Еще в 1974 году в Калифорнии был принят закон, ограничивающий операции лоббистов. Тем не менее их деятельность достигла такого масштаба, что в дело были вынуждены вмешаться федеральные власти. Однако в Вашингтоне подобные расследования, как правило, постепенно спускаются на тормозах и не дают каких-либо результатов.
В заключение приведем курьезную сценку, которую могли наблюдать телезрители в Вашингтоне.
…Идет заседание бюджетной комиссии палаты представителей, которая обсуждает правительственную программу по преодолению нехватки энергетических ресурсов. На одном из последних рядов мирно спит мужчина средних лет. «Этот лоббист компании «Дженерал моторе» может позволить себе расслабиться. Только что комиссия большинством голосов «похоронила» правительственное предложение ввести налоги на автомашины, потребляющие слишком много беньина», — с иронией замечает ведущий программы новостей столичной телекомпании.
Зародившись на американской земле, лоббизм стал составной частью буржуазного политического механизма и в других капиталистических странах. В Японии посредников» через которых монополии воздействуют на государственный аппарат, называют «амакудари», что означает «спустившийся с небес». Это чиновники, которые сразу же после увольнения с государственной службы, где они оказывали услуги бизнесу, устраиваются на теплые места — в частных фирмах, на постах консультантов, советников, почетных директоров. «Спускаются» они и в руководящие органы различных объединений японских промышленников.
Так, имя бывшего начальника отдела угольных шахт правительственного управления природных ресурсов и энергетики оказалось вдруг в списках руководства Национальной ассоциации предпринимателей угольной промышленности, а бывший начальник автомобильного отдела министерства внешней торговли и промышленности принимает участие в заседаниях совета директоров японской ассоциации автомобильной промышленности. Среди руководящих деятелей компаний, выполняющих военные заказы правительства, находятся бывшие служащие Управления национальной обороны, отставные старшие офицеры.
В 1977 году «спустилось с небес» 200 государственных чиновников — на 40 больше, чем в предыдущем году. По данным газеты «Акахата», за последние 10 лет более четверти начальников отделов различных японских министерств и ведомств заняли кабинеты промышленных и торговых компаний и организаций. «На протяжении минувших 15 лет, — отмечает гонконгский журнал «Фар истерн экономик ревью», — возникла гнилая система — кровосмесительный союз между политической иерархией ЛДП, крупным капиталом и чиновничьим аппаратом».
Амакудари как одно из звеньев системы власти позволяет бизнесу через квалифицированных посредников оказывать давление на правительственные органы. Есть у этого звена и другая функция — социальная. Крупный капитал не заинтересован в том, чтобы широкие массы были осведомлены относительно того, насколько тесно сращены его интересы с интересами правительства, парламента. Лмакудари служат как бы ширмой для прикрытия союза между капиталом и аппаратом управления. Они способствуют таким решениям возникающих в стране экономических проблем, которые угодны капиталу и, естественно, наносят вред трудящимся.
ЭТОТ ПРОДАЖНЫЙ, ПРОДАЖНЫЙ, ПРОДАЖНЫЙ МИР
Под сенью закона
Коррупция пронизывает буржуазное общество в разных направлениях и в разных сферах жизни. Политическая деятельность и деловые операции, чиновничий аппарат и полиция, пресса и индустрия развлечений — всюду можно обнаружить подкуп и взяточничество, корыстные «договоренности» и небескорыстные «услуги». Нельзя не отметить постоянное нарастание размаха и многообразия коррупции, которая в современный период приняла поистине грандиозные масштабы. Социальные корни этой болезни заложены в самой структуре капитализма и капиталистической эксплуатации, культе золотого тельца, угнетении, неравенстве.
В буржуазном обществе существуют классовое неравенство, неравенство граждан перед законом, расовая дискриминация.
Несколько лет назад в США прокатилась волна крупных расовых столкновений. Власти бросили против негритянской части населения вооруженную до зубов полицию и национальную гвардию. В ряде городов произошли кровавые побоища. Немало граждан негритянского происхождения было убито, еще больше ранено, избито и арестовано. Но не только мечом карателей действовали американские власти. Они прибегли и к другим, более изощренным мерам. В их числе была попытка подкупить какую-то часть негритянского населения с целью раскола движения за гражданские права, притупления классовой направленности негритянских выступлений.
В 1968 году конгресс США принял закон о субсидировании принадлежащих неграм различного рода мастерских, зрелищных предприятий, баров и т. п. Социальная задача закона — создать слой «черных» капиталистов. За годы, прошедшие после его принятия, правительственное управление по делам мелких предприятий выделило довольно крупные субсидии на общую сумму более 1,5 миллиарда долларов. Но неграм достались лишь крохи. Львиная доля субсидий осела в сейфах крупных «белых» монополий. Дело приобрело настолько скандальный характер, что им вынуждена была заняться летом 1977 года сенатская подкомиссия по федеральным расходам.
Как оказалось, механизм махинаций был до смешного прост. Белыми капиталистами, входящими в крупные концерны, были созданы подставные компании, которые формально возглавляли негры. Например, шесть групп белых бизнесменов создали 26 фиктивных «негритянских» компаний, получив в результате льготные правительственные заказы на 50 миллионов долларов. Один белый капиталист получил 7000 процентов прибыли на вложенный капитал, в то время как «президент» и «вице-президенты» созданной им «негритянской» фирмы фактически работали уборщиками. Удалось осуществить такую махинацию с помощью взяток. Несколько бывших высокопоставленных сотрудников аппарата Белого дома при президенте Никсоне получили через Управление по делам мелких предприятий свою долю доходов. Таким образом, официально запланированная американскими властями в интересах господствующего класса крупномасштабная акция социальной коррупции была почти сведена на нет алчностью самих же предпринимателей.
Судебная практика тысячекратно подтверждает тот факт, что неравенство и коррупция неизменно идут рядом, точно так же как за человеком следует его тень.
В США в 1977 году почти одновременно закончились два судебных процесса. По сфабрикованному делу об убийстве полицейского поэтесса и историк Ассата Шакур — активистка движения за гражданские права американских негров — была приговорена к пожизненному заключению. С самого начала средства массовой информации раздули клеветническую, расистскую кампанию. Судья-расист вел процесс с вопиющим пристрастием в пользу откровенно лживого обвинения. Оценку процессу дала сама А. Шакур. Выступая на суде, она подчеркнула, что в Америке не существует справедливости, особенно в отношении негров и бедняков. Кодекс господствующего и обладающего наибольшей властью класса подменяет собой кодекс законов.
Другая американка, белая и богатая, предстала на другом судебном процессе. Ее имя — Патриция Херст. Она дочь газетного магната Рандольфа Херста. В суде было доказано, что Патриция Херст и ее сообщники, члены террористической банды «Симбионистская армия освобождения», грабили банки и магазины. Патриция привлечена к ответственности не впервые. За ограбление банка в Сан-Франциско она уже была осуждена на 35 лет заключения. Но последнее слово сказала не подсудимая, а миллионы ее папаши. Патриция после первого грабежа осталась на свободе, а на втором процессе ее приговорили к смехотворному наказанию: к пяти годам тюремного заключения условно. Добавим к этому, что два соучастника ограбления — Эмили и Билл Харрисы — получили 11 лет заключения каждый и находятся в тюрьме.
«Если бы она была девушкой из бедной семьи или цветной, ей пришлось бы провести долгие годы за решеткой», — говорили в телевизионном интервью очевидцы процесса. Что конкретно сыграло решающую роль в избавлении преступницы от наказания? Капиталы ее отца. Были наняты лучшие адвокаты, способные доказать, что черное — это белое, была проведена многообразная работа вокруг суда и в министерстве юстиции, была развернута соответствующая кампания в мощной херстовской прессе. Проводились и другие, миру неведомые мероприятия. Все вместе это и составило тот комплекс, который именуется одним словом — коррупция.