Глава 2

Принимая самое важное решение этой ночи, Рейдж считал свою жизнь удавшейся во всех смыслах:

– «Роки–Роуд»! – объявил он. – Однозначно – «Роки–Роуд»!

Когда он достал две чашки и две ложки, предназначенные для особых целей, его дочка Битти заглянула в старомодный чемодан–морозильник и достала выбранное им ведерко в полгаллона. Потом, прищурившись, посмотрела на примерно тридцать других вкусов в ассортименте.

– А что ты хочешь сегодня? – спросил Рейдж, прислонившись бедром к столешнице, выжидая.

Запрещено вмешиваться в процесс выбора мороженого. Сколько бы ни ушло времени, каким бы ни был результат, это – сакральный момент, слияние настроения, желания и капризов, нельзя подгонять или влиять на другого, даже если вас связывали родственные узы.

– Что будем смотреть сегодня? – спросила его дочь.

На мгновение он отвлёкся, уставившись на ее волнистые каштановые волосы и хрупкие плечи. На Битти была одна из его черных рубашек, которая выглядела на ней как полноценное платье, края достигали лодыжек, и складки драпировались подобно церемониальной мантии. Битти закатала рукава, и на тонких предплечьях собралось столько ткани, словно на ней был детский комбинезончик, но ей нравились его рубашки, а Рейджу нравилось, когда она их носила.

Ему все нравилось в его дочери, особенно то, как она благоговейно смотрела на него. И не потому, что он был на три фута выше в своих огромных военных ботинках. В ее глазах он был супергероем, защитником расы, воином, защищающим слабых и невинных.

Все это – правда. Учитывая его роль в Братстве Черного Кинжала, он стоял на передовой между представителями расы и любой угрозой их жизням. Но благодаря Битти он чувствовал себя сильнее, мощнее, опытнее.

Однако, чувства неуязвимости не было. Хрен ему, а не неуязвимость. Как и со всем, важен баланс, и когда дело касалось Битти, несмотря на то, что она придавала ему сил, Рейдж также болезненно осознавал свою смертность.

Никогда еще он так не боялся смерти, как сейчас.

– Пап?

Рейдж встряхнулся.

– А? А–а, фильм. Я подумывал о втором «Зомбилэнде».

– Тогда мятное с шоколадной крошкой.

Ее решимость заставила Рейджа улыбнуться.

– И «Мятное королевство» от «Бен и Джерри», а не «Брайерс».

Схватив свой выбор, Битти выпрямилась и стеклянная крышка с глухим стуком вернулась на место, запирая холод внутри.

– Вряд ли мне нужна чашка. Здесь всего одна пинта.

Рейдж опустил взгляд на посуду в своих руках и на удивление расстроился. Они всегда использовали эти чашки и ложки, которые дворецкий Фритц хранил обособленно, в дальнем шкафу кухни. Это было частью ритуала.

– Тогда и мне не нужно. – Он отложил чашки в сторону, открыл ящик и достал два кухонных полотенца. – Завернем мороженое.

Он бросил одно полотенце своей дочери, передал ей ложку, и они вместе пересекли кухню ресторанных размеров и прошли дальше, через кладовую. Когда они вышли к основанию парадной лестницы, Рейдж положил руку на плечо Битти.

– Как я рад, что сегодня у меня выходной.

– Пап, я тоже. Как твоя нога, идет на поправку?

– Да, не стоит беспокоиться. – Он умолчал про боль в конечности. – Кости хорошо срастутся. Мэнни об этом позаботился.

– Хороший он человек.

– Это да.

Они вместе поднялись по красной ковровой дорожке. Несмотря на величественность декора, золотую лепнину и хрусталь, мраморные колонны и фреску на высоком потолке, это был дом, здесь жило Братство Черного Кинжала со своими семьями, оберегая Рофа, Бэт и Рофа–Младшего. Здесь они жили в гармонии и счастье. Здесь, под этой массивной крышей, в прочных каменных стенах, под защитной пеленой мис, наброшенной Вишесом.

Замок.

Гребаный банковский сейф, в котором хранилось самое ценное, сейф, оберегающий от кражи и разрушения.

Кинотеатр располагался в самом конце второго этажа, за коридором со статуями, в крыле для персонала. Учитывая, что сейчас было за полночь, время рабочей смены, вокруг стояла тишина. Бойцы вышли на дежурство в городе; раненные, нуждавшиеся в лечении и реабилитации, остались в учебном центре; а персонал ушел на обеденный перерыв после того, как они приготовили, накрыли и убрали Первую трапезу. Тем временем, Мэри проводила в подвале сеанс терапии с Зэйдистом; Роф и Бэт играли с Рофом–младшем на третьем этаже; а остальные шеллан и дети были у батута возле бассейна, поэтому вокруг стояла тишина и благодать.

Сам кинотеатр был оборудован весьма профессионально, с сидячими местами как на стадионе и мягкой обивкой, стойкой со сладостями и автоматом для поп–корна – за которыми, как и за всем остальным, тщательно следил Фритц. Огромный экран, обрамленный красными бархатными портьерами, обновили совсем недавно. Благодаря объемному звуку «Долби» шаги Ти–Рекса в «Парке юрского периода» пробивали дробью до самого нутра.

Рейдж с Битти заняли два места прямо по центру. Прошлой ночью они сидели здесь же, поэтому пульты к компьютеру лежали в подстаканнике между сиденьями.

За секунду он оплатил фильм на «Амазон» и вывел на экран.

Когда они с Битти открыли мороженое и устроились на местах, Рейдж расслабленно выдохнул.

Идеально. Просто...

– Приятного, пап!

Битти протягивала ложку, и Рейдж стукнул по ней своей.

– Приятного, доча.

Сидя в темноте перед экраном, Рейдж улыбался так широко, что забыл про мороженое. Все было правильно в этом мире. Все проблемы закрыты. В его жизни не осталось серых пятен.

У него была дочка.

Любимая шеллан.

Его братья и друзья.

Да, был определённый стресс, и угроза расе никуда не делась, а еще и гребаные людишки вечно путались под ногами. Но он чувствовал себя как эта крепость.

Несокрушимый перед лицом бурь и нападок судьбы.

Способный выдержать любой удар.

Впервые в жизни он чувствовал нечто подобное, и в глубине души расцвела вера, что ничего не изменится. Его Мэри была его душой и сердцем. Битти – его надежда и будущее. Его братья и друзья – его руки и ноги.

И это все – невероятно круто.

Запустив ложку в «Роки–роуд»[2]... он даже не представлял, что ждет его впереди. Иначе выбрал бы другое мороженое.

Например, гребанное ванильное.

– О, ну разве она не красавица. И ее сестра. Скажи?

Когда Джабон–младший продолжил трещать о вечеринке, о которой Рейдж уже забыл, его накрыла ужасная скука, так, словно нечистоты просачивались наверх сквозь напольные доски. Он должен был избавиться не просто от этой навязчивой компании, а в принципе покинуть это место. Воздух здесь пропитан запахом горького пота и приторной медовухи в кружках в каждой мясистой руке без исключения.

Джабон подался вперед.

– Расскажи, что ты сделал с ними.

Рейдж сосредоточился на двух алкашах, сидевших на стульях среди местной достопочтенной публики. У них были густые бороды, напоминающие собачью шерсть, и одежды цвета навоза. Пошатывающиеся из–за своих возлияний, они периодически словно в такт метронома сталкивались плечами, что вело к неизбежной драке.

– Не расскажешь. – Джабон придвинул стул ближе и положил свою изнеженную руку на предплечье Рейджа... но тут же убрал, когда Рейдж выразительно посмотрел на него. – Но ты соблазнил их обеих. Одновременно. Ты обязан рассказать, каково это.

Рейдж повернулся к двум работягам, сидевшим на стульях. У них назревала ссора, и он чувствовал, что один или даже оба были вооружены.

– Ты хотя бы придешь завтра вечером? В мой дом? Тебя ждут новые любовные завоевания.

Работяга слева, тот, что с тёмными волосами, повернул голову к своему земляку. Кустистые брови, вытянутый подбородок, лицо красное, как амбарная дверь, он выплюнул, без сомнений, несколько проклятий. А потом вскочил на ноги, отличаясь равновесием стола на двух ножках. Его напарник также подскочил на зов драки.

Толчок. Рывок. А потом рука того, кто начал драку, нырнула в полы небрежно пошитой куртки.

– ... ты должен прийти завтра. Я многим сказал, что ты будешь присутствовать. И обещаю, там будут доступные женщины...

Рейдж схватил Джабона за дорогое пальто. Запихнув мужчину под стол, он сам скрылся с глаз, когда раздался первый выстрел. С ним у пьяной публики пропал всякий весёлый настрой. Но криков не было. Подобное происходило не впервые, и люди словно хорошо выучили нужный порядок действий.

А под столом Джабон выпучил бледные глаза и так крепко вцепился в свое добротное пальто, прижимая пальцы к горлу, словно это было тонкая кольчуга из шерсти, шелка и хлопка.

Затем послышался шорох и топот, толпа пряталась под дубовыми столами, за камином, барной стойкой... хотя туда никого не пустил бармен, державший собственный пистолет, защищающий свою территорию с большим интересом, чем всю остальную часть паба. Хороший делец, этот парень.

– Что же делать? – Джабон уткнулся лицом в грязную древесину пола. – Что же делать, что же делать…

Рейдж закатил глаза. Опасность быстро сошла на «нет». Три выстрела, и делов–то.

Смотря мимо множества крепких ножек столов и опрокинутых стульев, Рейдж без особого интереса оценил угрозу. Оба противника лежали на полу и не шевелились, поэтому он сел и размял больное плечо. Джабон остался на полу, словно подумывал о том, чтобы попробовать себя в профессии полового коврика. Как и все остальные посетители.

Дверь в паб открылась и закрылась, когда кто–то вошёл. Рейдж не обратил на это внимание. Люди сами несли себе проблемы. Враг редко заходил в этот театр человеческой деградации, лессеры по возможности обходили людей стороной. Тоже было справедливо и для вампиров, хотя члены расы легче могли затеряться среди бесхвостых крыс. И порой тебе так нужно приключение.

На самом деле, кроме приключений тебе ничего и не остаётся.

Человеческая толпа из тех, кто стремился избежать пуль, разорвала стройный ряд, люди начали поднимать головы и торсы.