Появились также «исследования», призванные реабилитировать уже не только гитлеровский генеральный штаб, генералитет вермахта и крупных промышленников н банкиров, но и аппарат гитлеровского государства, многочисленных служащих различных рангов. Западногерманский историк Г. Момзен посвятил серию статей теме «Чиновничество в третьей империи», в которой осуществил «операцию отчуждения» от фашистского режима и гитлеровского руководства уже в отношении министерской бюрократии. Он утверждал, будто бы между фашизмом и государством существовала принципиальная разница и даже противоречия, а государственный аппарат во все времена придерживался «конструктивной государственной тактики», в то время, как фашистское руководство осуществляло «разрушающий государство» курс. При помощи подтасовок и манипуляций западногерманская историография «доказывает», будто бы люди, которые, как широко известно, верой и правдой служили фашистскому режиму и были соучастниками всех его преступлений, не только не несут какой бы то ни было ответственности за это, но даже заслуживают уважения как борцы против бесчеловечности и тоталитаризма.

Уже известный нам Г. Якобсен выдвинул в развитие этой легенды свою схему, согласно которой особенно остро шла борьба в области внешней политики гитлеровской Германии между «негосударственными учреждениями партии» (нацистской. — А. Б.), с одной стороны, и «сознательными слугами государства» во внешнеполитическом ведомстве, с другой. Развивая далее свою концепцию, Якобсен утверждает, будто бы агрессивная политика гитлеровцев осуществлялась вопреки воле и намерениям подавляющего числа германских дипломатов, которые не могут нести за нее никакой ответственности. Так делается попытка реабилитировать весь личный состав ведомства Риббентропа, являвшийся организатором многочисленных провокаций накануне и в годы второй мировой войны, получают отпущение грехов гитлеровские дипломаты, многие из которых состоят и сегодня на службе во внешнеполитических органах ФРГ.

С целью реабилитации многочисленных звеньев и органов государственного и военного аппарата «третьего рейха» западногерманская буржуазная историография усиленно пропагандирует тезис о «принципиальном различии» или даже «противоречиях», которые будто бы существовали между фашизмом и государством. Согласно утверждениям некоторых историков, последнее, якобы скрыто и упорно сопротивляясь гитлеровской верхушке, «смягчало» и «амортизировало» наиболее бесчеловечные акты нацистского режима. Нетрудно заметить, что подобным путем вина за преступление фашизма возлагается только на узкий круг сообщников Гитлера, а решения Нюрнбергского военного трибунала о признании преступными ряда организаций фашистского государства ревизуются и объявляются недействительными.

Более того, даже организация СС, которую приговор Нюрнбергского трибунала безоговорочно признал преступной, подчеркнув, что она в сравнении с другими органами гитлеровской диктатуры «была еще более активным участником в совершении военных преступлений и преступлений против человечности»[3], — с легкой руки Г. Момзена и некоторых других реакционных историков объявлена полем деятельности «ячеек антифашистского сопротивления». Многочисленные публикации неонацистских авторов объявляют эсэсовцев предтечами борьбы за «новую Европу», «первыми гражданами» Европы и «элитой нации». Неонацистские военные историки П. Гауссер, Е. Кроймер, К. Менерт, Л. Грейль, Е. Эстебан являются авторами монографий о кавалерах «рыцарского креста» из «ваффен-СС», об эсэсовских гренадерских частях, о «голубой дивизии» испанских фашистов, написанных в апологетическом духе. А западногерманский историк Г. Майер утверждает даже, будто бы руководство СС — Гиммлер и его приближенные — в конце войны старалось изменить «форму государства» для того, чтобы «Германия избежала худшей судьбы». Как пишет Майер, опора на СС — самую могущественную силу в стране могла бы иметь решающее значение для «оппозиции».

Так, освобождая от ответственности одну за другой преступные организации фашистского режима, реабилитируя гитлеровских военных преступников, реакционная историография пытается создать алиби для фашистского режима в целом. В ее изображении третий рейх становится отнюдь не государством кровавой террористической диктатуры, а «империей» дуализма, в которой якобы шла непрерывная борьба между разрушительной политикой фашизма, олицетворяемой Гитлером и небольшой кучкой его приверженцев, с одной стороны, и государством, включающим армию, бюрократию, «хозяев экономики», а в конце войны и СС, — с другой.

Мемуары бывших гитлеровских военачальников и крупных чиновников, «труды» реакционных буржуазных историков настойчиво повторяют мысль о некомпетентности фюрера в военных и государственных вопросах, о пагубном характере издаваемых им приказов и распоряжений. Естественно возникает вопрос: почему же военачальники, промышленники и служащие высоких рангов, понимавшие несостоятельность распоряжений фюрера, их пагубный для Германии характер, беспрекословно проводили эти распоряжения в жизнь? Для оправдания безоговорочного повиновения генералитета и высшего чиновничества Гитлеру, реакционная историография выдвинула и развила легенду об «иррациональном характере» власти Гитлера в его «демонической силе», которой якобы невозможно было противостоять.

Так, западногерманские историки Ф. Майнеке, Г. Риттер, М. Фрейнд, Л. Дехио утверждают, что причины возникновения фашизма в Германии не могут быть объяснены с позиции логики, поскольку сама гитлеровская диктатура носила «иррационалистический» характер, представляя собой загадочный, непознаваемый и необъяснимый феномен, который не может быть понят или объяснен последующими поколениями. «Гитлер и даже Геббельс оказывали магическое влияние на массы», — заявляет западногерманский историк Карл Миш. Об «околдовывающем влиянии Гитлера» твердит и Ф. Рихерт.

Легенда о «демонической» личности Гитлера, воспрепятствовать которой было якобы невозможно, представляет большое удобство для бывших нацистов, гитлеровских преступников, для реакционных кругов финансового капитала, которые сейчас отмежевываются от участия в подготовке национальной трагедии германского народа. Ведь, как остроумно заметил западногерманский публицист Гарри Просе, «ответственность за все то, что происходило в третьем рейхе, переносится из человеческой сферы в демоническую сферу… Лишь судьба виновата в том, что носитель зла Гитлер пришел к власти в стране».

Различные направления буржуазной историографии в течение многих лет готовили почву для полной реабилитации фашизма и коренной ревизии вопроса об ответственности за преступления гитлеровцев и развязанную ими войну.

В настоящее время эта ревизия уже открыто осуществляется неонацистами, реваншистским направлением западно-германской буржуазной историографии, окончательно сформировавшимся в конце 50-х Годов. Если буржуазные историки «консервативного» направления еще не решались полностью отрицать вину фашизма перед немецким народом и народами мира и подвергали переоценке лишь отдельные стороны истории фашистского рейха, сопровождали свои утверждения многочисленными оговорками и широко использовали псевдолиберальную фразеологию, то неонацисты поставили своей задачей осуществить тотальную переоценку всей истории гитлеровской диктатуры, ее внутренней и внешней политики. Неонацистский историк Г. Граберт, книга которого «Немецкий национализм после 1945 года» представляет собой попытку своеобразного историко-философского обоснования задач неофашистской историографии, считает, что уже произошел долгожданный коренной перелом в освещении истории недавнего прошлого Германии. Граберт призывает раз и навсегда решительно покончить с вопросом о вине Германии и создать «истинную» историческую картину 12-летнего господства гитлеровцев. «Обвинения, висящие над немцами, — утверждает Граберт, — угнетают нацию, препятствуют ее национальному самоопределению и национальному возрождению». Он обращается к правым политическим кругам ФРГ с призывом не препятствовать этому процессу, а, наоборот, способствовать ему и тем самым «проложить путь национальной демократии», т. е. неофашизму.