В Коране прямо предписывается бить непокорную жену: «увещайте и покидайте их на ложах и ударяйте их» (Коран 4, 34). Даже до нынешнего дня и в самой Европе из-под пера ученых шейхов выходят специальные книги, посвященные тому, как надо «правильно» бить жену!

В качестве «домашнего задания» остается только сравнить мусульманское понимание женщины как ущемленного в правах «наиболее вредоносного», «имеющего недостатки в вере и уме» нижестоящего существа, обреченного в большинстве своем оказаться в итоге в аду, и христианское понимание женщины как созданной по образу Божию (см.: Быт. 1, 27) сонаследницы благодатной жизни, которой надлежит оказывать честь (ср.: 1 Пет. 3, 7), которая в браке имеет право быть единственной любимой (см. — Еф. 5, 28), являясь в этой любви образом Святой Церкви (см.: Еф. 5, 23, 25).

Переходы из ислама в Христианство в IX–X веках по свидетельству арабских хроник[173]

Бытует мнение, согласно которому ислам считается «необращаемой» религией, однако оно верно лишь отчасти. Менее распространенное мнение о безуспешности христианской миссии среди мусульманских народов не вполне соответствует действительности и происходит, как представляется, прежде всего из-за незнания миссионерских трудов Православия на этой ниве, в то время как сравнительно хорошо известны подвиги православных миссионеров в других местах — на Аляске, в Японии, Китае, Африке, Сибири.

Богатая и важная тема истории православной миссии среди мусульман еще ждет достойного исследователя. Здесь же, не имея возможности охватить ее полностью, мы постараемся осветить лишь одну небольшую сторону этого процесса, рассмотрев некоторые особенно значимые примеры переходов из ислама в христианство в период «Византийской реконкисты», когда империя стала переживать некоторый подъем и военные успехи начали споспешествовать православным полководцам.

В конце IX — начале X века в арабской Испании в христианство обратился местный князь Омар ибн Хафсун и вместе со своими сыновьями господствовал почти полвека в горных долинах, сидя в своем замке Бобастро.[174]

В то же время переходит из ислама в Православие курдский князь Ибн-ад-Даххак, владевший крепостью ал-Джафари. Об этом сообщает Ибн ал-Асир. Под 928 годом он пишет: «И встретился с ними один человек, по имени Ибн-ад-Даххак, который был одним из начальников курдов; и была у него крепость, называемая ал-Джафари; он отрекся от ислама, отправился к греческому царю, который подарил ему участок земли и приказал ему вернуться в его крепость. И встретили его мусульмане, сразились с ним, взяли его в плен и убили всех, кто с ним был».[175]

Тот же Ибн ал-Асир, описывая поход греков 933 года, упоминает об арабском военачальнике, перешедшем из ислама: «И с ними был Буней-ибн-Нефис, приближенный ал-Муктадира, обратившийся в христианство и бывший заодно с греками».[176]

Яхья Антиохийский в повествовании о событиях 970-х годов пишет: «И находился при Склире принявший христианство шейх, патриций, по имени Убейд-аллах, из жителей Малатии. И сделал он его магистром и послал в Антиохию… василиском [правителем] над нею».[177]

Наиболее ярким примером такого рода является, безусловно, событие 935 года, когда целое арабское бедуинское племя бану-Хабиб «в числе 12 000 всадников в полном вооружении, с семьями, клиентами (людьми, не входящими в племя, но находящимися под его покровительством, — Ю. М.) и рабами перешло к грекам, приняло христианство и стало сражаться против своих прежних единоверцев».[178] Единовременно обратились более 60 000 человек. Масуди под 944 годом упоминает о «12 000 всадников из новообращенных христиан с копьями наподобие арабских»,[179] посланных в составе греческого войска на помощь осажденному турками Валендеру. «И когда четыре царя (турка. — Ю. М.) узнали, что пришли новообращенные и греки, то они послали в свою страну и собрали находившихся среди них мусульманских купцов, которые приходят в их страну из области хазар… алан и других (народов)… И когда армии выстроились и новообращенные выступили впереди греков, вышли к ним находившиеся впереди турок купцы и призывали их к принятию религии ислама, (говоря) что если они передадутся туркам, то они выведут их из их страны в землю ислама. И те отказались от этого».[180] Арабский историк XIII века Ибн Зафир пишет, что бану-Хабиб остаются христианами и в его дни: «И бежали бени-Хабиб[181] после (смерти) Абу-Табита в страны греков и стали христианами — по сие время».[182]

Уже цитировавшийся нами Ибн ал-Асир так описывает христианизацию Малатии, завершившую поход 934 года: «В этом же году выступил доместик… во главе 50 000 греков и подошел к Малатии и осаждал ее долгое время. И погибла большая часть жителей ее от голода. И разбил он две палатки, на одной из которых был крест, и сказал: «Кто хочет принять христианство, пусть направится к палатке с крестом, для того чтобы ему были возвращены его семья и его имущество. А кто желает остаться мусульманином, пусть направится к другой палатке, и ему будет дарована жизнь и он будет доставлен в безопасное место». И направилась большая часть мусульман к палатке с крестом из любви к семьям своим и имуществу. А с остальными он отправил одного патриция, который должен был доставить их туда, где они могли считать себя в безопасности».[183] Этот пример является исключительным; в других случаях при взятии мусульманских городов таких условий для сдающегося населения не ставилось.

В качестве примера можно вспомнить, как после возвращения в X веке Антиохии в состав Византийской империи в течение нескольких лет практически все местное арабо-мусульманское население добровольно перешло в Православие, включая представителей арабской знати.[184]

Совершенно иного рода историю приводит Ибн Адари: «В 325 году (19 ноября 936–7 ноября 937 года) назначил Абул-Касим-ибн-Убейд-Аллах-аш-Ши'и начальником в Сицилию Халид-ибн-Исхака; и этот делал там то, чего не делал ни один из мусульман ни до него, ни после: он губил их (жителей Сицилии) убийством и голодом, так что они бежали в страну греков, и очень многие из них приняли христианство. И оставался он в Сицилии четыре года».[185]

Стоит вспомнить, что с конца VIII века в Константинополе действовала мечеть, в которой, как явствует из писем святого патриарха Николая Мистика, пленные арабы даже в самые победоносные для империи дни могли молиться без какого бы то ни было принуждения их к принятию христианства.[186] Помимо пленных арабов, по свидетельству ат-Табари, уже в конце IX века на территории Византии проживало немало свободных подданных императора, исповедовавших ислам. То есть прибывавшие в империю арабы не подвергались насильственной христианизации; тем не менее, как свидетельствуют источники, в большинстве своем они все же принимали христианство.

В рассматриваемый период процесс перехода арабов в христианство становится столь заметным, что находит отражение в складывающейся в то же время повести о народном герое Дигенисе Акрите, отец которого — принявший христианство эмир. Обратившиеся из ислама арабы подчас начинают играть значительную роль при дворе императоров. Один из них, например, предотвратил дворцовый переворот, раскрыв заговор против Романа II.