27 марта. Утро ветреное, прохладное. За завтраком — назначения на хозработы. Одни благоустраивают продуктовый склад, другие вырубают во льду нишу холодильника. Мы полдня готовим площадку под палатку “Зима” для киногруппы.

После обеда организуется группа желающих помыть голову. Встаю в очередь. Моемся пока что тайком от начальства, в продуктовом складе. Воду греем на кухне. Обнаруживаем, что наши шампуни замёрзли. И зубная паста, и крем, оказывается, замерзают, если не спрятать их на ночь в спальный мешок. Бросаю тюбик с шампунем в горячую воду.

Вечерняя связь сообщает о том, что группа Иванова ночует на 6500 и утром намерена начать обработку стены. Группа Онищенко — на 6100 и завтра предполагает сделать две ходки с грузом с 6100 на 6500.

28 марта. Наша группа ждёт решения тренерского совета: выходим мы наверх или нет? Во второй половине дня пришёл последний караван, с ним — Лёня Трощиненко и переводчик Юрий Кононов. Как всегда, радость встречи, рассказы, обмен впечатлениями. Оба сильно похудели. С ними поднялся мистер Тава. Он руководитель фирмы “Непал треккинг”, обеспечивающей нам доставку груза от Катманду до базового лагеря. Тренерский совет решил пока никуда нас не посылать, и мы продолжаем заниматься хозяйством.

Устанавливаем нашу гелиобаню, сконструированную студентами Омского политехнического института. Она представляет собой большой круглый резиновый бак чёрного цвета, закреплённый на алюминиевую стойку. По замыслу авторов, подогрев воды должен осуществляться за счёт солнечной энергии. Сверху баня накрыта шатром из полиэтиленовой плёнки. Баню установили, но солнца нет. Испытание отложили на завтра.

29 марта. Утро началось с закачки воды в баню. Насос — ножной. Во время закачки бак, к нашему изумлению, вдруг начал вращаться. Вслед за этим сломалась стойка, и баня рухнула. Теперь уже делом чести стало запустить строптивую баню. Пришли помогать даже Тамм с Овчинниковым. Укрепили стойку бревном, найденным на леднике (остатки одной из предыдущих экспедиций). К обеду баня снова была установлена. Но солнышко уже скрылось, и мытьё опять пришлось отложить.

После обеда возвратилась группа Иванова. Начался разбор проделанной работы, обратившийся в деловое собрание. Говорили о недостатках в нашей работе. Высказался и я о том, что мы (группа Мысловского) понапрасну просидели сегодняшний день в лагере, в то время как группа Онищенко находится на маршруте одна, без подстраховки. Нашей группе дали “добро” на завтрашний выход. Наша задача — установить и оборудовать лагерь-2 (7350), забросить в него необходимое снаряжение.

Несколько слов о слухах вокруг нашей экспедиции (информация Ю. Кононова — он последним пришёл в базовый лагерь): наша экспедиция якобы потеряла деньги и теперь не в состоянии расплачиваться с носильщиками (наши “доброжелатели” явно хотели помешать нам в найме носильщиков); с китайской стороны Эвереста по восточной стене движется английская экспедиция под руководством Криса Бонингтона; легендарный Рейнгольд Месснер разведывает путь на Чо-Ойю. Восхождение собирается делать всего с тремя шерпами и только на местных продуктах. (Как выяснилось потом, Месснер действительно взошёл на Чо-Ойю и на Канченджангу.)

Сегодня установили наконец связь с Катманду. Всем привет от сотрудника нашего посольства А. Д. Сурского и корреспондента ТАСС Юрия Родионова.

Мы послали приветствие XVII съезду профсоюзов.

Кононов и Трощипенко очень тепло отозвались об Эдмунде Хиллари, который три дня шёл вместе с их караваном. Хиллари рассказал о судьбе Норгея Тенсинга. Сейчас Тенсинг живёт в Лхасе. Имя его служит приманкой для многочисленных зарубежных туристов. На старости лет Тенсинг вынужден работать проводником. Как сказал Хиллари: “У Тенсинга большая семья, и её нужно кормить”.

30 марта с первыми лучами солнца мы с Бэлой были уже на 6100. Здесь кипит работа. Шерпы собираются сделать одну ходку до 6500. В ожидании остальных членов нашей группы готовим чай. После чаепития всей пятёркой (пятый — А. Г. Овчинников) выходим дальше. Без труда обнаруживаем палатку “Зима”, поставленную группой Валиева на 6500. Лагерь-1 обжит. Здесь уже ночевали группы Валиева, Иванова, Онищенко.

Бэл подтягивает крепления палатки. Я должен сделать чай. Набираю в автоклав снега, развожу примус и под его мерное журчание засыпаю. Лишь окрик заставляет меня очнуться. Вижу, что вода кипит, завариваю чай. Пьём вдвоём с Бэлом. Готовим чай для второй половины группы. А вот и они. Напившись вдосталь, готовим ужин. Планируем работу на завтра.

31 марта. С утра берём снаряжение для обработки маршрута и идём наверх. Мы с Бэлом должны подняться по стене до конца обработанной части (до верха перил) и навесить ещё верёвок десять.

Медленно шагаем к скалам. В 9.30 мы впервые прикоснулись к юго-западной стене Эвереста. Мысловский. Чёрный и Овчинников должны нести груз. Как только мы сообщим им по связи, что нашли место для лагеря-2, они подойдут к нам.

По верёвкам, навешенным группой Иванова, поднимаемся наверх. Довольно легко определяем место, с которого обработку маршрута продолжили парни группы Онищенко. Здесь сложено снаряжение. Отсюда нам приходится взять ещё по две верёвки.

Группа Онищенко навесила отсюда ещё верёвок семь. По перилам, как всегда, идём без связки. Впереди Бэл. Я вижу, когда он подымается на зажиме к очередному крюку, и тогда начинаю двигаться сам. Так постепенно поднялись до последней закреплённой верёвки. Начали вешать свои. Бэл привязывает к себе конец верёвки, поднимается по скалам на всю её длину и закрепляет наверху. Затем поднимаюсь я. Пока ещё скалы не очень сложные.

Крутизна начинается с нашей четвёртой верёвки. Здесь я принимаюсь страховать Бэла. Страхуемся попеременно. Принимая меня, он отдыхает, затем я становлюсь на самостраховку и выпускаю его выше.

После семи верёвок мы осмотрелись. Мне кажется, что здесь можно разместить две палатки. Высота 7200 (потом оказалось — по альтиметру — 7350). Мне кажется, что отрезок пути от лагеря-1 и так слишком длинный. Но Бэл рвётся посмотреть выше.

Выпускаю Бэла ещё метров на сорок вверх. Он не нашёл никакой площадки и вернулся ко мне.

Решив, что лагерь-2 будет здесь, мы складываем свой груз, привязываем его к перилам и уходим вниз к двойке Мысловский — Чёрный. Вчетвером довольно быстро ставим палатку как раз в том месте перил, до которого поднялась группа Иванова. Всем здесь ночевать тесно, поэтому нам с Бэлом надо уходить вниз. Завтра Эдик с Колей занесут свой груз в лагерь-2. Они остаются ночевать.

Я двигаюсь по перилам в рукавицах, поэтому спускаюсь быстрей Бэла. До темноты нам необходимо достичь ледника. По плато можно двигаться и в темноте, а вот по скалам — трудно. На ледник спускаюсь уже в сумерках. Наблюдаю за Бэлом. Ему спускаться ещё метров восемьдесят. Спешу к палатке, чтобы успеть приготовить чай.

Сил хватает только на то, чтоб добраться до лагеря-1. Разбудил Овчинникова. Оказывается, есть остатки сока. С удовольствием напился. Начал готовить ужин. Поел немного молочного супа, сваренного Овчинниковым. А Бэла всё нет. Мы уже начали беспокоиться. Включили всё наличное “электричество” (свечи, примус), чтобы в темноте он не проскочил мимо палатки. Но тут услышали шаги. Бэл ввалился в палатку молча. Потом он уже рассказал, что недалеко от палатки упал в снег и лежал минут пятнадцать, не было сил встать. Акклиматизация давалась нам непросто. Есть не хотелось совсем. Заставили себя “поклевать” застывшую кашу, поджарили колбасу, попили чайку. Жареная колбаса стала уже нашим любимым блюдом. Очень хотелось пить. И пили много. И наконец спать, спать, спать...