Была середина зимних каникул. Местная школа стояла закрытая. Мы с тетей проехали мимо нее на пути через деревню. Маленькое серое здание из камня, немногим больше двухместного гаража.

Интересно, сколько в моем классе ребят? Трое, четверо? Или вообще я одна? И говорят ли они хотя бы по-английски?

Я с трудом сглотнула. И укорила себя за то, что так пала духом.

Не вешай нос, Жаклин, думала я. Шерпия — очень красивая деревушка. Может, ты встретишь здесь славных ребят.

Пригибая голову, я направилась к лестнице. Оклею весь потолок любимыми постерами, решила я. Чердак сразу станет посимпатичнее.

Может, это меня подбодрит.

— Давай помогу распаковываться? — предложила я, спустившись на кухню.

Тетя Грета отбросила с плеча длинную белую прядь.

— Нет. Над кухней хочу поработать сама. Почему бы тебе не прогуляться? Осмотрись немножко.

И спустя несколько минут я уже стояла на улице, потуже затягивая шнурки капюшона. Я поправила перчатки на меху и подождала, когда глаза привыкнут к ослепительному блеску снега.

И куда мне идти?

Я уже видела школу, магазин, церквушку и почтамт вниз по дороге. Поэтому я решила пойти наверх, к вершине горы.

Снег был жесткий и поскрипывал под ногами. Мои сапожки почти не оставляли в нем следов, когда я, пригнувшись, шагала против ветра. Посередине дорогу прорезали две колеи — следы от шин. Я решила двигаться вдоль них.

Я миновала пару домов, размером примерно с наш. Оба оказались темными и нежилыми. Возле высокого каменного дома был припаркован джип.

Во дворе я увидела детские санки. Старомодные, деревянные. У окна гостиной сидел черный кот и таращил на меня желтые глаза.

Я помахала ему рукой в перчатке. Он и усом не повел.

Людей было по-прежнему не видать.

Ветер свистел, и чем дальше я поднималась в гору, тем холоднее становилось. Чем выше, тем круче поднималась дорога, тем дальше друг от друга стояли дома.

Когда из-за облаков выкатилось солнце, снег засиял тысячами искр. До чего же это было красиво! Я повернулась и окинула взором оставшиеся позади дома — маленькие пряничные домики, утопающие в снегу.

Как чудесно, подумала я. Может быть, я все-таки полюблю это место.

— Ой! — вскрикнула я, когда у меня на загривке сомкнулись ледяные пальцы.

Я извернулась и высвободилась из ледяной хватки.

И увидела ухмыляющегося мальчишку в коричневом пальто из овчины и лыжной шапочке в красно-зеленую полоску.

— Что, напугал? — спросил он. Его ухмылка стала шире.

Прежде чем я успела ответить, из-за широкого вечнозеленого куста вышла девочка примерно моих лет. На ней был толстый лиловый пуховик и лиловые же перчатки.

— Не обращай на Илая внимания, — сказала она, отбрасывая волосы с лица. — Он еще тот поганец.

— Спасибо за комплимент, — усмехнулся Илай.

Я решила, что они, должно быть, брат и сестра. Оба круглолицые, с прямыми черными волосами и небесно-голубыми глазами.

— Ты новенькая, — заявил Илай и озорно прищурился.

— Илай считает, что пугать новеньких — очень забавно, — пояснила его сестра, закатывая глаза. — Прикольный у меня братец, да?

— А больше в Шерпии делать нечего, только бояться, — сказал Илай и его улыбка померкла.

Странные вещи он говорит, подумала я.

— Я — Жаклин ДеФорест, — представилась я. А их, как выяснилось, зовут Ролонда и Илай Браунинги.

— Мы живем здесь, — сказал Илай, показав пальцем на белый домик. — А ты где?

Я ткнула пальцем в сторону, откуда пришла.

— Там, дальше, — ответила я. Я хотела задать им еще какой-то вопрос, но остановилась, увидев снеговика, которого они слепили.

Одна его рука торчала в сторону, а другая была поднята вверх. Плечи повязаны красным шарфом. А правую сторону лица пересекал глубокий шрам.

— Этот сн-неговик… — выдавила я. — Он копия того, что я видела во дворе через дорогу от нас.

С лица Ролонды сошла улыбка. Илай опустил глаза и уставился на снег.

— Правда? — пробормотал он.

— Зачем вы слепили его таким? — спросила я. — Он такой странный! И зачем вы ему сделали этот шрам на лице?

Они нервно переглянулись.

Они не ответили.

Наконец, Ролонда пожала плечами.

— Честно, не знаю, — пробормотала она. И покраснела.

Неужели врет? Почему она не хочет мне отвечать?

— А куда ты идешь? — спросил Илай, потуже затягивая шарф на снеговике.

— Просто гуляю, — ответила я. — Вы, ребята, не хотите со мной? Я думаю взойти на вершины горы.

— Нет! — выдохнул Илай. Его голубые глаза расширились от страха.

— Тебе нельзя! — крикнула Ролонда. — Тебе нельзя!

— Прошу прощения?

Я уставилась на них, разинув рот. Да что с ними такое?

— Почему это мне нельзя на вершину? — спросила я.

С их лиц мгновенно сошел испуг. Ролонда откинула черные волосы. Илай демонстративно принялся возиться с красным шарфом снеговика.

— Гора закрыта на ремонт! — ответил, наконец, Илай.

— Ха-ха. Напомни потом, чтобы я посмеялась! — фыркнула Ролонда.

— А настоящая причина? — настаивала я.

— Э… Ну… Мы просто никогда не ходим туда, наверх, — сказала Ролонда, бросив взгляд на брата. Она ждала, что Илай что-нибудь добавит. Но он предпочел промолчать.

— Это вроде как традиция, — продолжала Ролонда, избегая моего взгляда. — Я имею в виду… просто мы туда не ходим.

— Так слишком холодно, — подхватил Илай. — Вот почему. Там слишком холодно, чтобы человек мог выжить. Ты там превратишься в ледышку за тридцать секунд!

Я понимала, что он врет. Я понимала, что это не истинная причина. Но тему решила закрыть. Мне вдруг показалось, что они очень встревожены и напуганы.

— Откуда ты? — спросила Ролонда. Она засунула руки в перчатках глубоко в карманы пуховика. — Из соседней деревни?

— Нет. Чикаго, — ответила я. — У нас там был дом на озере.

— И вы переехали сюда?! — вскричал Илай. — Из Чикаго в Шерпию?! Как же так?

— Хороший вопрос, — пробормотала я, закатив глаза. — Я, видите ли, живу с тетей. И тете Грете вдруг взбрело в голову перебраться сюда. Ну и вот… — Я не смогла скрыть горечи.

Мы еще несколько минут поболтали. Выяснилось, что в Шерпии они прожили всю жизнь.

— Не так уж и плохо. Привыкаешь видеть мало людей, — сказала Ролонда.

— И особенно хорошо, если любишь снег, — добавил Илай. — Тут его дофига и больше!

Мы дружно рассмеялись.

Я сказала:

— Увидимся позже, ребята! — И направилась вверх по дороге.

— Ты же не пойдешь на вершину, да? — окликнул меня Илай. В его голосе снова звучал неподдельный испуг.

— Нет! — крикнула я в ответ. И покрепче стянула капюшон. — Что-то ветер разгулялся. Я только еще немножко пройдусь.

Дорога сделала вираж вверх. Снег хрупал под ногами, когда я пробиралась через широкую рощицу, обильно поросшую сосняком — каждое деревце было толщиной едва ли не с карандаш. Сосны торчали под самыми невообразимыми углами. Ни одна не росла прямо.

На снегу я заметила следы какого-то животного. Енот или белка? Нет. Слишком велики. Может, олень? Я не могла сказать наверняка.

Я подняла глаза — и вскрикнула от неожиданности.

Еще один ухмыляющийся снеговик с кривым носом-морковью пялился на меня угольно-черными глазами.

Его красный шарф трепетал на ветру.

Я смотрела на длинный, глубокий шрам, прорезающий его лицо.

От ветра руки-сучья помахивали, словно он был рад меня видеть.

— Зачем лепить таких жутких снеговиков? — спросила я вслух.

Я повернулась — и обнаружила еще одного во дворе через дорогу. Такие же руки-сучья. Такой же ярко-красный шарф. Такой же шрам.

Должно быть, это какое-то популярное в деревне украшение, решила я.

Но почему тогда Илай и Ролонда не хотели об этом говорить?

Тяжелые серые тучи закрыли солнце. Тень снеговика потянулась ко мне, окутала меня.