— Мальчишки, а мне ведь за Катькой пора, — сказала Василиса.

— Подожди! — попросил Роман.

— Я уже опаздываю.

— Тогда вот что. Завтра встречаемся в три часа у колонки, что в начале улицы.

— Почему возле колонки? — спросил Варежка.

— Потом объясню. Поняла, Василиса?

— Хорошо, — сказала она.

Варежка спросил:

— Александра Александровна, а что дарят на день рождения женщине?

Брови у тетушки поднялись и не опустились.

— Женщине?

— Ну, что бы вам понравилось?

— Мне?

Брови встали на место. Тетушка улыбнулась.

— Розы, мой милый, алые розы.

Варежка невольно глянул на розовый куст, распустивший вчера поутру два бутона. Он тут же перевел глаза, помрачнел.

— Это я так, — сказал он. — Просто на литературе обсуждали.

Тетушка усмехнулась и подошла к окну. Она смотрела на улицу, на воробьев, облепивших провода, на красные шапки рябин, на лужи, плохо просыхающие теперь. Она потрогала белыми пальцами розы и сказала:

— И еще одна осень. И опять в нашем окне — розы. Не удивительно ли? Николаша!

— Да, — сказал Варежка. — Очень даже.

— Я не люблю осени, — тетушка отломила ветку с розами и попросила: — Николаша, намочи тряпку и обмотай ею веточку.

— Это мне? — испугался Варежка.

Александра Александровна поправила на плечах вязаный платок и села в кресло листать журналы и смотреть в окно, где опять наступила осень.

Носить цветы дело не мальчишеское. Варежка завернул ветку в газету, потом в другую, но все равно боялся встречных мальчишек. Он очень обрадовался, когда увидел, что возле колонки стоят Роман и Ленька.

— Что у тебя? — спросили они разом.

— Подарок.

— Цветы? Варежка покраснел.

— Роза.

— Здорово! — сказал Роман. — Осенью — розы. Где достал?

— Тетка дала.

— Баба-яга?

Варежка опять покраснел.

— Она в общем-то добрая…

— Идет!

Ленька сказал это шепотом, но все вздрогнули и заволновались.

— «То» — на месте? — спросил Варежка.

— На месте.

Улица была длинная. И оттуда, где смыкались желтые осенние деревья, шла Василиса.

— Ну вот и я. Здравствуйте!

— Здравствуй, — сказал Роман. — Поздравляем тебя…

— С днем рождения! — хором выпалили Варежка с Ленькой.

— Спасибо! — Василиса смутилась и тоже покраснела, как все они.

— На! — Варежка сунул ей в руки газеты.

— Спасибо!

Она развернула газеты и засмеялась от радости.

— Розы! Осенью — розы! Варежка, милый! Надо же — розы!

Проходившая мимо женщина остановилась. Посмотрела на розы и вздохнула.

Мальчишки были горды. Розы понравились.

— Идем! — сказал Ленька торжественно.

Они втроем пошли вперед, оборачиваясь и приглашая взглядами Василису, словно были добрые сказочники и вели ее в удивительную страну. Она догадалась, что мальчишки задумали что-то. Она шла за ними и улыбалась. Они вдруг посмотрели куда-то вверх, потом на нее. Она засмеялась, глядя на их возбужденные лица, подняла глаза и остановилась.

Дома продолжались неприятности. Дома забыли, что ей исполнилось тринадцать лет! А здесь помнили. Здесь помнили, что Поганка — улица Василисы Прекрасной.

На каждом доме, над старыми пятнами стершихся номеров, висела белоснежная дощечка, и алыми буквами на ней было написано:

Ребята пошли дальше, глядя на дощечки и оборачиваясь к Василисе.

А где-то близко рокотал трактор.

Улица повернула, и ребята вышли к своей Республике.

А Республики не было.

Бульдозер свалил старый дом и теперь ездил среди помоек, сравнивая их с землей.

— Как же так? — спросил Варежка.

Никто ему не ответил.

Они решили пойти к родителям Василисы и сказать им, что мучать дочерей не позволят.

Они пошли. Сначала смело, а потом потише.

— Не послушают они нас, — сказал Варежка. — Прогонят.

— Не имеют права! — крикнул Ленька.

Роман вздохнул.

И вдруг они увидели Ленькиного отца и Александру Александровну.

Взрослые шли в ту же сторону, куда и мальчишки.