Большую организационную работу Василий Блюхер проводил в частях гарнизона. За две бессонные ночи ему удалось разработать Инструкцию выборным комиссарам при воинских частях и опубликовать в «Приволжской правде».

16 ноября Блюхера срочно вызвали в ревком. Куйбышев сидел за столом и что‑то торопливо писал. Услышав шаги, поднял голову. Блюхер увидел усталые глаза, суровые складки на лбу и в углах рта. Мелькнула догадка— случилась какая‑то беда.

Куйбышев закрыл дверь на ключ. Внимательно осмотрел Блюхера, как будто видел впервые. Начал разговор, как всегда, с главного:

— Товарищ Блюхер, ревком решил послать вас комиссаром сводного отряда против Дутова. В район Челябинска. Мы только что получили боевое задание из Центрального Комитета партии, непосредственно от Ленина. Мы посовещались и остановились на вашей кандидатуре. Поручение чрезвычайной важности…

В дверь постучали.

Куйбышев раздраженно махнул рукой:

— Я отключился от текущих дел, чтобы нам никто не мешал. Белоказачьи отряды окружили Челябинск и перерезали железную дорогу, имеющую огромнейшее хозяйственное и политическое значение. Подчеркиваю — огромнейшее! Москва и Питер ждут продовольственные эшелоны, а они отрезаны казаками. Высылаются отряды из Петрограда и с Урала. Когда они прибудут, неизвестно, а промедление гибели подобно. Нам поручено выделить полтысячи бойцов на челябинский участок фронта. Нанести первый удар. И вы, как комиссар, должны обеспечить незамедлительное выполнение этой операции.

Блюхер нервно потер вспотевшие ладони. Неожиданные вести ошеломили. Как все резко поворачивается — задание самого Ленина. Решающий участок. Первый удар. И полная неизвестность.

Валериан Владимирович не торопил собеседника. Он хорошо понимал его состояние. Пусть приобретет уверенность в своих силах. В такую минуту следует подбодрить человека. И Куйбышев встал, сказал задушевно:

— Не робей! Не робей, Василий Константинович. Поможем. Непременно поможем. Надо энергично действовать. На формирование и сборы мы можем отпустить двадцать четыре часа и ни минуты больше. Советую укрепить отряд солдатами–большевиками. Ты их всех знаешь. Я уверен в успехе…

Блюхер поднялся, спросил:

— А кто будет командовать отрядом? Сейчас у многих тяготение к домашней жизни. Удерет… А я еще никогда не командовал.

Куйбышев взглянул на часы, сказал:

— Командира подберет комиссар гарнизона Мельников. Найдет специалиста. Вот у него и учись. Помни— комиссар должен в любое время заменить командира.

— Сделаем все возможное, Валериан Владимирович.

Блюхер зашел к Мельникову и от него узнал, что начальником отряда назначается капитан В. К. Садлуцкий.

— Что это за человек? — поинтересовался Блюхер.

— Боевой офицер. Беспартийный. Немного медлителен, но зато военное дело знает хорошо. Отряд скомплектуем сами. Возьмем лучших солдат из запасных полков и добровольцев–красногвардейцев.

— И обязательно артиллеристов!

— О, да ты быстро входишь в роль. Дадим батарею.

— А может, две?

— Для начала хватит и одной. Придется еще отряды комплектовать. Их с голыми руками не пошлешь.

— Ладно. Отберем у дутовцев. Я пошел…

Он еще не знал, куда в первую очередь пойти, с чего начать. Ясно, что сегодня да и завтра спать не придется. Вот и начались тревожные дни и бессонные ночи. И захочешь вздремнуть, отдохнуть, да неотступные заботы не позволят. Придется отвечать за пятьсот человек. А пока их нужно собрать, вооружить, обмундировать, обеспечить пайком хотя бы на неделю.

…Уложились в срок, указанный Куйбышевым. 17 ноября Самарский сводный отряд выехал на фронт. На вагонах мелом и белой краской было написано: «Демобилизованные. Едем домой!»

Это сделали по предложению комиссара Блюхера:

— Не следует привлекать к себе внимание. Попробуем перехитрить дутовцев. Сейчас многие солдаты домой едут.

Хитрость помогла. Эшелон беспрепятственно проскочил белогвардейские заставы атамана Токарева и прибыл в Челябинск. Оставив эшелон в тупике, комиссар Блюхер с двумя связными прошел в город. Побывал в 109–м и 163–м запасных полках и убедился в том, что солдаты стоят на стороне Советов. С песнями, строевым шагом провел отряд по городу. Нарочито растянутую колонну замыкали артиллеристы. Жители вышли на улицы полюбоваться одетыми в новенькие шинели, папахи и сапоги бравыми, подтянутыми самарцами.

Весть о прибытии огромного отряда красных разнеслась по округе. Атаман Токарев отвел свои отряды от Челябинска.

В тот же день, 20 ноября, были распущены эсероменьшевистский Комитет спасения родины и революции и городская дума. Большевики организовали Военно–революционный комитет, который сразу же довел «до сведения всех правительственных и общественных учреждений, что все распоряжения, исходящие от губернского комиссара бывшего Временного правительства Архангельского, считать недействительными».

Обо всем этом комиссар Самарского отряда и член Челябинского ревкома Василий Блюхер с глубокой радостью доложил по телеграфу В. В. Куйбышеву.

Важный узел трех железнодорожных линий — Самаро–Златоустовской, Пермской и Сибирской — город Челябинск снова стал советским.

Избранный в состав ревкома и в члены исполнительного комитета Челябинского Совета Василий Блюхер в то же время оставался комиссаром Самарского отряда и считал основной эту должность. Он понимал, что встреча с Дутовым неизбежна, надо готовиться к упорным боям. Решил поговорить с командиром отряда Садлуцким. Спросил:

— Что вы знаете о Дутове?

— Примерно то же, что и вы, — усмехнулся Садлуцкий.

— Противника надо изучать, собирать о нем сведения.

— Прописная истина! Кое‑что мне известно. Дутов — полковник генерального штаба, атаман Оренбургского казачьего войска. Имеет большой жизненный и боевой опыт. Умен и хитер. Видимо, эти качества учел Керенский, назначив Дутова особоуполномоченным по заготовке продовольствия в Оренбургской губернии и в Тургайской области. Дальновидный ход. Именно Дутов стал военным диктатором…

— Все это история. А ведь нам завтра придется воевать с Дутовым, — не скрывая раздражения, заметил Блюхер.

Командир отряда достал папироску, не спеша закурил, сказал:

— Перебивать собеседника нетактично, если даже он и не прав. Разберем вторую часть вопроса. Основу дутовской армии составляют недовольные Советской властью богатые казаки. Предполагаю, что сейчас у Дутова под рукой не более двух тысяч сабель и штыков. Если боевые операции повстанцев будут развиваться успешно, а это весьма вероятно, войско Дутова вырастет до двенадцати — пятнадцати тысяч.

— Ну, а что мы должны предпринять в ближайшее время?

— Ждать подкрепления из центра. Силами одного Самарского отряда Оренбург не освободишь. А пока надо заниматься строевой и боевой подготовкой. Безделье, подобно ржавчине, разъедает армию.

Блюхер молча покатал карандаш по столу, попросил:

— Нет ли у вас какой‑нибудь литературы по военному делу? Одолжите на вечерок–другой.

— Почти ничего. Вот только устав полевой службы. Но ведь он с царских времен.

— Ничего! Будем учиться по старому, пока новый не написали.

— Похвальное стремление, учиться никогда не поздно.

Блюхер взял устав, поблагодарил и пошел к себе, в гостиницу «Эрмитаж». Читал до поздней ночи. Выписывал команды. Старался на бумаге изобразить способы маневрирования в бою: охват, обход, сочетание их с фронтальной атакой. Все оказалось куда сложнее, чем думал раньше. Это тоже наука, и довольно трудная.

На следующий день разыскал Народную библиотеку.

Пожилая скромно одетая бледная женщина растерялась, увидев человека в шинели с внушительным маузером на боку. Оробело спросила:

— Обыск? Реквизиция?

— Да что вы! Читатель я. Комиссар Блюхер. Посмотрите, пожалуйста, что у вас имеется по военной науке.

— Безусловно, подыщем. Подождите минутку.

Принесла стопку книг.

— Выбирайте, что подойдет. Можете домой взять. Здесь у нас холодно. Давно не топят, нет дров.