Наконец с берега крикнули: «Шлюпка!». И через несколько минут вернувшийся с корабля Угрим уже что-то тихо говорил поднявшейся ему навстречу Виринее. Все: и бандиты, и пленники – смотрели на них, только Аскалон не спускал глаз с кудрявого. Тот, привстав с камня и увлекшись рассматриванием подошедшей шлюпки, выронил нож.

В ту же секунду Аскалон в два прыжка оказался рядом с ним и, подхватив нож, приставил его бандиту к горлу. Защелкали вокруг взведенные курки, но тут же все стихло – напряженные бандиты ждали подходившую Виринею. Она приблизилась быстро и встала напротив, с интересом вглядываясь в лицо Аскалона:

- Так-так. Вижу, вы тут заскучали. Ну что ж, это неплохое развлечение. И хотя нам уже пора, я, пожалуй, уделю вам несколько минут.

На ее лице не было ни испуга, ни даже удивления. Она была лишь слегка возбуждена. Аскалон похолодел, его рука, держащая нож, дрогнула.

- Я убью его, - сказал он совсем не так уверенно, как собирался.

- Да что ты? – удивилась злодейка. – Это будет ужасная утрата для нас.

Аскалон почувствовал, как оседает в его руках захваченный бандит.

Виринея подождала немного:

- Всё? Тебе больше нечего сказать? Ну, тогда скажу я. Ты дурак. Правителю должно быть стыдно, что у него такой сын. Мальчишка! Неужели ты не понял, что тебе меня не одолеть? Я сильнее тебя. Но не потому, что вооружена, не потому, что нас много, и даже не потому, что есть высшая сила, защищающая меня. Это было бы слишком просто и неинтересно. Я сильнее, потому что я свободна. Свободна от всего: от условностей, от законов, от чувств, от привязанностей. Любовь, дружба, симпатия – это слабости. Они делают человека уязвимым. Я никого не люблю, никем не дорожу – и поэтому я всесильна. Если бы ты жил, как я, ты бы тоже был неуязвим. Но ты слаб. У тебя есть чувства. Есть люди, которых ты любишь, кто дорог для тебя. И пока они будут, твою волю легко подчинить. Вот смотри: если бы мне была небезразлична жизнь того отродья, которое ты сейчас держишь в своих объятиях, мне пришлось бы выполнить любую чушь, которую ты бы мне навязал. Но, к счастью, я свободна от всяких чувств и поэтому…

Она выхватила из-за пояса пистолет и, почти не целясь, выстрелила прямо в лоб кудрявому. Тот мешком повалился к ногам Аскалона. Виринея откинула назад разряженный пистолет и победно посмотрела на своего противника, который беспомощно ловил ртом воздух.

- Видишь, как хорошо быть сильным и свободным. Я могу распоряжаться собой и никто надо мной не властен.

Она возбуждалась все больше и больше, глаза ее блестели, щеки пылали.

- А теперь посмотри на себя. Ты жалок, зависим, беспомощен. Одно мое движение – и ты потеряешь всю свою волю и сделаешь все, что я пожелаю.

Она достала второй пистолет и направила его на Олеха.

- Теперь встань на колени и поклонись мне!

Аскалон стоял неподвижно. Щелкнул курок. Аскалон вздрогнул, ноги его сами собой подкосились, а голова наклонилась.

- Аскалон, - одними губами прошептал бледный, как полотно, капитан.

- Дружба – это слабость, - неумолимо продолжала злая фурия. – Не заводи друзей, и будешь сильным и независимым. Ну, а я немного помогу тебе в этом.

Выстрела Аскалон не услышал, а скорее почувствовал. Все его члены налились свинцом, перед глазами был туман, он ничего не видел, кроме того, как медленно падал на камни Олех. Не в силах подняться, Аскалон подполз к лежащему капитану и никак не мог поверить, что тот мертв – крови почти не было, пуля пробила сердце.

Прошла вечность, и когда оглушенный горем Аскалон снова обрел способность воспринимать окружающее, он увидел над собой каменное лицо Виринеи.

- Ну, вот. Ты уже сделал первый шаг к свободе. Ты рад?

Шатаясь, Аскалон поднялся и так посмотрел на нее, что она отпрыгнула в сторону. И тут же засмеялась:

- Что-то я не вижу ни радости, ни благодарности. Неужели я ошиблась? Свобода тебя не радует? Может, ты просто не осознал еще свое счастье? – она наклонила голову и искоса посмотрела на него. - Или тут дело в другом?

Она подошла к стоящему рядом бандиту и забрала его пистолет.

- Может, ты просто не до конца свободен?

Аскалон сделал шаг к ней и чуть не упал от охватившей его снова слабости – он понял, что она имела в виду на этот раз. Виринея хищно улыбнулась и дуло пистолета повернулось в сторону еле живой от ужаса Ивы. Отец схватил дочь, пытаясь закрыть ее собой. Это очень позабавило бандитку. Она с видимым наслаждением снова взвела курок:

- Ну, что ж, господин Наследник. Я готова помочь вам стать абсолютно свободным…

- Хватит! - раздался вдруг за ее спиной громкий голос.

Ворон, парень с виолой, твердо взял ее за руку, в которой она держала пистолет, и опустил ее вниз.

- Поигралась, и довольно.

Глаза Виринеи налились кровью:

- Ты…. Ты что себе… - она снова подняла пистолет и приставила его к груди юноши.

Его губы дрогнули в усмешке:

- Не наигралась еще? Ну, убей теперь меня. А потом всех, кто здесь есть. Тебе нужен был корабль – так вон он, стоит под парусами. К чему весь этот спектакль с выстрелами и проникновенными речами?

Виринея жгла его полным бешенства взглядом, однако, на курок не нажимала.

Тут бедная Ива, не выдержав всего навалившегося на нее ужаса, еле слышно охнула и повалилась без чувств на камни, выскользнув из рук растерявшегося отца. Виринея проводила ее брезгливым взглядом, потом опустила пистолет и, не глядя ни на кого, быстро направилась к шлюпке. Будто услышав приказ, бандиты устремились за ней, и вскоре шлюпка отчалила, а на пустынном острове остались лишь снова опустившийся на камни возле тела капитана Аскалон да старый Бажан с бесчувственной Ивой на руках.

Солнце перевалило за полдень, было тепло и ясно. Красавица «Заря» мягко покачивалась на волнах, ничуть не изменившись от того, что поменяла хозяина. И судя по тому, как блестели на солнце ее борта, ей было абсолютно безразлично, что из всей небольшой команды уже не осталось в живых ни одного человека, а трое пассажиров ждали смерти на пустынном острове. «Заря» привычно готовилась к продолжению своего плавания: раздавались команды, поскрипывали снасти, сновали по палубе матросы. Между ними деловито прохаживался мохнатый Хвост, ловя носом знакомые запахи. Его хозяйка стояла, опершись о перила борта, и мрачно глядела на воду. Ее глаза сузились, она нервно кусала губы. К ней подошел Угрим:

- Все готово. Прикажешь отчаливать?

Виринея молчала, не отрывая взгляда от волн. К ней приблизился Ворон:

- Звала?

Виринея через плечо послала ему приветливую улыбку – за какую-нибудь минуту она преобразилась: от мрачности не осталось и следа – и кивнула на видневшийся вдали остров:

- Ты ведь знаешь эти места? Все, что говорят об этих островах, правда?

Ворон подошел к борту, тоже посмотрел вдаль, но ответил лишь на первый вопрос:

- Бывал.

- Ночью? – спросила Виринея, вновь одарив его ласковой улыбкой.

- Если я жив, значит, нет, - Ворон подозрительно посмотрел на нее.

Виринея зачем-то бережно сняла с его плеча виолу и опять улыбнулась:

- И ты не видел тех тварей, что, говорят, там обитают?

- Нет, - враждебно сказал Ворон, и снова бросил взгляд на остров. – А тебе это зачем? Хочешь, чтобы…

Договорить он не успел, так как два незаметно подкравшихся сзади матроса вдруг схватили его за ноги и перекинули за борт.

- Вот зачем, - Виринея подождала, пока голова юноши покажется над водой, приветливо помахала ему рукой и тут же отвернулась.

Ее лицо снова стало мрачным:

- Отчаливаем.

- Поднять якорь! – закричал Угрим, не выказав ни малейшего удивления.

Другие бандиты тоже, как ни в чем не бывало, занимались своими делами. Они осваивали захваченный корабль, настроение у всех было приподнятое, и никто из них не обратил внимания на такую мелочь, как выпавший за борт человек. «Заря» заскользила по волнам, постепенно увеличивая скорость. Угрим подошел к застывшей возле борта Виринее, обнял ее, поцеловал в щеку: