ом апавитрах павитро ва
сарвавастхам гато ’пи ва
йах смарет пундарйкакишм
са бахйабхйантарах шучих
шрй-вишнух шрй-вишнух шрй-вишнух
Посвящаемые, запинаясь, старались повторить вслед за ним слова, которых никогда раньше не слышали. Затем он перевел: «Чистый или нечистый, кто бы он ни был, даже тот, кто прошел через все перипетии жизни, если он помнит лотосоокого Господа, Верховную Личность Бога, то становится чистым внутри и снаружи». Свамиджи трижды повторил обряд очищения водой — чашечка переходила от одного ученика к другому и снова возвращалась к нему, а в комнате стоял монотонный гул голосов, повторяющих мантру Харе Кришна. Когда мантру ом апавитрах... повторили три раза, Свамиджи поднял руку — гул стих, наступила тишина. Он начал говорить.
После короткой лекции Свамиджи попросил преданных по одному передавать ему свои четки и стал читать на них мантру — Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе / Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама, Харе Харе, которую вслед за ним повторяли все присутствующие. Закончив читать на одних четках, он подзывал к себе их владельца и, держа четки в руке, показывал ему, как читать мантру. Потом он объявлял посвящаемому его духовное имя, ученик забирал четки, кланялся и произносил:
нама ом вишну-падайа
кршна-прештхайа бху-тале
шрймате бхактиведанта-
свамин ити намине
«Я выражаю свое почтение Его Божественной Милости А.Ч. Бхактиведанте Свами, который очень дорог Господу Кришне, ибо нашел прибежище у Его лотосных стоп».
Посвящаемых было одиннадцать, и четок тоже было одиннадцать, так что повторение мантры продолжалось больше часа. Свамиджи дал каждому по нитке шейных бус которые были, как он сказал, чем-то вроде собачьего ошейника, указывающего на то, что преданный — это верный пес Кришны.
После того как Уолли получил четки и новое имя (Умапати), он вернулся на свое место рядом с Говардом и сказал ему: «Здорово. Здорово, когда тебе дают твои четки». Все посвящаемые по очереди подходили к Свами за четками и получали духовное имя. Говард стал Хаягривой, Уолли — Умапати.
Билл — Равиндра-сварупой, Карл — Карлапати, Джеймс — Джаганнатхой, Майк — Мукундой, Джейн стала Джанаки, Рой стал Рая-Рамой, а Стэнли — Стрьядхишей. Другой Стэнли, из Бруклина, который где-то работал, и Дженис, студент колледжа из Монреаля, хоть и не принадлежали к ближайшему окружению Свами, тоже пришли в этот вечер и вместе со всеми получили посвящение и новые имена — Сатьяврата и Джанардана.
Затем Свамиджи начал проводить огненное жертвоприношение. Он посыпал земляное возвышение разноцветными порошками. Затаив дыхание, все следили за его магическими действиями — он взял щепочки, окунул их в масло, поджег от пламени свечи и соорудил небольшой костер на земляном возвышении. Затем он смешал в чашке топленое масло, кунжут, ячмень и пустил ее по кругу. Каждый ученик, проходивший обряд, взял из чашки пригоршню смеси, чтобы бросить ее в огонь. Затем Свами стал читать молитвы на санскрите и попросил всех повторять за ним. Каждая молитва завершалась троекратным повторением слова сваха. На этом слове посвящаемые бросали в огонь по щепотке из смеси масла, кунжута и ячменя. Свамиджи все подливал масла, подкладывал щепок в огонь и читал молитву за молитвой, пока костер не разгорелся. Звучали молитвы, лилось масло, огонь разгорался и в комнате становилось все жарче и жарче.
Минут через двадцать Свамиджи попросил всех получивших посвящение положить в огонь по банану. Кучка из одиннадцати бананов почти погасила пламя, повалил густой дым. Некоторые из новообращенных вскочили и, кашляя, выбежали в другую комнату, а гости поспешили выйти в прихожую. Но Свамиджи продолжал лить остатки масла в огонь и все кидал в него семена. «Этот дым не ест глаза, — сказал он. — Другой ест, а этот — нет». Даже когда от дыма глаза у всех наполнились слезами, он не разрешил открыть окна. Благодаря этому почти весь дым остался в квартире, и никто из соседей не жаловался.
Свамиджи широко улыбнулся, встал перед жертвенным огнем — пламенеющим языком Вишну, и, хлопая в ладоши, запел мантру Харе Кришна. Раскачиваясь из стороны в сторону, он начал танцевать. Ученики присоединились к нему. Дым рассеялся. Он велел каждому ученику коснуться четками стоп Господа Чайтаньи на картине с изображением Панча-таттвы, которая стояла на столе. Тут он наконец разрешил открыть окна. Теперь, когда ритуал закончился и воздух в квартире стал свежее, Свамиджи рассмеялся: «Было так много дыму, что я боялся, как бы соседи не вызвали пожарную команду».
Свамиджи был счастлив. Он велел, чтобы всем преданным и гостям раздали прасад. Огонь, чтение молитв, обеты, повторение мантры Харе Кришна — все это очистило атмосферу. Дело сдвинулось с места. В Западном полушарии появились первые инициированные ученики. В конце праздника большинство учеников разошлось по домам, оставив своего духовного учителя наводить порядок после обряда посвящения.
Через три дня Свамиджи подобным же образом провел первую свадебную церемонию двух своих учеников, Мукунды и Джанаки. Он был доволен. Он закладывал основы своей миссии — движения сознания Кришны. Он дал посвящение ученикам, поженил их и накормил гостей кришна прасадом. «Если бы у меня были средства, — сказал он своим ученикам, — я бы устраивал такие празднества каждый день».
На Радхаштами — в день явления Шримати Радхарани, вечной супруги Господа Кришны, Прабхупада устроил еще одну церемонию посвящения. Кейт стал Киртананандой, Стив — Сатсварупой, Брюс — Брахманандой, а Чак — Ачьютанандой. Это был еще один праздник в комнате Прабхупады с жертвенным огнем и большим пиром.
Неподалеку, на Десятой улице, жил Аллен Гинзберг. Однажды он получил по почте любопытное приглашение:
Повторяйте трансцендентные звуки:
Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе
Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама, Харе Харе
Повторяя эти звуки, вы очистите зеркало своего ума от покрывающей его пыли.
Международное общество сознания Кришны.
Собрания ежедневно в 7.00
По понедельникам, средам и пятницам в 19.00
Приходите сами и приводите с собой друзей.
Мы ждем вас.
Свамиджи попросил своих ребят распространить эту листовку по всей округе.
Как-то вечером, вскоре после того как он получил приглашение, Аллен Гинзберг и его приятель, с которым они снимали комнату, Питер Орловский, подкатили к магазинчику на микроавтобусе «фольксваген». Мантра Харе Кришна пленила Аллена еще несколько лет назад, когда он впервые услышал ее на празднике Кумбха-мела в Аллахабаде, в Индии, и с тех пор он часто пел эту мантру. Преданные были поражены, увидев в своем скромном магазинчике всемирно известного автора «Воя», одного из лидеров движения битников. Его проповедь свободной любви, марихуаны и ЛСД, призывы привнести наркотические духовные прозрения в серые будни, его политические идеи, исследования природы безумия, бунта, наготы и попытки создать гармоничное сообщество единомышленников сделали его властителем умов американской молодежи, особенно той ее части, что обитала в Нижнем Ист-Сайде. Хотя в глазах среднего американского обывателя Аллен Гинзберг был личностью одиозной, имевшей скандальную репутацию, тем не менее слава о нем гремела по всему миру, и он, безусловно, был самой крупной фигурой из всех, кто когда-либо появлялся у них в магазинчике.
Аллен и Питер пришли на киртан довольно рано — Свамиджи еще не выходил. Они подарили преданным новую фисгармонию. «Это для киртанов, — сказал Аллен. — небольшой подарок». Аллен стоял в дверях и разговаривали с Хаягривой. Он рассказывал ему, как пел мантру Харе Кришна в разных уголках земли — на маршах мира, на вечерах поэзии, на демонстрации в Праге, в Союзе писателей в Москве. «Светский киртан, — сказал Аллен, — но все-таки Харе Кришна». Тут вошел Прабхупада. Аллен и Питер уселись вместе с собравшимися и присоединились к киртану. Аллен стал играть на фисгармонии.