Наконец она затихла.

- Ворон, - шепнула она, - я тебе тоже скажу. Я ведь тоже тебя. Люблю. С самого первого дня. Только я такая дрянь.

Да уж, - засмеялся он.

Впервые в жизни ему было легко и спокойно.

Она тоже засмеялась, звонко, как никогда не смеялась.

- Ворон, - сказала она, - если бы не ты, я была бы сейчас независима и свободна. И неуязвима.

- А если бы не ты, я бы не стал калекой.

- Выходит, ты испортил жизнь мне, а я тебе, - она поднялась, оправляя платье.

Он тоже поднялся, нащупал в траве свою палку:

- Я же и говорю: мы идеальная пара.

Виринея огляделась:

- Утро. Сколько же я пролежала?

- Похоже, не меньше суток.

- Так значит сегодня… Уже День Мертвых?

- Да. Ты знаешь про проклятие?

- Аскалон рассказал мне. То есть, мы что, сегодня должны умереть? Или я что-то пропустила? Как-то не хочется умирать второй раз за день.

Ворон обнял ее за талию:

- Пойдем отсюда. А по дороге я тебе все расскажу, а ты мне. У нас есть о чем поговорить.

Они медленно направились к выходу из леса. За ними, не отставая ни на шаг, следовал Хвост.

Аскалон добрался до Дворца, когда уже совсем рассвело. Сначала он зашел в свою комнату, переоделся. Хотел разобраться в вещах – он понимал, что в свои последние часы жизни должен был что-то уладить, отдать какие-то распоряжения. Составить завещание, в конце концов. Но все валилось у него из рук. Никаких распоряжений в голову не приходило, а завещание… Что и кому ему завещать? Никаких родственников кроме отца у него не было, а во Дворце после их смерти будут жить чужие люди, они наверняка все переделают по-своему.

Аскалон посмотрел на часы. Прошло уже два часа, как он пришел во Дворец – он почти физически ощущал, как уходит время, но никак не мог заставить себя покинуть комнату.

«Уж не боюсь ли я?» - подумал он, и эта мысль придала ему сил. Он встал и решительно направился к отцу.

Правитель был у себя в кабинете за столом. Он встретил сына холодно.

- У тебя есть что нового сообщить мне? – сказал он официальным тоном, не отрываясь от своих бумаг.

- Я хочу просить тебя отказаться от власти. Прямо сейчас.

- Это я уже слышал, - Ангелар взглянул на сына без интереса. – Что-то еще?

- Да, - Аскалон сделал несколько шагов к отцу.

Тот терпеливо ждал.

- Я хочу тебе показать кое-что, - Аскалон расстегнул ворот и достал оберег.

Глаза Правителя расширились и загорелись алчным огнем.

- Это он? Ты все-таки нашел его?

- Да. Как видишь, он не попал в плохие руки и вернулся к нам.

- И ты… и ты приходишь просить меня отказаться от власти, когда у нас теперь есть оберег! Аскалон, да ведь теперь…

- Отец, - Аскалон почувствовал, что решительность его тает с каждой минутой, - у нас нет времени на разговоры. Ты откажешься от власти?

- Аскалон, опомнись!

- Значит, нет?

- Аскалон!

- Тогда прости. Но другого выхода у меня нет, - Аскалон приблизился вплотную. – Не мог бы ты… Не мог бы ты встать?

- Зачем?

- Потому… потому что я не могу ударить сидящего.

- Да ты с ума сошел! Стража! – Правитель вскочил и дернулся к двери.

В дверях показалась охрана. Но Аскалон не собирался терять времени даром. Он подбежал к отцу, схватил его за плечо и, повернув лицом к себе, со всей силы ударил.

Виринея рассказала Ворону свою историю и все, что знала о проклятии, а тот, в свою очередь, поведал ей о том, что случилось за последние три дня. Из леса они не пошли в Город, а решили отправиться к бывшему старому причалу. Сейчас ничто уже не напоминало о том, что там когда-то была пристань: все до холма, на котором Аскалон впервые увидел клефта, было скрыто под водой.

Издалека Ворон с Виринеей увидели одинокую фигурку на холме. Ива сидела на траве возле самой воды и задумчиво глядела в море. Когда тихо подошедший Ворон коснулся ее плеча, она вздрогнула, но тут же радостно вскочила. И сразу же радость сменилась изумлением:

- Виринея! – Ива не верила своим глазам.

Виринея засмеялась, глядя на ее реакцию:

- Пора уже привыкнуть к сюрпризам.

- Да, - ответила Ива, - но до сих пор сюрпризы были плохими.

- То есть, ты хочешь сказать, что рада, что я жива?

- Конечно, рада.

- Рада? После последней нашей встречи, когда я чуть не убила тебя? Ты хочешь сказать, что забыла, как я…

Ворон зажал ей рот рукой:

- Прошлого больше нет. Мы все всё забыли.

- Я рада за Ворона, - сказала Ива. – И он прав, прошлого больше нет. Только, - она помолчала, - есть ли будущее?

Все посмотрели на море. Волны плескались у самых их ног.

- Здесь был причал? – спросила Виринея.

- Да, - кивнула Ива. – Мне здесь как-то спокойнее. Дома я не могу одна. Подумала: буду ждать здесь.

- Будем ждать вместе, - сказала Виринея и уселась у воды.

Ива слабо улыбнулась:

- Вместе лучше, - она опустилась на траву рядом с Виринеей. – А Ворон мне расскажет, как нашел тебя. Ужасно интересно.

Они долго сидели, разговаривая.

Время близилось к полудню, когда волны под их ногами вдруг заколыхались, словно кто-то стал размешивать море огромной ложкой.

- Смотрите! – Виринея схватилась за Ворона.

Все напряженно глядели на море.

- Кажется, началось, - сказал Ворон.

Море побурлило несколько минут, будто решая, куда ему двигаться, вперед или назад, и вдруг быстро стало отступать. Обнажился склон холма, показался песчаный берег, а за ним и деревянные мостки причала.

- Отступает! – крикнула Виринея.

- Отступает, - повторил за ней Ворон.

Он посмотрел на Иву. Она во все глаза глядела на море, кусая губы, потом не выдержала и заплакала. Виринея нахмурилась и прижалась к Ворону.

А Ива уже плакала навзрыд, не стесняясь и не пытаясь успокоиться. Ее никто не трогал. Лишь когда рыдания превратились в судорожные всхлипывания, Ворон мягко коснулся ее руки:

- Пойдем домой, Ива.

Она покачала головой:

- Идите. Я еще побуду здесь.

Втроем они еще долго просидели на берегу, глядя, как старый причал приобретает знакомые очертания. Ива не замечала времени. Она сидела в одной позе, словно окаменев. Но день потихоньку затухал, с моря стал задувать прохладный ветерок.

Ворон поднялся и снова, теперь уже решительно, взял ее за руку:

- Надо идти домой, Ива.

Она послушно поднялась, повернулась – и застыла в изумлении. На холме перед ними стоял Аскалон. Живой, реальный.

Ива покачнулась и опустилась на землю.

- Ничего не понимаю, - сказал Ворон.

Он обернулся на море, потом снова посмотрел на холм. Аскалон быстро спускался к ним. Но подойдя ближе, он сам на минуту застыл в изумлении:

- Виринея!

- Встреча двух покойников, - прокомментировала Виринея, не спуская с него глаз. – Вот уж чего никак не могло быть.

Аскалон подошел к Иве, помог ей подняться:

- Ива, это я. Я жив.

Она смотрела на него, но была словно во сне.

- Кажется, я напрочь потерял способность что-нибудь соображать, - сказал Ворон. – Если море отступило, то… Как же ты жив?!

Аскалон рассмеялся:

- Я все объясню. Но в двух словах этого не опишешь. Может, вернемся в Город?

- Нет уж, - ответил Ворон, - ты нам все расскажешь здесь и сейчас. Или мы умрем от любопытства, а на сегодня воскресших покойников нам, по-моему, и так достаточно.

- Хорошо, - согласился Аскалон, - здесь так здесь.

Они уселись на траве и Аскалон начал свой рассказ.

- Не буду утомлять вас лишними подробностями о том, как я собирался нанести визит отцу, о чем передумал за те несколько часов. Скажу лишь, что это были не самые лучшие часы в моей жизни. Честно сказать, я до конца не верил, что смогу поднять руку на отца. Да и ему это, судя по всему, не приходило в голову. Тем не менее, я все же сделал это. Пришел к нему в кабинет, сначала еще раз предложил ему отказаться от власти – хотя уже ясно видел, что он этого не сделает, а потом собрал всю волю в кулак (чтобы забыть, кто передо мной) – и ударил. Я уже готов был к смерти, но представьте мое изумление, когда я вижу, что отец мой падает, а змеи-то нет.