— А, да, чуть не забыл. Конечно, поезжай.

Когда за шофером захлопывается дверь, Бережнов протягивает обе руки Аглае:

— Ну, красавица моя, здравствуй. Поздравляю. — Наклоняется, чтобы поцеловать Аглаю, но она испуганно отодвигается.

— Что ты, Коля! Соседи…

— Ох уж эти коммунальные квартиры, — вздыхает Бережнов. — Когда, наконец, наша страна от них избавится! — Достает из кармана небольшой футляр. Открывает. Видит вспыхнувшие радостью глаза Аглаи. — Нравится?

— Просто чудо! — говорит Аглая, любуясь серьгами. — Спасибо, милый…

— Старинные. — Бережнов очень доволен впечатлением, которое произвел его подарок. — Семнадцатый век. Без обмана. — Какой тут может быть обман, если серьги продал ему Мещерский. Павел знает толк в старине. — Все уже в сборе, Аглая?

— Все.

— Куда нести? — Бережнов поднимает пакет, который шофер поставил на пол. — Здесь фрукты, сладости, вино.

— В комнату, куда же еще? — смеется Аглая. — Опять забыл, что я живу в коммунальной квартире?

— Ну, недолго, недолго осталось ждать. Она… — Бережнов снижает голос до шепота, — протянет не больше месяца. Так сказали врачи…

На минуту ему становится стыдно, что он заговорил об этом. Прожил с Надей двадцать шесть лет. Она была хорошей и верной подругой в самые трудные времена. В чем он может упрекнуть Надю? Разве только в том, что разлюбил. Не себя же упрекать за это! Всегда виноват тот, кого перестаешь любить. Ничего не поделаешь, такова жизнь. И хотя сейчас ему несколько стыдно, он все же радуется, что Аглая скоро займет место Надежды. Будет ли Аглая таким же верным другом? Об этом он не думает. Просто хочет, чтоб она всегда была рядом.

— Идем, — говорит Аглая. — Гости обидятся.

— Надень сначала серьги. Пусть все будут убиты наповал.

Все и были «убиты наповал». Девушки завидовали Аглае, получившей этот великолепный подарок, мужчины — Бережнову, который имел возможность делать такие подарки.

— Прошу к столу! — сказала Аглая. Указала на место рядом с своим. — Николай Николаевич, сюда пожалуйста.

После первых же рюмок стало весело и шумно. Тосты — в основном за виновницу торжества — становились все короче и непонятнее.

— Котик, — шепнула Аглая. — У меня к тебе просьба. Не откажешь?

— Ни в чем и никогда! — Бережнов нашел под столом руку Аглаи, крепко сжал ее.

— У тебя в тресте работает электромонтер Громов. Он живет в нашей квартире. В не-вы-но-си-мых условиях, — Аглая мило проскандировала это слово и сморщила свой хорошенький носик. Бережнов с трудом удержался от желания тут же немедленно, на глазах у всех, ее расцеловать. — Громов очередник. Стоит в списке на получение квартиры…

— Так о чем же речь? Раз стоит, значит получит. Павел! — Крикнул Бережнов через стол Мещерскому. — Есть у нас в списке Громов? Как его зовут? — повернулся он к Аглае.

— Иван. Иван Андреевич.

— Кажется, есть, — сказал Мещерский.

— Без всяких «кажется»! — вспылил Бережнов. — Чтоб завтра с утра точно сообщил.

Аглае чисто по-женски доставило удовольствие, что он одернул Мещерского.

— А почему тебя интересует этот Иван Громов? — с внезапной подозрительностью спросил Бережнов Аглаю.

— Жалко мне их, — нараспев проговорила Аглая. — Жена у него такая милая. И двое детей. А мать Вани меня когда-то нянчила. Когда я была во-от такая… — показывая, она развела руки, слегка коснувшись плеча Бережнова.

Он на лету поймал руку Аглаи. Поцеловал.

— Получит твоя нянька квартиру. Не беспокойся.

Аглая улыбнулась. Она была довольна собой. Почти умилилась при мысли, что вот какая она добрая! Громовы век ей будут благодарны. Но еще больше радовало сознание власти над Бережновым.

Невысокий черноволосый и черноглазый человек с тонким нервным лицом неожиданно крикнул:

— Горько!

Мещерский толкнул его в бок.

— Ну-ну, ври да не завирайся! Николай Николаевич, не обращайте на него внимания. Павлов пьян…

— И в-вовсе даже н-ни к-а-пельки не п-п-ьян! — Павлов попытался подняться, но пошатнулся и непременно упал бы, если б Мещерский не успел вовремя подставить стул.

— Г-горько! — снова крикнул он, поднимая бокал.

«Нагорит этому дурню! — испугался Мещерский, который хоть и пил не меньше других, но не опьянел нисколько. — Выдаст ему сейчас Бережнов «бубны»…

Однако Николай Николаевич не рассердился:

— Умница Павлов! Горько! — и, нагнувшись, поцеловал Аглаю в губы.

— Горько! — поднял бокал Мещерский, убедившись, что ничего, кроме удовольствия, он этим начальству не доставит. «Видно, и впрямь решил жениться на Аглае. Тем лучше. Приберет его к рукам».

В ту минуту, когда Бережнов снова крепко поцеловал Аглаю в губы, открылась дверь и в комнату вошел шофер…

— Извините, — смущенно сказал он, неодобрительно поглядывая на Аглаю. — Стучал, мне не ответили…

— Ты что? — наливаясь гневом, проговорил Бережнов, с трудом сдерживая начальнические раскаты голоса. — В своем уме?!

— Извините! — на этот раз тверже произнес Женя. Дело, которое его привело, было настолько важным, что отступить он не мог даже перед гневом начальника. — Разрешите вас на несколько слов, Николай Николаевич.

— Говори. Здесь все свои. Секретов нет.

«А что, если взять, да в самом деле бухнуть при всех?.. Нет, не стоит». Твердо сказал:

— Не могу, Николай Николаевич.

Несмотря на выпитое вино и близость Аглаи, Бережнов понял, что известие, очевидно, достаточно серьезно. Встал. Отошел от стола:

— Ну? В чем дело?

Шофер быстро произнес несколько слов. Как ни вслушивалась Аглая, разобрать их она не сумела. Увидела, что Бережнов качнулся, словно от удара. Лицо его исказилось и побагровело.

«Жена умерла? Нет, не то. К этому он был готов. Но что же тогда?»

— Пошли! — глухо сказал Бережнов шоферу. И не прощаясь ни с кем, даже с Аглаей, вышел из комнаты.

Наташа сидела у окна, с увлечением заканчивая рисунок: огромная снежная баба, а рядом два крохотных мальчугана. Время от времени Наташа отрывалась от рисунка и взглядывала на Кирилла. «Ни у кого не видел таких глаз. В их темной глубине будто светятся огоньки», — думал Кирилл, сам удивляясь столь несвойственному ему поэтическому образу, так как он давно уже привык мыслить совсем иными, точными категориями.

— Кирилл… — сказала Наташа.

— Что, Рыжик?

Она не ответила. Только улыбнулась. Ей просто нравилось говорить — Кирилл. Наташа снова склонилась к рисунку. Солнце — редкий гость в зимние дни — сегодня светило ярко. И как всегда при ярком свете Наташины волосы казались совсем рыжими. Поэтому и зовет ее Кирилл — Рыжик…

Впервые они целые дни вместе. Зимние каникулы у Наташи совпали с болезнью Кирилла. Она очень волновалась за него. Очень. И все-таки была счастлива, что видит его целые дни… «Начать его портрет?.. — Тут же одернула себя: — Нет. Ведь решила же…» В прошлом году еще до свадьбы сделала набросок. Получилось и похоже, и непохоже. Совсем не удалось отразить внутренний мир Кирилла. Тогда она решила, что напишет его портрет, когда закончит Художественное училище. Не раньше. «Это будет самым замечательным моим произведением. Не потому, что у меня такой талант, а потому, что я люблю его. И еще потому, что у него необыкновенное лицо. Мужественное и ласковое. Умное и красивое». Раньше она думала, так не бывает. Оказывается — бывает. «И я самая счастливая на свете. И пусть все, что угодно, только чтоб он всегда был со мной. Пусть я даже никогда не притронусь к холсту и кисти. Пусть меня выгонят из училища… — Она на секунду испугалась этой кощунственной мысли. — И все-таки — пусть! Только бы он всегда был со мной!» Ведь надо, же было случиться тому, чтобы такой человек и вдруг полюбил ее… рыжую девчонку с веснушками!

— О чем ты думаешь, Кирилл?

— О тебе.

Раздался телефонный звонок. Они услышали, как Нелла сняла трубку. Сказала:

— Алло! Добрый день… Да, все идет как нельзя лучше. Может, конечно. Одну минуту. — Нелла вошла в комнату. — Тебя к телефону, Кирилл. Начальство.