Первый день пути домой

Я надеюсь, что ведение дневника поможет мне оставаться сосредоточенным, благодаря чему я смогу благополучно добраться до дома. Это дневник не того, кто знает наверняка, куда идет и что там обретет, это дневник человека, находящегося в поиске. Но, по крайней мере, я веду поиски в верном направлении: я стремлюсь к служению Верховному Господу и Его преданным. Но мне что-то не удается дойти до этой цели самым коротким путем. В этом долгом странствии мой дневник тоже немного обтрепался и, так же, как и я, не раз был вымочен дождем.

Если я пойду самой прямой дорогой, и ничто не задержит меня в пути и ничего не случится, я доберусь до дома недели через две. Мой ум полностью сосредоточен на этом путешествии, и все мои силы направлены на то, чтобы быть бодрым телом и духом и успешно завершить путь. Теперь, когда я не защищен непрестанной харинамой ни от какой опасности, мне иногда становится немного страшно. Джапа совсем не то, что совместное пение в пути, это изливание дождя святых имен на каждого встречного, прерываемое лишь проповедью.

«Ладно, Харидева, будь бдителен», - говорю я себе. В то время, как я иду, соразмеряя свое передвижение с движением солнца, нерешенные проблемы и прежние мысли всплывают у меня в голове.

Пада-ятра и служение Гаура-Кришне Свами были самым прямым и быстрым способом разрешить все проблемы. Я был совершенно поглощен харинамой. Если человек будет все время поглощен ею, он сможет развеять все свои сомнения и достичь чистого преданного служения. Я же не смог этого сделать.

Непрерывное общение с отреченным вайшнавом очень благотворно для меня. И если я стану его учеником, это тоже будет для меня большим благом. Я смогу в любое время прийти к нему со своими сомнениями и страхами. Однако в жизни ученика также должны быть и периоды усвоения наставлений садху, в течение которых он должен учиться выполнять указания учителя и самостоятельно воплощать знания в жизнь. Я еще не готов действовать так, как действует опытный ученик, но я и не чувствую себя полноценным преданным, когда черпаю силы только во взаимоотношениях с другим человеком.

Мне нужно подавить в себе не дающее мне покоя спасение, что я вновь могу пасть. Я боюсь вновь впасть в искушение, вновь поддаться половому влечению и вновь начать пить. Сейчас, когда я стал более беззащитен, оставшись в одиночестве, мне кажется, что все мои трудности начинаются в моем уме. Майе совсем не обязательно посылать для моего искушения привлекательную женщину или соблазнять меня выпивкой. Нет, я сам порождаю соблазн. Я сам ввожу себя в искушение. Я начинаю думать о соблазне, даже не имея перед глазами определенного объекта. Это происходит тогда, когда я покидаю преданных, являющихся надежным прибежищем. Однако мне необходимо иногда покидать их общество. Мне необходимо оставаться одному, чтобы увидеть свою истинную сущность. Но, оставшись один, я должен продолжать уповать на гуру и вайшнавов. Это то, о чем я никогда не должен забывать, и сейчас я, словно на мантре, сосредоточиваю свой ум на этой мысли: «Я должен найти прибежище в преданных Господа».

Я хочу достичь такого состояния, когда, даже оставшись один, я не буду испытывать никаких страхов и опасений. Я не должен уподобляться пятилетнему ребенку, которого необъяснимый ночной страх заставляет бежать к родителям. Однако страх все-таки живет во мне, и теперь, когда я иду домой, он вновь пробуждается в моей душе.

Стоит ли мне так бояться искушения? Стоит ли мне вообще даже хотеть никогда не испытывать его? Пусть это случится и заставит меня обратиться к Кришне. Если я не обращу все свои помыслы к Кришне, я пойду ко дну. Но мне совсем необязательно идти на дно. Да, я погибну, если отвернусь от Кришны, но обратив к Нему все думы и стремления, буду счастливо жить в сознании Кришны.

Мне кажется, сам по себе я никогда не смог бы прийти к такому пониманию. Мое сознание прояснили аскеза и духовное блаженство, испытанное мною во время пада-ятры, но сам я еще подобен младенцу. Кришна Кришна Кришна хе! Кришна Кришна Кришна ракша мам! Кришна Кришна Кришна пахи мам!

Чайядеви

После того, как я написала Харидеве, мне стало вспоминаться то тяжелое время, которое нам вместе пришлось пережить. (Я чуть было не написала «тяжелое время, которое ему пришлось пережить», но это также и мой удел.) Я молю Господа о том, чтобы нам никогда в жизни не довелось больше испытать подобного. Я знаю, Харидева достаточно силен духовно, чтобы не впасть вновь в уныние. Сила приходит от предания себя воле Кришны. Теперь мы знаем, как молиться Господу Кришне и надеяться на Его милость, чего мы не знали прежде. Мы знаем, что святое имя способно очистить нас от всех грехов.

Но я должна признаться Вам, дорогие Радха-Гопинатха, что, когда я вспоминаю, что мы пережили, меня охватывает страх. Я не стыжусь молить Вас: пожалуйста, храните нас. Разве это молитва о чем-то материальном? Нет, это мольба о возможности служить Вам. Храните нас от всяческой скверны и не лишайте нас Своей защиты. Ваши слуги не должны даже на миг поддаваться влиянию гуны невежества. И Ты, Господь Кришна, утверждаешь в «Бхагавад-гите», что Твой преданный никогда не погибнет. Быть может, в моей молитве и проглядывает стремление к семейному счастью, но Вы знаете, что не оно побуждает меня молиться Вам. Я хочу, чтобы моя «семья» пребывала в кругу Ваших слуг и чтобы Харидева, мои сыновья и их семьи стали членами Вашей санги. Пожалуйста, защитите Своих слуг. Они представляют здесь, на земле Вас и никогда не должны подавать Вам повод для беспокойства или вести себя так, что Вы захотите отвергнуть их. Пожалуйста, простите меня за эту несовершенную молитву.

Харидева

Второй день пути домой

Как замечательно быть одному и идти домой. Я еще не знаю, что буду делать, когда приду.

Мое падение. Началось ли все с того, что я увидел стоящую у двери дома женщину? Или с того, что мне попалось на глаза изображение сексуально привлекательной женщины? Я ли первый заговорил с той женщиной у двери или это она первая обратилась ко мне? Сделал ли я попытку соблазнить ее? Да. Было ли это всего один раз? (Иногда я лгал людям, и даже совсем недавно я сказал, что это было лишь один раз. Но это неправда, мы встречались три раза, три ночи.)

Потом я почувствовал стыд. Она обо всем рассказала мужу и отцу, и они пришли ко мне. Муж ударил меня кулаком в лицо и сбил с ног.

Я был опозорен и не знал куда деваться от стыда. Они всем рассказали о случившемся. Я никуда не выходил из дома, сидя там в тоске и унынии. Затем руководство храма известило меня о том, что я не могу больше быть главным пуджари. Я купил дешевого вина и напился.

Чайядеви старалась как-то помочь мне, она говорила, что Господь Нараяна простит меня и что я должен молиться Ему, и просила меня не ухудшать свое положение. Но ее слова вызвали во мне лишь гнев.

Затем я на несколько дней ушел из деревни.

Три дня я беспробудно пьянствовал в соседнем селе вместе с какими-то грязными пьянчугами. Об этом я тоже умалчиваю, когда рассказываю кому-нибудь о том, что со мной случилось. Домой я вернулся пьяным, и все жители деревни видели меня на рыночной площади, когда шли домой из храма.

Так начался долгий и мучительный период в моей жизни, период поистине отшельнического существования, когда я неделями не выходил из своей комнаты. Я прожил так почти год. За это время я очень пристрастился к спиртному. А однажды я даже ходил на окраину села, чтобы найти там проститутку.

Я стал сам себе отвратителен. Я ни с кем не общался. Чайя была очень добра ко мне, но я позволял ей только приносить мне пищу и стирать мою одежду. Чтобы заработать денег, она нанялась в несколько домов мыть полы. Вот так…

О чем я думал тогда, в те дни, когда загнивал в своей норе? А о чем можно думать, когда ты вдребезги пьян? Была только жалость к себе и боль, которой отзывалось в душе людское осуждение; еще я представлял, как люди шепчутся обо мне на рыночной площади, а в голове моей бродила сентиментальная мысль о самоубийстве. Я почти ни о чем не думал; словно животное, пребывающее в непроницаемой тьме тамо-гуны, я находился в состоянии какого-то отупения, сплавленного с душевной болью, и большую часть суток просто спал.