Между собой мы нередко превозносили некоторые виды проповеди как «авторитетные виды сострадания», одновременно принижая проповеднический потенциал преданных, занятых другой деятельностью. Хотя я сказал, что, если мы хотим развить в себе сострадание к окружающим, нам нужно служить проникнутой состраданием миссии Прабхупады, многие из нас заметили, что служение миссии без внутреннего осознания смысла своих действий не приносит ни удовлетворения, ни результата.

Это может вызвать у нас размышления: «Проповедник ли я? Почему я проповедую? И есть ли у меня необходимая для этого убежденность?» На такие вопросы нельзя ответить раз и навсегда. Их нужно задавать себе постоянно; с ними нужно жить. Когда мы с течением времени найдем на них ответы, это поможет нам лучше понять, насколько мы, последователи Прабхупады, выполняем его наказ проповедовать. Чтобы ответить на эти вопросы, важно также спросить себя, достаточно ли нам просто служить сострадательной личности или Движению, основанному на сострадании. Мы стремимся получить личный духовный опыт. Такой опыт важен нам для успеха в проповеди. Вот почему мы должны спрашивать себя, почему мы проповедуем, а не просто без запинки повторять то, что сказал великий учитель. Мы проповедуем потому, что так велел нам духовный учитель, или потому, что и в самом деле считаем проповедь высшей формой благотворительной деятельности?

- Почему ты проповедуешь, Прабху?

- Ну, потому что Шрила Прабхупада убедил меня в необходимости этого.

- Он на самом деле убедил тебя в этом? Ты и вправду веришь, что Кришна - это высшая ипостась Верховного Господа?

- Конечно.

- А почему?

- Потому что Кришна - Бхагаван. Его качества удивительны.

Мы можем вести с собой такие диалоги, чтобы укрепить свою веру и выяснить, что вызывает у нас неприятие. Если же мы не захотим проверять таким образом свою веру, это приведет к развитию в нас самоуспокоенности. Вполне возможно, что наше стремление проповедовать основано лишь на указании Прабхупады, а вовсе не на собственной убежденности в том, что у нас есть нечто важное, чем мы должны поделиться с окружающими. Вполне возможно, что наша убежденность основана на том, как Прабхупада представляет философию сознания Кришны. Вероятно, мы никогда до этого не слышали ничего подобного. Послание Прабхупады удовлетворяет потребностям нашего интеллекта, и мы не прочь поделиться этим знанием с другими. Нам стоит выяснить истинную причину нашего интереса к проповеди, даже если она окажется на поверку весьма прозаической, и с этого начать работу над собой.

Помимо этого мы можем задать себе такой вопрос: «Кого можно назвать проповедником?» Самый простой ответ: проповедник - это человек, помогающий другим стать ближе к Кришне. Одно из качеств маха-бхагаваты, например, заключается в том, что, видя его, окружающие привлекаются к Кришне. Обязанность проповедника - помочь другим ощутить близость к Кришне.

Достичь этой цели можно разными способами, однако суть в том, что проповедник - это тот, кто дает другим Кришну. Поэтому к числу проповедников может относиться как активно проповедующий садху, так и преданный, из которого не вытянуть и слова. Пуджари может делиться сознанием Кришны с окружающими, с изысканным вкусом украшая Божество. Кто-то может держать ресторан, где люди, которые никогда бы не пришли на праздник, устроенный обществом сознания Кришны, могут попробовать прасад и хоть ненадолго окунуться в атмосферу преданного служения. Другие могут жить в сельскохозяйственной общине, следуя наставлениям Шрилы Прабхупады и проповедуя гостям своим личным примером. Категорий проповедников существует столько же, сколько участников нашего Движения. Есть консервативные проповедники со своими приверженцами, а также прогрессивные проповедники со своими сторонниками, и без этих двух видов проповедников наше Движение не смогло бы расти так быстро, как растет сейчас.

Внутреннее осознание того, что сострадание - это движущая сила проповеди, появляется не сразу и приходит с опытом. Когда мы впервые встречаемся с сознанием Кришны, нам еще предстоит многое узнать - не только о философии, но и о самих себе. И если нам посчастливится обрести в качестве наставников сострадательных проповедников, они вовлекут нас в деятельность, пронизанную этим чувством, и тогда мы сами

станем сострадательными. Многими преданными в нашем Движении руководят вдохновенные проповедники, которые, в частности, стараются убедить нас в том, что участие в харинамах благотворно как для нас самих, так и для окружающих. Такие проповедники укрепляют нашу веру в то, что Святое Имя - это панацея от всех страданий. Их наставления лучше всего действуют в том случае, если они заботятся не только о непреданных на улице, но и о преданных из своей группы харинамы.

Я помню харинамы, которые один такой вдохновенный проповедник устраивал в Ла Джолле (Калифорния). Ла Джолла - модное место, известное своей ночной жизнью. Особенно много людей стекается туда в субботние вечера. На улицах множество дорогих ресторанов и уличных кафе, и люди ездят в двухколесных колясках, наподобие рикш. Внезапно на улице появляется группа харинамы. Проповедник, наделенный верой, подумает: «Люди увидят нас, услышат киртан и получат благословение Святого Имени». Тот же, кому недостает такой убежденности, будет недоумевать, что преданные вообще делают в этом месте. Думая о том, насколько странно они выглядят в подобном окружении, он захочет вернуться домой. Сомнения будут разрушать в нем желание ходить на харинамы до тех пор, пока не окрепнет его вера и убежденность в правильности того, что делают преданные. Недостаточно просто подчиняться полному энтузиазма лидеру.

В сознании Кришны существуют разные уровни веры, и переход на более высокий уровень происходит через преодоление препятствий. Так, в «Мадхурья-кадамбини» Вишванатха Чакраварти Тхакур характеризует веру неофита словом утсаха-майи, буквально означающим «ложный энтузиазм». Это скорее восторженная самоуверенность, чем глубокая вера. А самоуверенность плохо сочетается с состраданием.

По мере обретения духовного опыта, преданный обычно начинает избавляться от этого ложного энтузиазма и становится более чуток к окружающим. Его самоуверенность становится ближе к состраданию, и у него возникает желание делиться сознанием Кришны с другими, поскольку он понимает, какое благо это может им принести. Одновременно такой преданный становится более внимателен к тем, кому проповедует. Это означает, что он начинает видеть в них людей, имеющих право следовать избранному им вероисповеданию или мировоззрению. Такому преданному может быть трудно проповедовать, поскольку ему приходится игнорировать чувство вины за то, что он навязывает сознание Кришны тем, кто его об этом вовсе не просил.

Вероятно, многим преданным такое сострадание покажется мирским. В конце концов, чем непреданные отличаются от человека, который, запуская воздушного змея с крыши высотного здания, подошел к самому краю и вот-вот упадет? Будем ли мы настолько с ним деликатны, что даже не попытаемся уберечь его от гибели?

Что касается меня, то мне всегда приходилось нелегко в ситуациях, когда речь шла об уважении чужих прав. Мне вспоминается один такой случай, происшедший в 1.967 году в парке, недалеко от нашего храма в Олстене. Я иногда приходил в этот парк, - точнее, это был обыкновенный холм с газоном и несколькими деревьями, “ чтобы снять напряжение, скопившееся на работе и в храме. Этот парк был одним из немногих мест, где я мог побыть один. Я называл его Парком Параматмы, поскольку там, как мне тогда казалось, я мог посоветоваться как со своим внутренним «я», так и с Кришной. И часто после похода в парк я чувствовал, что мои силы восстановлены и мне ясно, что делать дальше.

Как-то во второй половине дня, возвращаясь из парка в храм, я заметил сидящего на холме мужчину. По-видимому, он пришел в парк с той же целью, что и я. Как сейчас помню, я размышлял тогда о нашей проповеднической миссии. В те времена под ней подразумевалась необходимость говорить каждому встречному о Кришне, подчеркивая превосходство сознания Кришны надо всеми другими человеческими усилиями. Такая проповедь подразумевала приглашение в храм и, нередко, просьбу о пожертвовании. И вот передо мной сидел этот человек. Я подумал: «Надо подойти к нему», но не подошел, решив его не беспокоить. Я засомневался, нужно ли нарушать его уединение, раз он не нарушил мое. Конечно, можно было оправдать себя тем, что я наслаждаюсь уединением, будучи учеником Шрилы Прабхупады, а мысли этого человека заполнены майей. Так и не заговорив с этим человеком, я ушел из парка с чувством вины и собственной неудачливости. Однако я не уверен, что, оказавшись в аналогичной ситуации сейчас, я поступил бы иначе.