно справился со своей главной задачей — обузданием бояр, не останавливаясь ни перед ссылками, ни перед казнями. «Не убив пчел, не полакомишься медом»,— любил повторять этот князь. Как и в других европейских странах, княжескими союзниками в борьбе с олигархией выступали горожане и мелкие феодалы.
Однако наибольшую славу Роману принесли его успехи во внешней политике. После объединения Галичины и Волыни он разгромил соперников-суздальцев и в 1203 г. овладел Киевом. Итак, галицкие и волынские, киевские и переяславские — все исторические земли Украины, за исключением черниговских, оказались под единой властью. Мнилось, недалек уж день и час, когда заново объединятся все те части Киевской Руси, что ныне составляют территорию Украины. Во всяком случае Роман ближе всех посткиевских князей подошел к этой цели — потому-то современные украинские историки оказывают ему особое внимание.
На юге Роман успешно защищал украинские земли от половцев. На севере он сумел далеко углубиться на территорию Польши и Литвы. Впрочем, эта страсть бесконечно расширять свои и без того громадные владения его и погубила. Во время польского похода 1205 г. Роман со своими войсками попал в засаду и был убит. Его «держава» просуществовала всего лишь шесть лет — слишком малый срок для создания стабильного политического образования. И все же современники Романа в ознаменование его выдающихся достижений именовали его «Великим» и даже «повелителем всея Руси».
Вскоре после Романовой смерти страну вновь постигли три вечных несчастья — интриги бояр, княжьи распри, чужеземное вмешательство. И вновь распались звенья, которые Роман на протяжении всей своей жизни усердно пытался сковать в единую цепь.
У Романа остались два совсем еще маленьких сына: Данилу было четыре года, Васильку — два. И хотя мать их Ганна была женщиной волевой, ее, беззащитную вдову, вместе с малыми Романовыми сиротами галицким боярам ничего не стоило прогнать со двора. На их место были приглашены трое Игоревичей — сыновья небезызвестного персонажа «Слова о полку Игореве». Это было ошибкой бояр, которая многим из них стоила жизни. Игоревичи не спешили делиться властью с боярской олигархией и уничтожили пол тысячи бояр, прежде чем последним все-таки удалось прогнать их восвояси. Впоследствии Игоревичам не поздоровилось: все трое были схвачены галицкой элитой и повешены.
После этого поведение бояр стало уж и вовсе непредсказуемым. В 1213 г. они посадили на престол не потомственного князя, а некоего Володислава Кормильчича из своей же братии. Воспользовавшись возмущением, так сказать, «мировой общественности» этим неслыханным деянием, правители Венгрии и Польши, якобы защищая права законных князей Данила и Василька, вторглись в Галичину и поделили ее между собой. Вот в каких условиях юным Данилу и Васильку пришлось сызнова начинать «собирание» земель, некогда бывших под властью их отца.
Не было ничего удивительного в том, что Данило вступил в законные права княжения прежде всего на Волыни (в 1221 г.), где и бояре, и народ по-прежнему оставались верны его династии. Но лишь в 1238 г. он смог вернуть себе Галич и часть Галичины. В следующем году Данило присоединил к своим владениям Киев и послал воеводу Дмитра защищать город от монголо-татар. Наконец, после решающей победы под Ярославом в 1245 г. Данило подчинил себе всю Галичину. Таким образом, ему понадобилось 40 лет, чтобы восстановить владения своего отца.
Оставив Галичину за собой, Данило отдал Волынь Васильку. Несмотря на это, оба княжества продолжали существовать как единое целое под руководством более сильного старшего брата. Подобно своему отцу, Данило стремился заручиться поддержкой горожан и крестьян против боярской знати. Он основал множество городов, в том числе в 1256 г.— Львов, названный в честь Данилова сына Льва. Старые города укреплялись, новые заселялись ремесленниками и купцами из Германии, Польши, а также из городов Руси. Кроме того, после падения Киева сюда перебрались большие армянская и еврейская общины. Галицкие города были многонациональны со времени их основания, такими они и остались до наших дней. В деревнях же князь пытался защитить крестьян от боярского произвола, направляя туда специальных чиновников. В армии были созданы крестьянские полки.
Главной внешнеполитической проблемой князя Данила оставались монголо-татары. В 1241 г. они насквозь прошли Волынь и Галичину, хоть и не принесли им столь непоправимых бед, как другим землям Руси. Однако успехи Романовичей не оставили монголо-татар равнодушными. Вскоре после победы под Ярославом Данило получил грозный приказ явиться к ханскому двору. Выхода не было — пришлось подчиниться. В 1246 г. Данило отправился на Волгу, в Сарай-Бату — столицу Батыя. И, можно сказать, визит удался на славу. Князя хорошо встречали и, что гораздо важнее, хорошо провожали: во всяком случае он вышел от хана живым. Впрочем, и выкуп за свою жизнь он дал немалый — признание монгольского владычества. Сам Батый изощрялся в остроумии, всячески пытаясь унизить князя. Так, подавая ему чашу кислого кумыса, хан заметил: «Привыкай, князь,— теперь ты один из нас».
Тем, впрочем, дело и кончилось. До Волыни и Галичины от ханской столицы — путь неблизкий, так что наводить свои порядки в княжестве Данилы (вроде того, как это делалось в северо-восточных, ближайших к Орде княжествах) хану было затруднительно. И все обязанности галичан и волынян перед новыми повелителями по сути свелись к тому, что во время набегов монголо-татар на Польшу и Литву они плелись в обозе их разудалой конницы. Во всем же прочем влияние Орды в Галичине и на Волыни поначалу было настолько слабым, что Данило даже имел возможность проводить вполне самостоятельную внешнюю политику, подчас открыто направленную на то, чтобы избавиться от унизительной зависимости.
Установив дружеские отношения с Польшей и Венгрией, Данило обратился к папе Иннокентию IV с просьбой о помощи в организации крестового похода славян на монголо-татар. Взамен князь обещал свое согласие на переход всех своих владений под церковную юрисдикцию Рима. Так впервые была высказана вслух главная и постоянная проблема всей истории Галичины — проблема отношения западных украинцев к римско-католической церкви.
Вскоре благосклонность Рима к галицкому князю получила официальное подтверждение: папа прислал ему настоящую королевскую корону. И в 1253 г. в Дорогочине на Буге Данило был коронован официальным папским посланником. Впрочем, галицкого князя интересовали, по-видимому, не столько папские церемонии, сколько реальная помощь Запада в избавлении от азиатского ига. Но ее-то как раз и не было — вопреки всем папским обещаниям.
Так и не дождавшись западной подмоги, Данило все-таки уже в следующем, 1254 г., решился двинуть свои войска на Киев, дабы освободить его от монголо-татар, пока их главные силы оставались далеко на востоке. Поначалу галицкому князю сопутствовал успех. И все же удержать Киев ему не удалось. Более того, он жестоко поплатился за свои честолюбивые замыслы. В 1259 г. огромное монголо-татарское войско Бурундая неожиданно обрушилось на Галичину и Волынь. Поверженные Романовичи были поставлены перед выбором: либо крепостные стены всех городов будут немедленно разобраны (и их беззащитные жители попадут в полную зависимость от монголо-татар) — либо все они будут безжалостно уничтожены. Скрепя сердце Данило согласился полностью разоружиться перед захватчиками и вынужден был наблюдать за тем, как разрушались те самые стены, которые он так упорно возводил.
И тем не менее неудачи антимонгольской политики Данила не привели к потере его влияния на западных соседей. Огромен был авторитет галицкого князя в Польше, особенно в Мазовецком княжестве. Именно поэтому литовский князь Миндаугас (Мендовг) вынужден был пойти на территориальные уступки галицкому князю в Мазовии — несмотря на то, что как раз в это время Литва начинает свой путь к гегемонии во всем восточноевропейском регионе. Более того, в знак добрососедства Миндаугас должен был дать согласие на брак двух своих отпрысков с Даниловыми сыном и дочерью. Никогда еще галицкие князья не играли столь существенной роли в центральноевропейских делах, как при Даниле. Он прекрасно освоил такой важнейший инструмент средневековой внешней политики, как династические браки. Женив с воет о сына Романа на принцессе Гертруде — наследнице бабенбергского престола, Данило затем даже попытался (хоть и неудачно) посадить его на трон австрийского герцога.