Красиков успокоился и стал рассказывать.

— Мне передал полковник (он тоже здесь), что ему удалось добиться разрешения перейти границу в этой точке для нас двоих и еще в воскресенье для другой пары.

— А мы что, лететь будем? — спросил Ваня.

— М-да, полковник решил операцию производить без вас.

— Ну ладно. Дайте-ка мне карту.

При свете карманного фонаря Ваня пометил карандашом точку на советской стороне.

— В этом месте я буду вас ждать ровно десять минут, начиная с часа сорока. Не переходите на ту сторону раньше или позже часа тридцати. Ползите без шума, по-пластунски. За десять минут доберетесь до этого места. Тут на повороте дороги стоят три дуба, а за ними кусты. Ждите там. Не курить. Не шуметь. С богом.

Ваня позвал проводника и направился обратно по дороге. Пройдя с километр, они круто повернули направо и лесными тропами пошли к границе. Убедившись, что все спокойно, они беззвучно переползли на советскую сторону. Подождав минут пять, Ваня вынул из кармана фонарь и, защитив луч, чтобы его не видно было сзади, дал сигнал. Ответа не последовало, и Ваня передвинулся еще метров на триста вперед. Потом снова дал сигнал и услышал в ответ тихий свист.

Встречали два пограничника.

— Они где-то поблизости, — сказал им Ваня, — дайте несколько выстрелов для острастки, но пропустите их. Другая пара тоже перейдет сегодня, и вся четверка встретится где-то здесь. Поэтому будьте внимательны и, если увидите вторую пару, постарайтесь их не задерживать.

— Ясно, — ответил пограничник, — ваши инструкции передадим по группам.

Примерно в полутора километрах от границы на опушке леса стояла пустая сторожка. Ею иногда пользовались контрабандисты, которые устроили в подполе убежище, хорошо замаскировав в него вход. Все это было, конечно, известно советским пограничникам, но они считали его слишком удачней приманкой и никогда не задерживали здесь нарушителей, а давали преступникам уйти и встречали их в другом месте.

Ваня решил, что если его предположения правильны и четверо перейдут собственными силами, без его помощи, то они, вероятнее всего, не выйдут на то место, где они с Красиковым договорились встретиться, а направятся в сторожку, хорошо известную и латышским властям. Поэтому надо было ожидать их по дороге туда.

Подойдя к окраине леса, Ваня издал слабый свист. Слева послышался ответ, и он с товарищем направился туда. В кустарнике сидело человек десять пограничников. Ваня кратко изложил им свои соображения.

— Ясно, — сказал, засмеявшись, командир. — Мы им устроим спектакль.

Быстро разделившись на две группы, пограничники разошлись по лесу, охватывая подступы к сторожке.

Началось томительное ожидание. Наконец, около двух часов ночи, группа одетых в штатское пограничников, в которую входил и Ваня, увидела две крадущиеся фигуры. Когда они подошли к кустарнику, их бесшумно свалили на землю. Скрутив им руки и заткнув рты тряпкой, пойманных повели в сторожку.

В сторожке открыли ход в подпол и столкнули вниз задержанных. Там зажгли лампу. Красиков увидел Ваню и в ужасе прижался к стенке. Ваня укоризненно покачал головой: «По-своему хотели? Думали, что напали на дурака? Говори, о чем сговорились с полковником?..»

Вдруг сверху спустился один из переодетых пограничников. Быстро закрыв ход в тайник, он приложил палец к губам и шепнул: «Патруль». Все затаились. Раздались приближающиеся шаги, скрип двери и тяжелые удары сапог по полу. «Тут никого нет, товарищ командир», — послышался голос. «Да, видимо, направились по другой дороге. Пошли!» Дверь скрипнула, шаги удалились, и через минуту все стихло.

Подождав немного, Ваня выразительно посмотрел на Красикова.

Тот смущенно пробормотал:

— Мы думали, что вы чекисты, полковник вам не верил, потому и сговорился с кутеповцами. Они дали ему связи в Латвии. Вас они хотели передать латвийским пограничникам.

— Ну, а дальше что? Куда вы идете? Что будет с другой парой?

— Вторая группа из трех человек, — продолжал Красиков, — с ними полковник. Мы думаем пойти на Смоленск, где у полковника есть брат, а оттуда мы должны попасть в Москву.

— Когда вторая группа будет здесь? — переспросил Ваня.

— Они уже скоро прибудут. А скажите, кто эти люди с вами? — спросил Красиков шепотом.

— Это мои люди. Я думаю, что хлопоты, которые вы мне сегодня доставили, и ваше поведение аннулируют наш договор. Я вас выпущу отсюда только после выплаты тысячи рублей. Надеюсь, что деньги при вас.

— У меня только пятьсот, остальные у полковника, англичане дали ему больше двух тысяч. И французы дали кое-что, — добавил Красиков.

— Ну, ладно, дождемся полковника. Где вы должны встретиться?

— Здесь, — ответил Красиков.

— Подождем, — сказал Ваня.

Не прошло и получаса, как дозорный шепотом доложил: «Идут».

Вслед за ним, почти по пятам, через люк по одному вошли трое с фонарями в руках. Ваня и его товарищи зажгли свечи. Раздался крик: «Руки вверх!»

Полковник схватился за револьвер.

— Спокойно, полковник, — сказал Ваня. — Вы среди старых знакомых, а если вам хочется сопротивляться, посмотрите вокруг себя. Нас шестеро, а вас трое.

Тут и пограничники зажгли свои фонари. Стало светло. Полковник увидел направленные на него наганы. Он растерялся и опустил оружие.

Ваня приказал Красикову: «Объяснитесь с полковником». Красиков рассказал, что с ними произошло.

— Ну вот, — сказал Ваня, когда Красиков кончил. — С вас за хлопоты тысячу рублей. Мы вас выведем к дороге, а там плывите, как умеете. Я умываю руки. Таких мерзавцев я еще не встречал.

Полковника и его спутников отпустили.

На этом поручение Вани кончалось. Пятерых террористов подберут другие, с них теперь не спустят глаз.

Через три дня Ваня сидел в кабинете начальника в Москве и докладывал обо всем, что было. Начальник слушал его внимательно, затем сказал:

— Все прошло хорошо. Группу террористов мы проследили до Смоленска. Операция проходит успешно.

И. ГРИГОРЬЕВ

ПОРТУГАЛЬСКОЕ КАПРИЧЧИО

Ноябрьской ночью 1936 года в Лиссабонском порту раздался мощный взрыв. Огромный немецкий пароход «Кап-Анкония» пошел ко дну. Тревожно взвыли сирены, забегали полицейские. А вскоре в дверь маленького домика на окраине города постучал человек. Дверь бесшумно открылась. К домику быстро подошли еще пятеро, шагнули внутрь.

На следующее утро мальчишки-газетчики кричали на всех углах: «Полиция расследует дело о взрыве немецкого парохода!» Газеты были нарасхват. Купил один номер и молодой человек среднего роста, с большим портфелем в руках. Он входит в большое здание, увешанное множеством вывесок, и поднимается в лифте на пятый этаж.

Молодой человек толкает дверь, на которой прибита медная дощечка: «Мануэль Оливейра и компания» и эмблема фирмы — сардинка на блюде, — и, войдя в свой кабинет, вынимает из портфеля газету и углубляется в чтение.

Входит его секретарь, красивая молодая девушка.

— Как дела, Клара? Груз прибыл на место?

— Да, и он в полной сохранности, сеньор Оливейра. Кроме того, сегодня прекрасная погода.

— А у вас отличное настроение?

— Вы отгадали, сеньор. Ведь сегодня день моего рождения!

— О, мы обязательно отпразднуем его!

Звонит телефон.

— Здравствуйте, сеньор Росси, — отвечает Оливейра. — Как погода в Милане? Туман? Обидно! Так вы хотите, чтобы мы продали вам еще одну партию сардин? Пожалуйста, сеньор Росси. Могу вам предложить также партию тунца и кальмаров по сходной цене, но при одном условии: в обмен продайте мне грузовики. Вы спрашиваете, сколько? Сможете раздобыть 15–20 штук? Трудно? Ну, ну, сеньор Росси… А, вот и договорились! Я котирую вам телеграфные цены на сардины ФОБ — Лиссабон и СИФ — Генуя и жду вашего предложения относительно грузовиков. А риведерчи!